Владислав Крапивин - Трое с площади Карронад

— По крайней мере, вслух, — негромко добавил третий курсант — горбоносый и курчавый.

— Курсант Гальченко… — сказал капитан. Впрочем, без особой строгости.

Тим опять дернул Славку за рукав.

— Пойдем, — попросил он каким-то виноватым шепотом. — Пойдем, Славка.

И они ушли с набережной. Славка все оглядывался, а Тим смотрел под ноги…

У самого входа на рынок их окликнули:

— Мальчики! Сбавьте скорость! Я за вами от самой набережной бегу!

Их догоняла удивительно большая девушка. Высокая и толстая. Несмотря на тепло, она была в полосатом свитере, похожем на старинную матросскую фуфайку.

«Боцманша какая…» — подумал Славка.

Они с Тимом остановились.

— За вами не угонишься, — сердито сказала «боцманша». И выпуклыми синими глазами внимательно посмотрела на Тима. — Я про тебя слышала. Я тебя давно ищу. Это ты хотел перерезать швартовы?

Славка ощетинился: что ей надо?

Тим встал, как на совете дружины. Опустил голову.

— Вы из детской комнаты?

— Я из детской парусной секции при Доме культуры Вторчермета. Заместитель начальника базы. Пойдешь в матросы?

У Славки екнуло сердце. А Тим, не поднимая головы, сказал:

— Нет.

«Боцманша» обиделась:

— Это почему?

— Мы только вдвоем, — сказал Тим и взял Славку за руку. «Боцманша» оглядела Славку с ног до головы и серьезно сказала:

— Кто же спорит…

В конце сентября выдалось несколько прохладных дней. Но что значит «прохладных»? Градусов двадцать тепла. По утрам перепадали дождики — тоже не холодные, летние. Пощелкают по виноградным листьям, позвенят о перевернутое корыто, прибьют пыль на кремнистых тропинках… К полудню облака разбегались, и небо опять становилось праздничным. Однако мама волновалась за Славку:

— Ты забываешь про свои гланды. Сколько можно щеголять в летней одежде?

Но Славка не хотел идти с мамой в магазин. Он был немного суеверен. Ему казалось, что, если они купят школьный костюм (такой же, как в Усть-Каменске), мама скажет однажды: «Вот что, Славик, погостили и хватит. Все это было несерьезно. Пора возвращаться туда »

Славка уговаривал себя, что опасения эти — пустые. Мама же обещала! Поэтому страх был маленький, дремлющий. Но он был постоянный. Славка видел, что мама недовольна. Затягивалось дело с выпиской-пропиской, поэтому и работа у мамы была временная. Кажется, не нравилось маме и то, как устроена жизнь в доме: туалет во дворе, умывальник и водопровод — тоже, вместо удобного серванта и шифоньера скрипучие пыльные шкафы пенсионного возраста…

А тут еще эти письма! Они приходили из Усть-Каменска почти каждый день. Сначала мама рвала их, а потом стала прятать в сумочку…

Нет, не было у Славки полного спокойствия. Он даже, чтобы умилостивить судьбу, отыскал и надел на Артемку второго «куриного бога». А о школьной куртке и брюках он даже думать не хотел. В летней форме, обветренный, успевший загореть под сентябрьским солнцем, он чувствовал себя частью Города. Не оторвать!

В самом деле, не повезут же его в рубашке и коротких штанах в холодные края…

— Уже все мальчики ходят в костюмах, — убеждала мама.

— Не все, — упрямился Славка. — Тим не ходит. Он говорит, что еще будет жарко.

— Я уверена, что Тим в свою очередь ссылается на тебя.

— Тим ни на кого никогда не ссылается. Он самостоятельный.

— Это правда. И он, по крайней мере, всегда выглядит аккуратно. А ты свою рубашку и шорты скоро превратишь в лохмотья.

— А ты купи еще одни.

— Можно подумать, что я сама печатаю деньги!

Разговор услышала баба Вера. Сказала маме:

— О чем вы говорите, Леночка! Неужели я Славушке одежду не куплю?

Мама незаметно поморщилась, а Славка остался доволен.

— Баба Вера, постарайся, пожалуйста, чтобы рубашка была темно-синяя. Нам надо для формы.

— Вячеслав, — сказала мама, и Славка сделал вид, что смутился.

А баба Вера вдруг весело, совсем не по-старушечьи, ему подмигнула.

Когда мама ушла. Славка шепотом попросил:

— Баба Вера, а морской ремень можно? Два. Мне и Тиму. Ребятам в военторге не продают, а тебе дадут, ты ветеран…

В тот же вечер Славка пришил на рукав черный треугольник с золотым якорем и двумя маленькими звездочками для погон. На погончики рубашки Славка тоже поставил золотые якорьки. Баба Вера распорола и сделала пошире петли на новеньких шортах, чтобы входил матросский пояс. Это была форма «винджаммеров», а звездочки — знак командира яхты.

Когда Славка пришел в этой форме в школу, Женька Аверкин сразу все понял.

— Записался? В парусную?

Славка кивнул. Женька сказал со вздохом:

— Вы с Тимом счастливые… А я ушел из флотилии. Две недели подряд только маршировать учат. Рулевые-сигнальщики…

Я в художественную студию пойду во Дворце пионеров.

Славка почувствовал себя вроде бы виноватым перед Женькой. Такое ощущение вины приходило к нему уже не в первый раз. И чтобы прогнать его. Славка спросил:

— Нарисовал что-нибудь новое?

— Конечно. Я каждый день…

— Покажешь?

Женька обрадованно полез за альбомом.

Славку вдруг будто толкнуло.

— Жень… Ты только с натуры рисуешь или можешь фантазировать?

Женька смутился:

— Не знаю… Смотря что…

— А ты когда-нибудь рисовал памятники?

«Боцманшу» звали Настя. Во время первой встречи она объяснила, как ехать до спортивной базы, и сказала, чтобы Славка и Тим приезжали в воскресенье с утра.

Они добирались около часа. Сначала катером через Большой рейд, потом на автобусе вдоль Северного берега. Почти до конца бухты. Зато база им сразу понравилась: аккуратные пирсы, сигнальная мачта с настоящего морского охотника, новый белый домик и большая вывеска:

«Винджаммер» значит «выжиматель ветра». Так называли самые быстрые парусные суда — сначала клипера, а потом громадные стальные барки и фрегаты.

На пирсах базы стояли «кадеты». Десяток новеньких, пластмассовых и три старых, с обшарпанными фанерными бортами.

Но оказалось, что секции в полном смысле еще нет. Потому что не было людей. Базу недавно оборудовали, и Настя подбирала экипажи. А подбирала она не спеша. Не хотела, чтобы записались случайные люди, такие, кто сбежит через несколько дней, испугавшись трудностей морской науки. Настя показалась Славке чем-то похожей на Анюту.

Начальником базы был высокий лысоватый дядька с недовольным лицом и шевронами старшего помощника капитана. Игорь Борисович. Когда Настя привела Славку и Тима, он посмотрел на них вполне равнодушно, а на свою заместительницу — почему-то насмешливо. Записал в толстый журнал фамилии и сообщил:

— Занятия с пятнадцатого октября. Осенью и зимой пройдете теорию, с апреля — на воду. Есть вопросы?