Андрей Жвалевский - Смерть мертвым душам!

И в разговоре она почти не участвовала: из-за всей этой суеты с подарком пришлось бросить дискуссию на самом интересном месте. Сейчас МD2 и его приспешники небось торжествуют! Думают, что пользователь ЕлСтеп сдался! Что у него нет аргументов! А они есть, аргументы!

Елена Степановна среагировала только на слово «компьютер».

— А? Что? — рассеянно спросила она.

— Я говорю, — звонко повторила Валя, — что ты в библиотеке теперь не книжками занимаешься, а компьютером!

Дочка с зятем вежливо посмеялись Валиной шутке, а бабушка неожиданно для себя попросила:

— Мишенька! А можно я с твоего компьютера… буквально пару комментов напишу?

Мишенька не стал возражать, хотя и очень удивился.

А через час, когда помогал жене убирать со стола, шепнул:

— А теща, оказывается, продвинутая!

Жена сухо кивнула. Ей не очень нравилось, что мама бросила застолье и до сих пор что-то строчит в свой блог.

— А давай, — предложил Миша, — ей ноут подарим! На день рождения! Хотя до него еще полгода…

Он посмотрел, как ловко теща переключается из окна в окно, копируя и вставляя какие-то ссылки.

— Знаешь что? Я ей прямо завтра ноут куплю! Он ей реально нужен! И интернет подключу. Что скажешь?

Жена неопределенно пожала плечами.

Елену Степановну пришлось отрывать от компьютера вежливо, но настойчиво.

— А? Что? — встрепенулась она. — Валя уже спит? А который час? Ой, какой ужас! Простите, ради бога…

Учитывая позднее время, Миша самолично отвез тещу домой. А возвращаясь, чуть не наступил на розовую коробочку прямо перед дверью квартиры.

— Ого! — Он внимательно рассмотрел находку, вытащил записку. — «Мише в день рождения»… Не понял… Кто это?

Он повертел головой, высматривая возможного дарителя, но так никого и не нашел. Открыл коробочку. В ней оказалось ароматное мыло в форме сердечка.

Миша пожал плечами и зашел в квартиру. Жене он подарок решил не показывать, сразу тайком выбросил в мусорное ведро. А ведро вынес.

Кира все это время пряталась на верхней лестничной площадке. Сердце у нее стучало, как отбойный молоток, а сама она чувствовала себя восьмиклассницей. Влюбленной счастливой восьмиклассницей.

Резервацию для писателей с неправильными фамилиями устроили в дальнем шкафу, куда даже библиотекари доходили крайне редко. Нынешней ночью сам Наместник почтил их своей речью:

— Ну что, Фехтрванеры! Поняли, где ваше место?!

— Фейхтвангер, — мрачно поправил его коричневый том. — И я тут один. Остальные…

— Молчать! Все вы тут Рванеры, ясно? А будете вякать — в изгнание отправим, как этого…

— Кинга! — подобострастно подсказали с нижней полки.

— Вот именно! Поналезли в нашу русскую литературу, по-натащили чуждых нам идеалов, несовместимых с евразийской ментальностью! Но теперь тут будет полная чистота! Кстати, мои стихи еще не доставили?

— Обещают на следующей неделе, мы в накладной уже буковки переставили…

— Хорошо! Это будет первой каплей, первым кирпичиком в фундаменте наступающих гармонии и просветления…

Наместник запнулся. Он сам чувствовал какую-то несообразность своих слов, но на полках не осталось никого, кто мог бы ему возразить. Словарь хотел было намекнуть, что кирпичи в фундамент не кладут (если не хотят, чтобы здание вскоре покосилось и рухнуло), но получил тычок в бок от стоящей рядом Энциклопедии и промолчал.

— Как хорошо-то! — вздохнул оратор, и рожь на обложке согласно закивала. — А вскоре будет еще лучше! Наш любимый Император при последней личной беседе… — пауза, чтобы все осознали значительность события, — дал понять, что окончательное решение книжного вопроса не за горами! Оно в наших руках.

— Да? — заволновались книжки. — А какое решение-то?

— Окончательное! — повторил Наместник.

Не мог же он признаться, что Мертвые души не стали ничего объяснять, сколько он ни просил.

— До полной и окончательной победы остался последний, но важный шаг! — сказал оратор. — Новое поколение юных, отравленное идеями… в кавычках идеями, конечно… всяких Фейх… Каров и Паров…

Он остановился, осознав, что запутался.

— В общем, — закончил он деловым тоном, — нужно разобраться с девчонкой. Завтра прибудет специальный десант…

Ник теперь стал довольно известной личностью. Даже старшеклассники с ним здоровались. Раз в неделю он исправно платил удвоенные вклады всем желающим, и этих желающих с каждой неделей набиралось все больше и больше.

У Ника теперь на руках было около трехсот долларов.

Он никогда не думал о том, что у него будет такая сумма!

И ее можно было потратить на давнюю мечту — смартфон!

Оставалось выбрать подходящий момент, чтобы свернуть финансовую операцию. Причем так, чтобы не было большого скандала. К сожалению, об этом у Перельмана ничего не было написано.

Кира читала. Она забилась в угол библиотеки и смаковала очередной шедевр с очередной сладкой парочкой на обложке. Кира уже давно не запоминала названия и не читала фамилии авторов, да и какая разница, кто это написал!

Главное, что она кожей чувствовала, как обнимают героиню сильные мужские руки, как она вся трепещет в этих объятьях, как прожигает ее пронзительный мужской взгляд и как впереди ее ждет сплошное, химически чистое счастье.

«У меня тоже будет такое, — грезила Кира. — Я тоже буду приходить домой, и меня будут подхватывать на руки, и он всегда-всегда будет рядом… И мы будем ходить каждый вечер в ресторан или ужинать дома при свечах, а когда я скажу, что у нас будет ребенок, он возьмет меня на руки и будет кружиться со мной по комнате».

Кира прерывисто вздохнула.

«Как же все здорово складывается! — вдруг обрадовалась она. — У нас будет замечательная семья! Я так люблю Валю, а Валя полюбит меня. И мы будем жить душа в душу, гулять каждый вечер в парке, зимой играть в снежки. Я в такой белой шубке, Вале я свяжу шапочку с помпоном, а Он… Он будет смотреть на нас и любоваться».

Кира вздохнула, зажмурилась от счастья и взяла с полки следующую книгу.

Валя сидела в зале абонемента и хмуро разбирала коробку с новыми книгами. Удивительно, раньше месяцами просили новинки, а сейчас шлют чуть ли не каждую неделю.

Больше всего Валю поразила огромная глянцевая книга с детскими стихами. От красок рябило в глазах: ярко-желтый заяц убегал от малиновой лисы. Или это волк? А вон то — не заяц? Глаза у всех зверей были гигантские, головы овальные, а выражение морд одинаковое.