Лора Инглз Уайлдер - Домик в прерии

В этом месте дорога поворачивала. Некоторое время она тянулась по самому краю обрыва, а потом резко пошла вниз. Папа дернул вожжи, Пэт и Пэтти осадили назад и почти присели. Колеса заскользили, и фургон стал медленно спускаться вниз по крутому склону. По обеим сторонам вздымались рыжие земляные уступы. На их зубчатых краях колыхалась трава, но на крутых, покрытых трещинами склонах совсем ничего не росло. Они были такие горячие, что Лоре пахнуло жаром в лицо. Наверху по-прежнему дул ветер, но в глубокой расщелине было тихо. Тишина казалась пустой и непонятной. Потом фургон снова выбрался на ровное место, узкое ущелье расширилось и перешло в долину. Здесь росли высокие деревья. верхушки которых Лора видела сверху из прерии. На холмах тут и там зеленели тенистые рощи. Под деревьями отдыхали олени. В густой тени их едва можно было разглядеть, Олени повернули головы к фургону, а любопытные оленята поднялись на ноги, чтобы получше его разглядеть.

Лора удивлялась, что все еще не видно никакой речки, Низина была очень широкая. Здесь внизу, среди небольших пологих холмов и солнечных лужаек, было жарко и тихо. Земля под колесами фургона была мягкая, трава на лужайках короткая и редкая, потому что ее объели олени.

Некоторое время позади фургона еще поднимались рыжие уступы. Но когда Пэт и Пэтти остановились, чтобы напиться из речки, уступы почти совсем скрылись за деревьями и холмами.

В тишине было слышно, как журчит река. Деревья, росшие по берегам, наклонились к воде, окутали ее глубокой тенью, и только на середине быстрые голубые волны сверкали серебряными бликами.

— Вода в речке сильно поднялась, но, по-моему, мы сможем переправиться. По старым следам видно, что здесь брод. Как ты думаешь, Каролина?

— Решай сам, Чарльз‚— ответила мама.

Пэт и Пэтти подняли мокрые носы, навострили уши и, казалось, слушали, что говорит папа. Потом вздохнули, сдвинули носы и о чем-то зашептались. Чуть выше по течению Джек длинным красным языком лакал воду.

— Надо опустить крышу, — сказал папа.

Он слез с сиденья, размотал скатанную парусину и крепко привязал ее края к бортам фургона. Потом дернул за веревку и так сильно стянул края парусины, что сзади осталось совсем маленькое отверстие, через которое почти ничего не было видно.

Мэри зарылась в постель. Она боялась сильного течения, и поэтому ей совсем не хотелось переправляться вброд. А Лоре нравился шум и плеск воды. Папа снова взобрался на сиденье и сказал:

— На середине реки лошадям, наверное, придется плыть, но все будет в порядке, Каролина.

Тут Лора вспомнила про Джека и спросила:

— Можно, мы возьмем Джека в фургон, папа?

Папа ничего не ответил. Он натянул вожжи, а мама сказала:

— Джек умеет плавать, Лора. С ним ничего не случится.

Фургон медленно двинулся по мягкой земле. У колес заплескалась вода. Плеск становился все громче и громче. Фургон затрясся, потом всплыл и закачался на волнах, Лоре стало очень весело.

Вдруг плеск прекратился, и мама крикнула:

— Ложитесь, девочки!

Мэри и Лора с быстротой молнии бросились на постель. Когда мама говорила так строго, они не смели ее ослушаться. Мама укрыла их с головой одеялом.

— Лежите тихо и не шевелитесь! — приказала она.

Мэри лежала тихо и дрожала всем телом, а Лора все-таки вертелась. Ей очень хотелось посмотреть, что творится кругом. Фургон качался, поворачивался туда и сюда, плеск опять стал громче, потом опять затих. Вдруг папа сказал:

— Возьми вожжи, Каролина!

Он сказал это таким голосом, что Лора испугалась.

Фургон накренился, рядом вдруг послышался громкий плеск. Лора села и сбросила с головы одеяло.

Папа исчез. На сиденье осталась одна мама, Обеими руками она крепко держала вожжи. Мэри опять спряталась под одеяло, а Лора приподнялась повыше. Берега не было видно. Перед фургоном не было видно ничего, кроме воды. А из воды торчали три головы — голова Пэт, голова Пэтти и маленькая мокрая голова папы. В правой руке папа крепко держал уздечку Пэт.

Сквозь шум воды до Лоры едва доносился папин голос. Он звучал весело и спокойно, но слов она разобрать не могла. Папа разговаривал с лошадьми. Мама сидела бледная и испуганная.

— Ложись, Лора! — сказала она.

Лора легла. Ее знобило и тошнило. Она крепко закрыла глаза, но все равно видела страшную воду, а в воде папину темную бороду. Фургон долго качался и вертелся. Мэри беззвучно плакала, а Лору все сильнее тошнило. Вдруг передние колеса во что-то ударились и заскрежетали, а папа что-то крикнул. Фургон дернулся, затрясся, накренился назад, но колеса уже коснулись дна. Лора опять встала, ухватилась за сиденье и увидела мокрые спины Пэт и Пэтти, взбиравшихся на крутой берег. Папа бежал рядом с ними и кричал:

— Но-о, Пэт, но-о-о, Пэтти! Вверх, вверх! Гоп-ля! Умницы!

На берегу лошади остановились. Они тяжело дышали, и с них ручьем текла вода. Фургон, благополучно поднявшись на берег, тоже остановился.

Папа стоял рядом, Он тоже задыхался, и с него тоже ручьем стекала вода.

Мама только и могла вымолвить:

— Ах, Чарльз!

— Полно, Каролина! Опасность миновала. Фургон у нас оказался очень крепкий. Правда, я еще в жизни не видел, чтобы вода так быстро поднималась. Пэт и Пэтти отлично плавают, но если б я им не помог, они бы навряд ли справились.

Если бы папа растерялся, если бы мама от страха не смогла править лошадьми, если бы Мэри с Лорой ее не послушались и стали ей мешать, то все они наверняка бы утонули. Вода бы накрыла их с головой, и их бы унесло течением, Все они пошли бы ко дну, и никто б никогда не узнал, куда они все подевались. Ведь еще много недель по этой дороге может никто не проехать.

— Ну что ж,— сказал папа‚— Все хорошо, что хорошо кончается.

А мама заметила:

— Ты же промок до нитки.

Не успел папа ей ответить, как Лора спросила:

— А где Джек?

Они совсем забыли про Джека. Он остался на том берегу страшной реки, и его нигде не было видно. Он, наверно, попытался поплыть вслед за ними, но и в воде его тоже не было.

Лора изо всех сил старалась не заплакать. Хоть она и понимала, что плакать стыдно, но внутри у нее все плакало. Весь долгий путь из Висконсина бедный Джек терпеливо бежал за фургоном, а они его бросили, и теперь он утонул, Он стоял на берегу, видел, как фургон уезжает, и думал, что до него никому нет дела. И теперь он уже никогда не узнает, как они его любили.

Папа сказал, что он даже и за миллион долларов не поступил бы так с Джеком. Если б он только знал, что вода так высоко поднимется именно в ту самую минуту, когда они доберутся до середины реки, он ни за что не позволил бы Джеку оставаться в воде. Но теперь ничего не поделаешь, сказал папа и стал ходить взад-вперед по берегу, подзывая Джека криками и свистом.