Гарий Немченко - Сережка — авдеевский ветеран

Серёжкин дом был первым пятиэтажным домом в посёлке, и Серёжка очень гордился этим. Правда, теперь он не единственный, за ним настроили уже вон сколько пятиэтажных, но Серёга был убеждён, что всё равно солнце первым делом заглядывает к нему в комнату, а потом уже идёт гулять по посёлку.

Правда, сейчас оно ещё не совсем поднялось над тёмным холодным лесом. Оно ещё держалось за него тонкими серебряными лучиками.

Лучики эти удлинялись, вытягивались и вот-вот должны были оборваться. И тогда солнышко поплывёт, полетит по синему небу, как летит шар, который пустили где-то очень далеко, и потому кажется, что поднимается он слишком медленно, почти незаметно.

Лучи наконец оборвались, и Серёжка перестал наблюдать за солнцем…

На балконе стояла большая деревянная клетка. За металлической сеткой топтались в ней голуби. Два голубя, если говорить честно.

А чего тут скрывать? Ведь у каждого мальчишки сначала один голубь, потом — два, потом — целая стая, так что он даже не знает, за каким и смотреть, когда они разлетятся во все стороны в большущем-пребольшущем небе.

Он протянул голубям ладонь, на которой лежали хлебные крохи, и они тюкнули в ладошку мягкими клювами, но потом отошли и снова закружились один вокруг другого.

«Конечно, у них и так много корма», — подумал Серёжка и слизнул крохи.

Он положил подбородок на холодные перила и глянул вниз. Там росла рыжая трава, прибитая его, Серёжкиными, ногами, сейчас на ней тоже еле заметно серебрилась роса.

Рядом вдруг раздались пулемётные выстрелы. Из-за дома выбежала на улицу толпа мальчишек, а впереди всех с деревянным пулемётом на груди несся командир мехколонцев Генка Дерибаска.

Серёжка, пригибаясь, шмыгнул в комнату, и, даже не взглянув в окошко, куда побежали мехколонцы, снова юркнул под одеяло, сжался на боку, положив ладони между колен, и затих, зажмурившись…

Голосов на улице не было слышно, никто ему не кричал, видно, не заметили.

Тогда он выпростал руку и кончиками пальцев осторожно провёл по шраму на голове. Совсем ещё недавно там выстригли ему волосы, и теперь пальцы колола совсем короткая щетина.

«Нетушки-нетушки, — подумал Серёжка. — Навоевались. Хватит».

Когда на Авдеевской площадке не построили ещё ни одного домика и все жили в палатках, мальчишек здесь не было. Не потому, конечно, не было, что они побоялись бы замёрзнуть в спальном мешке или там день-другой прожить без воды. Уж как-нибудь не замёрзли бы, будьте спокойны.

А просто взрослые убеждены, что им надо обязательно всё сделать самим, а ребят привезти уже на готовенькое.

И они сами сначала жили в палатках, мёрзли, сидели без воды и строили эти вот двухэтажные домики, которые стоят теперь рядом с пятиэтажным Серёжкиным дворцом. Ещё они построили баню, маленькую котельную, магазин, и тогда уже в посёлке поселились первые мальчишки. И Серёжка тоже тогда приехал.

Сначала их было мало, и все они хорошо знали друг друга. Борька Амосов да Валерка Косачёв, он вот, Серёжка, да ещё некоторые, совсем малыши.

Целыми днями они мотались из конца в конец по посёлку, и дел у них всегда было по горло. Нужно чуть-чуть докрасить стенку — пожалуйста, нужно помыть машину — тоже можно. Уж чего-чего, а это умеет каждый.

И никто ни с кем не ссорился, потому что ссориться было просто не из-за чего. В последний, например, мирный день они с утра до вечера таскали из дома в дом за электриком дядей Сашей всякие там штепсели и розетки, и многим тогда попало, потому что домой все пришли очень поздно.

Но не могли же они бросить работу — дядя Саша говорил, что завтра на стройку должны приехать, может, сотня, а может быть, и две новых рабочих, и будут они, бедные, сидеть без света, если не прибить на стенках эти самые штепсели и розетки.

И вот наконец дождались они этих рабочих. С утра перед магазином поставили большой грузовик и прибили к нему красный плакат. На нём было написано белыми буквами: «Привет славным труженикам мехколонны!»

Мальчишки всё спрашивали друг у друга, что такое мехколонна, а один шофёр объяснил им наконец, что мехколонна — это бульдозеры, и экскаваторы, и всякие другие машины, каких душа твоя пожелает. И все были очень рады, потому что в посёлке было очень мало машин, каких душа твоя пожелает, а без них никак нельзя строить завод. А строить уже было пора — об этом говорили везде в посёлке, и даже Москва передавала это по радио.

И вот мальчишки с утра уселись на крыльце магазина и ждали, когда же появятся славные труженики мехколонны. Но их всё не было и не было, и тогда решили идти на сопку и смотреть на дорогу оттуда.

Было, наверное, за полдень, когда вдалеке над дорогой показалось большое облако пыли. Все уже хотели бежать обратно в посёлок, но тут кто-то заметил, что это вовсе не грузовики, а бульдозеры.

Тогда они бросились навстречу первому и замахали бульдозеристу кепками и просто руками. Он им тоже махнул в ответ, и тут они увидели, что рядом с бульдозеристом сидят двое мальчишек. Серёжка и все ребята помахали и этим мальчишкам, но один из них показал им кулак, а другой состроил такую рожу, что все сразу опустили руки.

А мимо уже шли другие бульдозеры, и тут мальчишки увидели такое, от чего рты пораскрывали. За рычагами одного из них сидел пацан, самый обыкновенный пацан, даже рыжий, а бульдозерист рядом с ним дремал, надвинув кепку на глаза. Руки у этого пацана за рычагами были, конечно, заняты, но он всё равно сумел одну как-то освободить и тоже показал им кулак.

— Задаваки, — сказал Борька Амос. — По такой дороге и дурачок сможет ехать…

Но всё-таки им было, конечно, обидно, тем более обидно, что за этой машиной шли и другие, в которых за рычагами сидели тоже мальчишки, и все они смотрели на авдеевских так, как будто только что прилетели с Марса, а не едут со станции, до которой, прямо скажем, не больше тридцати километров.

И все авдеевские поплелись обратно в посёлок и, наверное, нарочно громко рассуждали о том, что вести бульдозер — это вообще-то сущий пустяк, и всякий это сумеет, пусть только его посадят за рычаги.

Но разве не обидно вам, скажите, если вы вчера до двенадцати ночи ставили розетки в тех домах, где будут жить эти задаваки?

Мальчишки пришли в посёлок раньше, чем сюда добрались бульдозеры, но настроение всё равно уже было испорчено. Валерка Косачёв предложил даже, пока не поздно, бежать в те дома, где они вчера проработали до ночи, и посрывать со стен все до единой розеточки. Пусть тогда попробуют, посидят без света!