Гвюдлёйгюр Арасон - Морской узел

Много лет тому назад дедушка оказался на юге Исландии и увидел там на песчаном берегу только что построенную лодку. Она ему так приглянулась, что он стал уговаривать лодочного мастера продать ее. Поначалу тот не соглашался, но в конце концов уступил, запросив десять крон. Они столкнули лодку на воду, и в тот же день дедушка привел ее к себе в бухточку. Впервые в жизни он стал владельцем собственной лодки.

Своим названием «Оладья» была обязана необычно плоскому днищу — когда она лежала на берегу, перевернутая вверх килем, она действительно напоминала огромный блин или оладью.

Купив эту лодку у дедушки, Гейри из Хольта почти не пользовался ею, она пропадала без дела возле силосной башни у него на хуторе. Лои нередко слышал от дедушки о том, что Гейри плохо обращается с приобретенной лодкой. Из-за такого невнимания, прямо-таки постыдного для хорошего хозяина, борта лодки в конце концов рассохлись и кое-где превратились в труху.

И Лои решил, что «Оладья» должна стать его первой лодкой. Это решение он принял, пока они возвращались к причалу. Он сейчас же пойдет в Хольт и спросит у Гейри, не согласится ли тот продать ему лодку.

Хутор Хольт расположен недалеко от поселка. В такой, как сегодня, погожий денек стоящий на взгорье побеленный каменный дом похож на вытащенного из воды пинагора. Дом излучает сияние, словно королевский дворец из сказки. В такие места путники обычно направляются лишь затем, чтобы вызволить из плена несчастную заколдованную принцессу и получить в награду полцарства. И нужна изрядная смелость, чтобы приблизиться к этим сказочным хоромам, особенно если идешь один и собираешься сторговать там лодку.

Но мальчик, спешащий по дороге к дворцу, идет туда не первый раз. Он бывал здесь с одной девочкой, внучкой старого Гейри. Каждый раз он обнаруживал тут новые комнаты и убежден, что это самый замечательный дом на свете. В гостиной стоит орган, и если очень попросить хозяйку, она сыграет на нем. А когда Лои приходил в Хольт последний раз, комната напротив кухни была полна цыплят — они вылупились из инкубатора в углу.

Лои стучит в наружную дверь, и сердце его от волнения начинает колотиться. Что делать, если Гейри наотрез откажется продать ему лодку?..

Дверь открывает старушка в коричневом, с цветочным узором платье. Она худая и беззубая, почти такого же роста, как Лои. На голове у нее платок, который еще больше подчеркивает худобу ее лица. Это старая Руна, сестра Гейри.

— Гейри дома? — спросил Лои, поздоровавшись.

— Да, Аусгейр дома.

— Можно с ним поговорить?

— Заходи, дружок, — пригласила его в дом Руна.

Гейри сидел за кухонным столом и ставил на яйца клеймо. В прошлый раз Лои тоже застал его за этим занятием. Гейри был не выше подростка, тощий, с редкими волосами на голове. Глаза его светились мальчишеским задором, словно жизнь состояла из одних веселых проказ. Вот и сейчас он с видимым удовольствием ставил на яйца клеймо, точно дразнил этим кур. Лои никогда не видел его без трубки в углу рта и постепенно начал верить рассказам, будто Гейри и спит с трубкой, потому что она накрепко приросла к губам.

— Здравствуй [3] В Исландии принято обращение на «ты». ,— произнес Лои, входя в кухню.

— А, здравствуй, здравствуй, мальчуган. Ты очень кстати. Мне как раз нужен на лето паренек вроде тебя… Ты небось шустрый?

— Не знаю, — кротко ответил Лои.

— Ну если ты похож на своих родителей, то страсть какой проворный. Отец-то твой, когда доходило до дела, мог любого заткнуть за пояс, он был прямо одержимый. Знаешь, что такое одержимый?

— Нет…

— Ну конечно, откуда тебе знать. Одержимый — это человек, на которого нет управы, когда он берется за работу… Он швыряет большущие камни так высоко в небо, что они падают по ту сторону земного шара, в Австралии… Он может один, без посторонней помощи, за день построить хлев… Может неделями не есть, не пить, не спать, только работать. Вот что значит одержимый, друг ты мой. Такого человека не удержишь. И тебе этим летом нужно работать так же: за пять минут вычистить хлев, в десять часов слетать в магазин по поручению Доуры и через семь минут вернуться с покупками… И ничего при этом не забыть… И бежать так, чтобы изо рта пар валил, а все бабы на дороге при виде тебя падали замертво со страху… Главное, дружище, не слоняться без дела, помни об этом. У лентяя на коленях сидят семеро чертей, да еще ему приходится чесать спину восьмому. Так что никогда не отлынивай от работы, запомнишь?

— Да…

— Ну и отлично. Будешь летом у меня работать. А я позабочусь о том, чтобы утром тебя поили молоком, а вечером давали кашу на воде.

Болтая, Гейри не забывал ставить на яйца клеймо и время от времени поглядывал на собеседника. Торчавшая изо рта трубка прыгала вверх-вниз, но упрямо висела на прежнем месте.

— Ладно, оставь мальчика в покое, — вмешалась старая Руна, вытирая руки о край передника. — Лои, дружочек, хочешь молока с хлебом?

— Нет, спасибо, я только что поел, — соврал Лои.

Гейри бросил на него удивленный взгляд:

— Где это видано, чтобы гости отказывались от угощения? На хуторе от угощения не отказываются, даже если у тебя распирает живот… Глядишь, дома съешь меньше, другим больше останется, ха-ха-ха! А кстати, зачем же ты пожаловал, если не собираешься идти ко мне в работники? Купить яиц? Милости прошу — лучшие яйца во всей Солнечной системе. Смотри-ка, одно такое яйцо от Гейри из Хольта питательнее десятка килограммов простых куриных яиц… Так ты за яйцами?

— Нет…

— Тогда за чем же? Может, хочешь покататься верхом?.. Слетать на моей кляче до перевала и обратно? Мальчишкой я этим очень увлекался. Гнал лошадь в гору, а потом она съезжала на хвосте до самого моря. И тебе такого захотелось?

— Нет-нет…

— Ну хватит! Останешься у меня на лето, и все тут. Сделаю из тебя примерного крестьянина. Таким ребятам, как ты, гораздо полезнее быть на сенокосе, чем целыми днями болтаться на пристани, где вы сплошь и рядом падаете в воду и приходится вас спасать… Только мешаете людям работать.

— Я вообще-то пришел спросить, не продашь ли ты мне «Оладью», — смущенно улыбаясь, проговорил Лои.

Гейри отложил в сторону клеймо и неторопливо поднял глаза сначала на Руну, которая стояла у плиты, потом на Лои. Мало того. Слова мальчика настолько поразили его, что он даже вынул изо рта трубку. Лицо Гейри не изменилось бы больше, если бы он лишился, к примеру, носа или ушей — настолько неотделима была трубка от его лица. Но это длилось одно мгновение. Трубка вернулась на прежнее место, а в глазах Гейри зажегся плутовской огонек.

— Ага, значит, решил заняться рыбным промыслом?

— Да, решил…