Зинаида Шишова - Джек-Соломинка

— Что ты! Что ты! — услышал наконец Джек после долгого молчания его возглас. — Так ты думаешь, что это был он? В таком случае господь еще помнит обо мне, потому что я мог бы поплатиться большим. Всюду прибиты объявления, ты говоришь?

Выйдя из конюшни, трактирщик и рыбник остановились подле воза.

— На твоем месте я немедленно дал бы знать шерифу, — сказал рыбник.

— Человек, который держит трактир у дороги, не должен ссориться с подорожными людьми, — заметил трактирщик наставительно. — Ты сегодня здесь, а завтра — там, а я все время на одном месте. С красным петухом знакомиться у меня нет никакой охоты. Мы не знаем, сколько приверженцев у этого дикого попа. Повторяю, что твоя кляча не стоит всех этих волнений, тем более что взамен ты получишь неплохого конька своего слуги.

Джека это задело за живое. Он высунул голову из-под сена и тотчас же встретился глазами с трактирщиком, который ему усердно подмигивал за спиной своего расстроенного постояльца. Служанка стояла тут же, и при свете солнца ее лицо показалось Джеку очень милым и очень добрым. Но вот такие милые и добрые девушки в отместку за обиду могут наговорить много лишнего. А ведь ночью ярко светила луна, и служанка отлично разглядела сверток с платьем под мышкой у Джека. И угораздило же его так грубо обойтись с ней давеча!

Но все закончилось благополучно. Девушка не проронила, как видно, ни слова, а трактирщику кое-как удалось успокоить своего постояльца.

И когда рыбник с пеной у рта накинулся на Джека, браня его пентюхом, олухом, соней и лентяем, тот только пожал плечами.

— Помолчите-ка лучше, — прошептал он, отводя скупщика в сторону и делая страшные глаза. — Если человек уехал ночью и на него не тявкнула ни одна собака и даже не скрипнули ворота, то, кто знает, нет ли у него сообщников здесь поблизости!

Рыбнику уже плохо служили ноги. Он то и дело потирал коленки, тяжело повисая на руке у Джека. Беспомощно оглядываясь по сторонам, он только беспрестанно торопил слугу с отъездом. Рыжая служанка вышла их провожать до самой околицы. Джек весело помахал ей рукой, но она как будто и не смотрела в его сторону.

Сердится ли девушка на него или нет, Джек так и не мог решить. Он радовался утру и небу и даже стае гусей, отважно спускавшихся к пруду по глинистому, скользкому откосу.

— С чего это ты запел? — спросил рыбник ворчливо. — Можно подумать, что бог весть какой радостью начался для нас этот день! Святой Томас, мой патрон, сжалься над нами! И подумать только, что весь этот разбой происходит почти под самым носом у лондонских олдерменов [61] Олдермен — должностное лицо в городе или в графстве, старшина, член совета графства; выбирался самим советом из своей среды или из посторонних лиц. !

Джек мурлыкал себе под нос песенку. День для него начался очень радостно, потому что трактирщик нашел время шепнуть ему, что отец Джон Бол благополучно доберется до Медстона. На заре ему вдогонку выехали Мерфи Поттер с сыном, а это такие ребята, что не дадут попа в обиду. Да и у самого батюшки кулаки чуть поменьше, чем мельничные жернова. Переночевать ему тоже будет где. У моста держит харчевню Том Тит из Доулинга, а это человек верный. И попадет поп в город, как и хотел, в пятницу, в базарный день. Если начнется свалка, дело дойдет до самого Ланкастера.

Джек ехал и пел уже во все горло:

— Каждая песня начинается весело, — буркнул рыбник, — но когда допоешь до конца, то убедишься, что нечему было так радоваться вначале.

Да, конец песенки был и вправду не такой веселый, как ее начало:

— Ничего, — возразил Джек беззаботно, — каждому из нас когда-нибудь придется умирать.

Трактирщик так живо изобразил ему, что случится в пятницу в Медстоне, что Джек как будто бы своими глазами видел палки и вилы, взнесенные над толпой, и одинокие алебарды стражников. Преподобный отец Джон Бол, вероятно, неплохо поработает своими кулачищами.

Джек ясно представлял себе у тюрьмы толпу женщин, которые часто бывают отважнее мужчин, и пышки и хлебцы, летящие в окно заключенного.

Бедные попы, распахнув на груди ветхие рясы, кричат о временах антихриста, гонцы к Джону Ланкастеру уже седлают своих лошадей, а мужчины крепче сжимают в руках палки. Ночью в лесу горят огни, а у костров бродят люди.

Да, пожалуй, отец Джон был прав: это лучше, чем по неделям прятаться в овине, пока хозяева тем временем дрожат за твою и за свою шкуру!

Джек Строу очень верно представил себе все, что случилось в Медстоне в базарный день. К Джону Ланкастеру действительно мчались гонцы. Бедные попы — вечные заступники народа, поминая о злых и несправедливых делах архиепископа, кричали об антихристе. Отважные женщины, пробравшись под брюхо лошади стражника, рвались к окну.

Джон Бол стоял, потрясая прутья решетки, и на стоявших внизу валились щебень и известка.

Наконец стражник грубо растолкал вопящих женщин, все разошлись по домам, а поп уже хотел было приняться за свой обед.

Сегодня он был обильнее, чем когда-либо: отца Джона ждал высокий кувшин густого, как сливки, молока и сдобная лепешка.

В это время к окну подошли две девушки. Вид их был так необычен в толпе простолюдинок, что стражник, попытавшийся им преградить дорогу, невольно в смущении отступил назад.

— Батюшка, отец Джон Бол, подойдите к нам! — позвала та, что была богаче одета.

Отец Джон увидел темные блестящие глаза и волосы под тончайшей косынкой, разделенные на две косы. Таким милым показалось ему это смуглое лицо, что он медлил брать протянутый ему воскресный хлебец и, улыбаясь, смотрел на девушку.

Вторая была похожа на лисичку, со своим острым носиком, выглядывающим из-под послушничьего капюшона, низко надвинутого на самые глаза.

— Спрашивайте же, леди Джоанна! — сказала она нетерпеливо.

Смуглая девушка опасливо оглянулась по сторонам.

— Отец Джон, — начала, она робко, и вдруг горячая кровь пятнами румянца проступила на ее щеках. — Не знаете ли вы, где сейчас находится юноша Джек Строу? Он мне очень много рассказывал о вас. Он ведь, знаете, был несправедливо осужден за преступление, которого он не совершил, добавила она, помолчав.

— Откуда ты знаешь Джека Строу, дочь моя? — спросил поп первое, что пришло ему в голову, тем временем давая себе возможность обдумать ответ.

Румянец на щеках девушки стал уже почти кирпичным.

— Он родом из Дизби, — сказала она запинаясь. — Мы из одних мест… Я не видела его около полугода…