Александр Ампелонов - Специальный приз

Наташка занималась гимнастикой и недавно на городских соревнованиях получила второй взрослый разряд.

Сизова подошла к нам, в руках у нее была записная книжка.

— Юр! Сегодня надо обязательно позаниматься. Скоро контрольная, и двойку можно сразу закрыть.

— Сейчас не могу, — отрезал я. — У нас хоккей.

— Какой хоккей?

— Обыкновенный. С командой третьего ЖЭКа.

— А перенести его нельзя?

— Нельзя. Не видишь — весна? Через неделю уже льда не будет.

— Хорошо, — подумав, согласилась Сизова. — Дай мне свой адрес, я приду вечером.

Я молчал.

— Ты что — глухой? — спросила Сизова.

— Может, и глухой. Тебе какое дело?

— Пожалуйста, не груби, — обиделась Сизова. — Не хочешь со мной заниматься, так и скажи.

— Ладно, записывай, — влез в разговор Игорек. — Он живет в пятиэтажке на девятом этаже.

Сизова захлопнула блокнот и сухо заметила:

— Ценю остроумные шутки.

Мы вышли на лед в три часа.

У соседей самая хорошая коробочка во всем районе, с настоящими бортами, не то что у нас. В прошлом году у нас тоже была площадка. Борта мы сделали из старых щитов, которые валялись на стройке. Мы думали, они никому не нужны, но начальник ЖЭКа сказал, что наша самодеятельность ему не нравится, и забрал щиты. Теперь вместо бортов у нас сугробы, ворота только настоящие.

Первый период мы начали отлично, несмотря на то что в команде противника оказалось два девятиклассника. У них, единственных, была полная форма — шлемы, краги и зеленые мастерские клюшки. Раньше они жили в центре города и выступали за команду, которая играла на приз «Золотая шайба».

Игорек носился по льду как метеор. В первом периоде он забросил две шайбы. Одну с пятачка, другую — прямо с синей линии. Потом у меня получился удачный щелчок, и счет стал 3:3.

Второй период тоже проходил нормально, пока среди зрителей не появилась Сизова. Первым ее заметил Игорек, и сразу начались фокусы. Он вдруг стал грубить, сбивать всех с ног, пытаясь прорваться к воротам в одиночку.

Игра расклеилась, и скоро счет сравнялся: 3:3. Я уже собирался подъехать к Сизовой и объяснить ей, что девчонкам здесь делать нечего, но она вдруг исчезла так же неожиданно, как и появилась.

Игорек успокоился, заиграл в пас. В последнем периоде мы забили четвертую, решающую шайбу.

Открыв дверь своим ключом, я на цыпочках подошел к стенному шкафу, чтобы незаметно спрятать в нем коньки и клюшку. В большой комнате работал телевизор и ярко горела люстра, будто у нас были гости. В коридор выглянула мама.

— Наконец-то! — воскликнула она.

— Я уроки делал. Ко мне «буксир» прикрепили, — объяснил я и пошел в ванную.

— С кем это ты занимался?

— С одной девчонкой. Ты ее не знаешь.

Я включил на полную мощность воду, чтобы больше не отвечать на вопросы.

Умывшись, я заглянул в большую комнату. По телевизору показывали мультики. Стол был накрыт белой скатертью. На нем стояла банка с вареньем и электрический самовар. А за столом рядом с моей маленькой сестренкой Маринкой сидела Сизова и распивала чай.

— Что же ты? — спросила мать. — Проходи, поздоровайся с Наташей.

— Здрасте, — буркнул я и плюхнулся на стул возле телевизора.

Сизова растерялась не меньше моего и покраснела до ушей.

— Чаю налить? — спросила у меня мама и повернулась к Сизовой: — Наташенька! Что же ты ничего не кушаешь? Бери варенье. Сами варили — клубничное.

— Спасибо, — поблагодарила Сизова и виновато глянула на меня.

— Ну, рассказывай, — сказала мама. — Выходит, ты с двумя девочками занимаешься?

— Я в хоккей играл…

— Но хоккей-то уже час как кончился?

— Я к Игорю заходил, чтобы клюшку починить…

— Одни клюшки у тебя в голове, — вздохнула мама. — А по алгебре три двойки.

— Вы, пожалуйста, не беспокойтесь, — успокоила ее Сизова. — Двойки можно еще исправить.

— Можно-то можно. Только он у нас чемпион по лени. Если не заставишь, за уроки ни за что не сядет.

— Что вы! — воскликнула Сизова. — Он не лентяй, его вчера за лабораторную по физике похвалили.

Я прикусил язык: за лабораторную работу хвалили не меня одного, весь класс.

— А по алгебре мы с завтрашнего дня начнем с ним заниматься, — продолжала Сизова.

Я промолчал.

Ночью выпал снег, и утром у школьного крыльца лежал длинный, как кит, сугроб. За ним торчала желтая шапочка Сизовой — она почему-то не входила в школу. Завидев меня, Сизова весело сказала:

— Привет!

— Здрасте! — буркнул я и толкнул дверь.

— Ты за вчерашнее обижаешься? — помрачнев, спросила Наташка.

Наверное, переживала, что устроила мне неприятности.

После уроков Сизова спустилась в гардероб раньше всех. Смыться через столовую нам тоже не удалось.

— Ерунда, — сказал Игорек. — Пойдем в актовый зал и выпрыгнем из окна.

— Со второго этажа?

— Ну и что? Я на старой квартире с третьего в сугроб спрыгнул.

Я присвистнул и подул на палец. Вообще-то Игорек не трус, в хоккей играет — никого не боится, но третий этаж…

— Не веришь? — обиделся Игорек.

Дверь в актовый зал была заперта, и мы снова спустились на первый этаж. Сизова стояла в вестибюле, растерянно озиралась по сторонам.

— Юра, а я думала, ты ушел. Я в шесть приду, ладно? Раньше не могу — у меня гимнастика.

— Спасибо за удовольствие, — сказал я. — С меня вчерашнего хватит.

— Тогда давай у меня, — предложила Сизова.

— А что, идея! — загорелся Игорек. — И я с вами…

Сизова нахмурилась.

— Как-нибудь без тебя обойдемся, — сказала она и дала мне листок, на котором был написан ее адрес.

Без четверти шесть мы встретились с Игорьком у школы. Он уверенно повел меня к аптеке и, повернув налево, остановился у Наташкиного дома.

— Ты скажи, что потерял записку с адресом, а я тебе показал, — предупредил Игорек.

Только сейчас я заметил, что он вырядился как на парад. Я был в школьной форме, а он в расклешенных вельветовых брюках.

На лестнице мы применили хитрость. Я нажал кнопку звонка, а Игорек спрятался за угол, чтобы возникнуть в тот момент, когда Сизова откроет дверь.

— Это ты? — обрадовалась Наташка, распахнув дверь. Она была в тапочках и голубом тренировочном костюме. Игорек, осмелев, вылез из укрытия.

— А тебе что здесь надо? — строго спросила Сизова.

Игорек растерянно улыбнулся и медленно стал спускаться по лестнице.

Сизова привела меня в свою комнату. Над письменным столом висела цветная фотография. Молоденькая гимнастка исполняла ласточку на бревне. Перехватив мой взгляд, Наташа объяснила:

— Это Надя Команечи, олимпийская чемпионка.

— И ты так умеешь? — спросил я.

— Умею, только у меня не так красиво получается… — смутилась Сизова. — Начни вот с этой задачи. — Она пододвинула ко мне раскрытый задачник и ушла на кухню.