Андрей Жвалевский - Смерть мертвым душам!

— Если кто-то считает мои действия неправильными, — внушительно сказала глава комиссии, — прошу высказаться прямо сейчас.

— Да все правильно, — ответил за всех круглый мужчина и зевнул. — Просто… вы верно сказали — субботнее утро. Я, например, с удовольствием перенес бы проверку на вечер… Причем на вечер понедельника.

И он снова разлагающе зевнул. Дамы сопровождения с трудом подавили желание повторить это сладкое движение.

— Ничего, — смягчилась Эльвира Львовна, — это последняя проверка. Больше нам сюда не придется ходить. Сейчас быстренько составим акт, пропесочим заведующую — и по домам!

Она открыла дверь. Звякнул колокольчик, но ни заведующая, ни ее помощница на этот призывный звук не вышли. Хуже того — за столом сидел пацан, возраст которого наметанный глаз инспектора определил как «средний школьный». Пацан сосредоточенно читал книгу размером с подушку. Книга лежала на огромном коте.

— А где библиотекари? — спросила Эльвира Львовна.

Кот дернул ухом, но глаз не открыл.

— Доброе утро! — ответил Ник.

И сделал такую выразительную паузу, что всем членам комиссии стало неудобно. Даже Эльвира Львовна подумала: «А чего я-то не поздоровалась?» Но исправляться не стала в целях сохранения авторитета.

— Мне нужна заведующая! Или ее заместитель!

— А они в читальном зале… Только вы рано пришли, до вашего времени еще пятнадцать минут.

— Нашего времени? — от удивления кругленький мужчина проснулся.

— Ага! — Ник кивнул на настенные часы и снова углубился в чтение.

Кругленький хотел все-таки выяснить, что за время и почему оно начнется строго по расписанию, но Эльвира Львовна уже вела комиссию на захват читального зала. Однако он все-таки притормозил, чтобы прочитать название книги Ника — это был «Успешный маркетинг без жадности». Кот поднял голову и строго посмотрел на пришельца.

Кругленький поспешил догнать своих и чуть не врезался в комиссию, которая застряла в дверях читального зала.

Зал был усеян молчащими детьми. Они сидели за столами, на подоконниках, а две коротко стриженные девчонки расположились прямо на полу. Перед каждым лежали книга и лист бумаги. Кто-то торопливо писал на нем, кто-то, нахмурившись, вычеркивал написанное, кто-то гипнотизировал белоснежную поверхность. На столах матово отсвечивали мониторы выключенных компьютеров.

Елена Степановна и Кира, вытянув шеи, всматривались в это лежбище, напоминая рыбаков, ожидающих поклевку. Застрявших в полумраке коридора гостей они не заметили.

Эльвира Львовна открыла рот, чтобы задать сакраментальное: «Что тут происходит?», но внезапно один из подростков, устроившихся на подоконнике, заявил:

— Я всё! Читать?

Остальные недовольно загудели.

Кира несколько раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание:

— Давайте послушаем! Кому мало осталось — параллельно дописываем! Если не успеваете — отложите, дома допишете!

— Надо было на компах писать, — пробурчала рыжая девочка. — На компе быстрее…

Ее никто не поддержал.

Подросток, который успел первым, откашлялся и прочитал:

— «Муму»! Фанфик! «Возвращение Муму»! «— Иди наверх, — пробулькал Ктулху, — и объясни этим людишкам…»

Эльвира Львовна слушала в тупом оцепенении. Все это было слишком дико и нелепо. Это было какое-то… она долго не могла выудить из памяти слово… надругательство! Над золотым фондом русской литературы нахально надругивались прямо в ее, советника губернатора по культуре, присутствии! (Есть ли такой глагол — «надругивались»? Должен быть!)

Зато остальные члены комиссии слушали с живым интересом. Некоторые моменты рассказа остались для них непонятными — зато подростки реагировали именно на эти моменты гоготом. Но общий сюжет оказался занятным. Вот Муму выбирается из воды, идет к Герасиму и требует ответа: «За что?!» А Герасим, временно излеченный от своей немоты, оправдывается и объясняет про крепостное право…

Эльвира Львовна очнулась, когда ее кто-то вежливо похлопал по плечу:

— Простите, девушка, сейчас наше время!

Глава комиссии, которую «девушкой» в последний раз называли много лет назад, медленно повернулась, чтобы выплеснуть свое негодование… и поперхнулась. Перед ней стоял седенький дедушка, который явно имел право назвать ее не только «девушкой», но и «девочкой». А за ним — еще с десяток таких же пенсионеров.

— Кирочка! — крикнул дедушка, как будто Эльвира Львовна уже исчезла с его пути. — А почему компьютеры не включены! Мы же сегодня хотели буктрейлеры делать!

Комиссия давно ушла домой (только одна из районных тетенек осталась посмотреть, как делают буктрейлеры — и что это вообще такое), а Эльвира Львовна продолжала нить чай с пустырником в кабинете Елены Степановны. Пустырник ее не брал.

— Вы знали! — упрямо повторяла она. — Вы специально устроили эти… потемкинские показухи!

Заведующая развела руками.

— Да откуда ж мы знали? И не показухи это… Я же вам показывала расписание, у нас с утра дети фанфики по школьной программе писали, а потом…

Елена Степановна осторожно подсунула бумажку с расписанием, но проверяющая отпихнула ее руку.

— Не нужно мне этих филькиных грамот! Если им верить, у вас каждый день в библиотеку по сто человек ходит!

— Нет, что вы! — Елена Степановна приложила руку к кофточке. — Не каждый. Только один раз было около сотни — когда мы спектакль делали, но его пришлось не в библиотеке проводить, все не поместились… Кстати, у нас с обратной стороны здания «Секонд-хенд» расположен. Как бы нам его помещение себе забрать? Тесновато…

В кабинет заглянул озабоченный Ник:

— Извините! Там журналисты. Интервью взять хотят.

Эльвира Львовна икнула.

— А вот пусть Эльвира Львовна с ними пообщается, — улыбнулась Елена Степановна. — А, Эльвира Львовна? Если бы не вы, не ваша проверка, мы бы не встрепенулись! И людей у нас столько не было бы!

Советник губернатора по культуре строго посмотрела на Елену Степановну, но не увидела в ее глазах и тени насмешки.

— Как я выгляжу? — спросила она.

— Прекрасно! — ответила заведующая.

— Тем более что они все равно с радио, — добавил Ник.

— Кира, слушай, у нас проблема. Брысь!

Кира посмотрела на Алену. Девушка работала в библиотеке всего полгода, но уже успела стать ее главной помощницей. Если Алена сказала, что возникла проблема, значит, дело плохо.

— Афанасий с ума сошел! Он на меня второй день кидается! Брысь, говорю!