Юрий Иванов - Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

— Ни одного, — буркнул Саша и бросил окурок.

— Мазилы! — зло сказал Володя. — Нас бомбят, а вы?!

Они долго стучали в дверь своей квартиры. Наконец звякнул запорный крюк, бабушка открыла и ушла на кухню.

По улице то и дело проносились пожарные машины. Стекла в оконных рамах тоненько, противно дребезжали. Молча ели, пили: Вдруг раздался еще один взрыв. Бабушка выронила чашку, и она рассыпалась на мелкие осколки.

На другой день провожали Герку.

Возле Тучкова моста стояла колонна грузовиков, а вдоль нее в шеренгах по четыре — бойцы рабочих отрядов Петроградской стороны. Был короткий митинг. Клятва, что ни один не повернет назад, что никто не отступит перед подлым врагом.

Командир отряда, бывший секретарь райкома комсомола Анатолий Пургин шел по мостовой вдоль застывших в шеренгах бойцов. Был он в кожанке, на ремне — кобура с наганом, громко, резко цокали подковки его сапог по брусчатке мостовой.

А Володя, Жека, Шурик и Жорик с уважением и завистью глядели на Герку, на его винтовку, подсумки с патронами и бутылки с зажигательной смесью, подвешенные в холщовой сумке к поясу: боец! И Зоя, их бывшая пионервожатая, была тут, оказывается, теперь она работала в райкоме комсомола. Такая же порывистая, быстрая, она тоже приняла участие в митинге, сказала, что райком комсомола готовит новых бойцов, которые завтра-послезавтра отправятся на фронт.

Грузовик с красным крестом на борту подкатил. В кузове сидели несколько девушек в гимнастерках и белых косынках, и среди них Володя увидел Лену. И она увидела мальчишек, замахала рукой.

— По маши-ннам! — скомандовал командир.

— Ленка, и ты?.. — крикнул Володя.

— Только туда и обратно. Мы за ранеными едем.

— Ну, ребята!.. — Герка обнял Володю, потом Жеку, Жорика, хлопнул ладонью по спине Шурика. — Держитесь. А уж мы там!

— Мальчишки, до встречи, — послышался голос Лены. Санитарный грузовик уже поехал. Володя махнул рукой. — Ничего, скоро увидимся.

…В мыслях о предстоящей отправке на фронт Герке Рогову представлялось, что все будет совсем не так, а как-то по-другому. Что будет развеваться красное знамя, и все будут петь, и все будет происходить необычно торжественно. Но никто не пел, молчали подавленно. И Герка затянул:

— Они-и ехали мо-олча-а… в ночной тишине-е!

— Уймись, — сказал ему сосед, пожилой усатый мужчина и толкнул локтем в бок. — А лучше гляди. Погляди, какой красивый наш город. Может, в последний разочек видим.

— Как это… в последний? — переспросил Герка.

Сосед не ответил. «Как это в последний разочек?» — подумал Герка, и вдруг сердце сжалось. — Ну да, ведь на фронт же едут… а там могут и убить. Но его-то не убьют, нет. Он ловкий, умелый. Все обойдется, а он сожжет несколько танков!

Проехали мимо красного здания Дворца труда. Миновали Поцелуев мостик. Интересно, а куда они дальше поедут? Вот и Мариинский театр. Жаль, но он ни разу не побывал там.

Мелькали дома, улицы. Выехали на Международный проспект. И, несмотря на рокот двигателей грузовиков, Герка услышал глухой, все разрастающийся гул: совсем недалеко шел бой. Неужели враг так близко подошел к городу?

Мелькнула баррикада. Трамваи, лежавшие на боку, мешки с песком, бревна.

Еще баррикада. Застава. Противотанковые, сваренные из трамвайных рельсов «ежи». Колючая проволока на кольях. Ну вот, город остался позади, а гул орудийной пальбы становился все более громким. Уже можно было различить отдельные выстрелы и взрывы. И глухой стук пулеметов, и трескотню винтовочных выстрелов… Слева от обочины дороги взметнулся черный каскад земли. Резко, раскатисто рвануло… Снаряд? Их обстреливают?!

Взрыв впереди. Над грузовиком, в котором ехал Герка, пролетели доски. Резкий скрип тормозов.

— Вылеза-ай из машин! Вылеза-ай! — Это голос Пургина.

Топот ног. Мелькание лиц. Слова команды: «Первый взво-од! — это его взвод? Ну да! — В лощину за мно-ой!» Герка побежал по высокой траве поля вслед за Пургиным. Тот зачем-то снял фуражку. Белая голова, белая голова… Горелой резиной пахнуло. Герка оглянулся: один из грузовиков лежал поперек дороги, вверх колесами. И одно из колес еще крутилось. Кого — то выволакивали из-под грузовика, кто-то страшно, пронзительно кричал. Лена ведет по дороге раненого… что это, уже бой? Герка споткнулся и чуть не упал. Глянул под ноги и отшатнулся: убитый!

— Бойцы-ы! Надо продержаться хоть ча-ас!

В небольшой лощинке, по гребню которой были окопы, лежали убитые и раненые. «Сестра-а, — звал страдающий голос. — Ой, сестра-а». Над гребнем лощины курилась пыль. «Так это же пули бьют в землю», — подумал Герка и почувствовал страшную жажду — в горле пересохло.

— Бойцы-ыы, питерцы… Хоть ча-ас!.. Командир, ко мне!

Герка чуть не натолкнулся на кричащего. С пистолетом в руке, откинувшись спиной к груде пустых патронных ящиков, сидел на земле майор. Голова у него обмотана бинтом, но бинт не завязан, край его болтается. Что это у него с ногой? Герка пригляделся: правая нога у майора странно вывернута носком внутрь. Пургин рядом, о чем-то спрашивает.

— Вам помочь? — спросил Герка, бросаясь к раненому: — Ленка!

— В око-оп! — заорал на него командир.

— Первый взво-од, вправо по окопу! Впра-аво! — закричал Пургин. — Второй, влево-о по ло-щине! В око-оп! Третий, за мной!

Мужчина, бежавший впереди Герки, попятился и, тихо ахнув, опрокинулся. Комья сухой земли сверху. Вью-юю. Вью-ю… Что это? Пули? Вью-ю-юю. Еще взрыв. Едкий, душный запах тола. Будто кто-то хлыстиком стебанул по голове. Герка схватился за лоб, поглядел на ладонь: кровь. Царапнуло… Белая косынка мелькнула… Ленка? Куда лезет?

— Танки! Танки!

— Эй, малый! Помоги! — Весь увешанный пулеметными лентами, мужчина тянул вверх по откосу станковый пулемет. Герка остановился, схватил пулемет за ствол. Пулеметчик повернулся к нему спиной и потащил пулемет. Ну и жарища! Чья-то пробитая пулей фляга, россыпь гильз. Вью-у… вью-у-уу. Пулеметчик пригнулся, спрыгнул в окоп и потянул за собой пулемет. Опустившись на колени, Герка подтолкнул его, а потом боком перекатился через откос и свалился на дно окопа. Красный от натуги, пулеметчик держал пулемет. Пот катился по его лицу. Герка подхватил пулемет, оглянулся, остановился. Рогов?! Безбородый, безусый, помолодевший — Рогов.

— Герка? Вот ведь… Ну что? Потащили?

В окопе полно убитых. Шагнуть некуда. Вот и пулеметное гнездо. Оба пулеметчика лежат на дне окопчика, а на их спинах разбитый, с пропоротым кожухом пулемет.

— Оттаскивай. — Оттащили пулемет. И убитых. — Как там мать?

— А никак. Тяни. И — р-раз…

Они рывком подняли и поставили пулемет. Повернув кепку козырьком назад, Рогов осторожно выглянул и начал торопливо сматывать с себя ленты.