Евгений Аврутин - Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия

Перед выходом на «сцену» кок дал последние указания:

– Запомни, Джонни, если бы в шляпных лавках продавались шапки-невидимки, господа покупали бы их для слуг и заставляли никогда не снимать. Ты никогда не сможешь стать невидимкой, но ты обязан стараться им быть. Ходи быстро и тихо, не открывай рот, пока к тебе не обратились.

Джейн, в сотый раз, ответила, что все поняла. Жаль только мистер Эндрю не приказал ей заодно ничего не слушать. Впрочем, руки заняты подносом, уши не заткнёшь, а стюард с плотной повязкой на ушах выглядит немного странно, вы не находите?

Кают-компанию Джейн увидела впервые. Она даже удивилась: неужели в этом мире существуют накрахмаленные скатерти и салфетки, лакированная мебель, занавески, элегантные канделябры, зеркала… Прошедшие четыре дня убедили её, что в мире ничего нет, кроме мешков с углём и картошкой, раскалённой плиты, луковой шелухи, рыбьей чешуи, сковородок с жирным припёком. Каждый такой денёк стоил недели в Освалдби-Холле. Даже в комнате под домашним арестом.

Теперь Джейн убедилась: в мире остались гостиные, а в гостиных сидят джентльмены. Они чем-то напоминали папиных гостей: тоже были в мундирах и беседовали о военных делах.

– Господа, эти разговоры лишний раз убеждают меня, что в мире существуют несколько вечных вопросов: первичность курицы и яйца, первичность бытия и сознания, возможность прокладки подводного телеграфа между Европой и Америкой [21], ландшафт обратной стороны Луны. Теперь к этим вопросам прибавился ещё один: когда закончится война с Россией?

Джентльмен – в чине майора, как определила Джейн, – явно желал возобновить спор. Спор и возобновился.

– Сэр, вы употребили весьма удачные сравнения, – ответил капитан (как решила Джейн, глядя на нашивки, капитан-артиллерист). – Думаю, если русские сами не запросят мира, война закончится несколько раньше, чем мы узнаем тайны обратной стороны Луны, но явно позже открытия телеграфного сообщения Лондон – Нью-Йорк. Удачное название войны с Наполеоном – битва акулы и льва – как нельзя лучше подходит и к нынешней войне. Правда, вместо льва – медведь. Население России – шестьдесят девять миллионов, это больше, чем в Англии и Франции, вместе взятых. К тому же в Британии скоро найти добровольцев для армии будет труднее, чем приличного стюарда для этого салона.

Джейн уже приноровилась, поэтому смогла не пролить чай.

– Что же касается русских, – продолжил офицер, – то им так же просто комплектовать свою армию, как зимой топить дома: везде лес и всегда можно нарубить дров, если они закончились. Царь даже если и проиграет одно или два сражения, он просто прикажет своим феодалам прислать ещё крестьян и создаст новую армию.

– К счастью, все не так грустно, Тремэйн, – заметил майор. – Русские солдаты храбры, но вооружены плохо и вынуждены охранять все царские владения, а не только те пункты, где мы можем высадиться. Это и Финляндия, и Кавказ, и Польша. Но главное не это. У царя нет волшебного мешка, откуда он вынимает полки. Его солдаты – это рабы, которых отдали ему феодалы [22]. А эти феодалы, хотя и не дорожат своей личной свободой, дорожат своей живой собственностью. Если царь будет снова и снова забирать у них крестьян, они его убьют, как убили императора Павла. Ни рабовладельцы, ни рабы не способны быть патриотами…

Джейн подала чай. Стюарду полагалось уже уйти. Но она тянула время. И не только потому, что ожидала, вдруг кто-нибудь упомянет имя отца.

Только сейчас Джейн поняла, как ей хочется остаться здесь, среди джентльменов, так напоминавших папиных друзей, а может, и встречавшихся когда-то с ним. Пусть детям не место среди взрослых, когда те говорят о серьёзных вещах.

«Все равно, пожалуйста, пошлите меня в детскую, а не на душный камбуз, где кок орёт на меня, а Микки строит гадости. Я хочу остаться с вами!»

Джейн, конечно, ни о чем просить не стала, а просто переменила пепельницу.

– Сэр, патриотизм относится к наиболее естественным человеческим чувствам, и я не удивлюсь, если в России найдётся немало людей, которые поспешат встать под ружьё, увидев нас у своих берегов.

– Вряд ли стоит ожидать от жителей деспотии тех же порывов, что и от граждан свободных стран, – возразил майор. – Держу пари, Тремэйн, что мы не встретим ни одного русского, который добровольно отправится на войну.

– Я согласен на пари, – ответил капитан.

Кто-то из офицеров впервые с интересом взглянул на Джейн: что она здесь делает? Джейн вздохнула (незаметно) и вышла.

«Вот вырасту, – думала она, – буду сидеть за столом и вести умные разговоры. И если увижу, что у слуги, подающего чай, такие же грустные глаза, как у меня, непременно предложу ему выпить чашку чая. Мне, кстати, уже почти неделю не предлагали!»

Ужин Джейн подала без происшествий и приключений. Джентльмены обсуждали различные пари, заключённые на борту «Саут Пасифика». Пари, заключённое во время файф-о-клока, упомянули тоже и признали непроверяемым.

Пока джентльмены ужинали, Джейн сделала замечательное открытие: обнаружила умывальню для пассажиров первого класса. В ней было все необходимое для заведения, в которое нельзя не заходить, но самое главное – крючок на дверях. Джейн, не желая рисковать, провела в умывальне пять минут, но впервые за эти дни смогла помыть руки душистым мылом.

Могла бы и не мыть. На камбузе Джейн выяснила, что кухонные обязанности по-прежнему на ней. Джейми быстренько уснул, Микки тоже, причём старался перехрапеть Джейми. Следовательно, сковороды, оставленные в лоханке, ждали её заботливых рук.

Джейн все же попробовала разбудить Микки – случай с Джейми был безнадёжным. Тот прервал храп, повернулся к ней:

– О, Джонни, забыл кое-что важное. Я на этой работёнке срубал за день не меньше шестипенсовика, а то и двух. Ты сам-то будешь жировать от щедрот уважаемых джентльменов?

– Я не об этом, я про сковородки.

– Ну как знаешь, – Микки будто вообще не заметил вопроса Джейн, – срубать или не срубать – дело твоё. Но я потерял доход, и ты его возместишь. Три пенса в день, Джонни, и я на тебя не обижаюсь. Замётано?

И, не дожидаясь ответа на собственный вопрос, захрапел ещё громче, чем минуту назад.

Джейн обратилась к коку, тот посоветовал разбудить кого-нибудь или вымыть самому, а его не отвлекать от разговоров. Действительно, на камбузе собрался небольшой клуб корабельных старожилов, допущенных к вечернему пиву. Среди них был и солдатский повар, стряпавший для солдат. Они потягивали пивко, курили, трепались, а Джейн отчищала сковородки.

На камбузе, как и в кают-компании, говорили о России. Как поняла Джейн, боцман и его помощники, в отличие от джентльменов, газет не читали, но некоторые сведения все же имели.