Александр Чуркин - Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4

Григорий поскоблил замерзшее стекло, подышал на него и взглянул на знакомую улицу. Заснеженные деревья обнажились. Тонкие сучья вздрагивали на ветру. Ветер окреп, налетал порывами, резко меняя направление.

Погода круто изменилась, но Григорий не сразу заметил перемену. Его мысль была занята прерванным разговором с Татьяной.

«На работе не последний… зарабатываю хорошо. Простой, ничем не выделяюсь? Не всем же быть особенными…»

Стукнула входная дверь, зашуршало в сенях. Татьяна вошла в комнату, постукивая по полу смерзшимися валенками.

— Соскучился, Гриша?

— Соскучился, конечно… — Григорий нерешительно, боком приблизился к ней. — Что же ты ответишь, Таня?

Татьяна рассмеялась, показав мелкие ровные зубы.

— Ничего пока не отвечу. Много вас, парней, хорошие слова говорят. Наслушалась…

— Не веришь?

— Почему не верю? Никто не скажет про Гришу Зенкова, что он обманщик. Рано ты разговор такой затеял. — Она сделала паузу и добавила дерзко: — Вишь, и усы у тебя еще не выросли.

Григорий инстинктивно тронул пушок на верхней губе. Усы действительно росли плохо. А так хотелось казаться старше, походить на бравого Мишу Стогова — бывшего гвардейца, ныне заведующего колхозным гаражом.

— Ты всё шутишь… — В голосе Григория прозвучала обида. — А я серьезно.

— И я серьезно. Сказала, что сегодня ничего не отвечу. А пошутить разве нельзя?

Григорий молча подошел к вешалке, надел заскорузлый тяжелый полушубок, сгреб шапку. Улыбка сбежала с лица Татьяны.

— Куда ты? Погоди, — сказала она. В голосе ее послышалась просьба.

Григорий даже не взглянул на девушку.

— Пойду, — пробурчал он. — Не всё тебе равно, куда?

Они вышли в сени, помедлили немного, будто ожидая чего-то.

«Ну зачем я надерзила и обидела его?» — пожалела Татьяна. Ласковые слова просились на язык, но Григорий, рванув скобку, с усилием растворил прижатую ветром дверь.

Снег взвихрился, стегнул по ногам. Дверь вырвалась, гулко хлопнула. Григорий медленно спустился с крыльца, плотнее закутался в полушубок, не оглядываясь побрел к воротам.

Обида нарастала. Он не ждал шутки, не заслужил насмешки. Не с тем пришел. Отчего же так получилось? Еще час назад всё ладилось, а затем — будто подменили Татьяну.

«Неужто я ошибался в ней? — тоскливо думал Григорий, прикрывая лицо от режущего ветра. — Нет, не должно быть. Таня скромная, хорошая девушка. Может, я не то сказал? Не умею к девушке подойти? Ведь так дружили мы!»

— Григорий! Наконец нашелся! Куда ты?

Григорий очнулся. Степа Иванов. Хоть и друг, а встретился некстати.

— Домой, — хмуро ответил он.

— Домо-ой? Это не годится. Идем в правление! У Петра Семеныча девочка совсем разболелась: температура сорок, горло болит.

— Доктора надо, — безразлично вымолвил Григорий, всё еще думая о своем.

Иванов недоуменно посмотрел на него.

— Да где его взять сейчас? Хоть бы телефон работал, а то, как на грех, молчит со вчерашнего дня! Видно, провода в степи оборвались. Выходит, в район нужно ехать, а тут, гляди, что делается…

От колючего наскока ветра оба отвернулись, укрывая лица. Григорий живо представил бойкую белобрысую Марусю — дочь колхозного счетовода Семенова. Девочка не раз каталась на его машине. Вспомнились ее смешные, ребячьи восклицания: «Ось, дядя Гриша, гляди!.. Ось, страшно!..» — ее чуть-чуть раскосые глазенки и вечно мерзнущий, красный носишка…

— Выслали машину? — быстро спросил он.

— Какое! Ребята еще утром в Первомайское укатили да, верно, там и застряли. Твоя машина одна осталась.

В правлении они застали завгара Стогова, механика и двух слесарей. Тут же сидел отец Маруси. Шел горячий спор.

— Немедля выезжать нужно, — услышал Григорий, — чтобы к вечеру в город попасть.

— А если завтра утром? — нерешительно возразил один из слесарей. — Буран ведь.

— Как можно? — перебил механик. — Детских врачей всего двое в городе. Днем они по вызовам ходят. А ребенок вовсе задыхается… Верно, Петр Семенович?

Семенов вздрогнул, растерянно оглядел споривших.

— Плохо, очень плохо Марусе. Фельдшер боится, что дифтерит. Сыворотку нужно, а то… Я сам бы поехал, товарищи, кабы мог… Вчера думали, — простуда… обойдется. Да что поделать?… Буран.

— А ты как полагаешь, Гриша? — необычно мягко спросил Стогов.

Григорий секунду помедлил. Дифтерит. Без врача, без сыворотки девочка может погибнуть. «Буран… Но машина надежна, дорогу я знаю. Ехать, пока не занесло».

Он ответил решительно:

— Пойду машину заправлять.

В комнате стало тихо, слышно было, как натужно дышит Семенов.