Наталья Евдокимова - Боруэлла

После того как каждый из детей прокричал, что им показать, я пригласила их в гости. Не знаю зачем. А они не просто согласились, а радостно побежали в нужном направлении. Вадик только успел сказать:

– Ой…

По дороге к Аниному дому дети спели мне странную, очень странную песню. Последний раз я её слышала давным-давно. Не знала, что она до сих пор пользуется популярностью… Но в такой обработке я её слышала впервые. И, похоже, они её репетировали раньше. Хором. Пели они вот что:

Дома я рассказывала детям сказки, показывала всё, что они просили, и даже читала про них стихотворения, сочинённые на ходу. Каждое новое четверостишие они встречали диким визгом. Я назвала эти стихотворения «Детсадовскими страстями»:

Не уверена, что они в этом что-то поняли, но радовались очень.

Эта тема была им, видимо, ближе, потому что они застучали ногами, а кто-то закричал: «Супчику, супчику!»

Еды в больших количествах у Ани не было, поэтому я поспешила прочитать следующее четверостишие:

Когда дети уходили, воспитательница сказала мне:

– Ты для нас – настоящая находка. Если бы ты могла приходить в наш детский садик хотя бы раз в неделю… Дети тебя так полюбили!

И я пообещала, что буду приходить.

И засыпала в этот день, улыбаясь. Да ещё и Борька перед сном позвонил… Так хорошо поговорили!

А рано утром приехали Анины родители.

Мы с Аней так устали от возни с детьми, что не успели привести квартиру в порядок…

Когда родители открывали двери, Аня услышала и спрятала меня в шифоньер.

Я сидела там и слушала, как ругают Аню. И ничего не могла сделать. Потому что так было бы ещё хуже…

Потом, когда Анины родители решили отоспаться после дороги, Аня незаметно провела меня к выходу.

– Иди к Вадику, – шепнула она.

Мне было ужасно стыдно. Ведь это я привела детей, всё из-за меня…

– Аня, я… не специально…

– Беги уж, глупый ребёнок. Я на тебя совсем не сержусь. Мы друзья. Ясно?

И щёлкнула меня по носу. Может, поэтому у меня в носу защипало… И я сказала:

– Ясно.

Я бежала к Вадику этим холодным осенним утром. Летели жёлтые листья, я на бегу подхватывала их, и воздух этим утром был странный такой… Он оставался в груди и никак не хотел вырываться наружу. И мне думалось: «Неужели вот так вот – постоянно? Постоянно всё заново?»

Двери мне открыли Вадик с мамой. Я сказала:

– Я к вам.

И Вадик спросил:

– Навсегда?

А я почему-то ответила:

– Навсегда.

…Как давно это было! На самом деле прошёл, наверное, всего лишь месяц, а мне кажется, что год. Или даже больше.

Теперь я не была человеком, и быть туманом было невыносимо сложно. Потому что я была Элькой. Боруэллой. Смешной девчонкой с бантиками…

Я хотела вернуться, но не смогла: Борька меня больше не мог видеть. Тогда, от обиды, я улетела сразу же. Потом вернулась к Борьке и долго летала перед ним. Он меня не видел.

И Петька не мог видеть. Никто не мог. А к Вадику я лететь боялась. Потому что это было бы невыносимо!

И я улетела из города.

Что мне оставалось делать?

– Вы везде искали?

– Везде…

– Надо громкоговоритель купить.

– У нас есть громкоговоритель дома… – сказала Аня.

– Кстати, как твой домашний арест?

– Отменили. В гости пришли дети из детского садика, и родители поняли, откуда такой разгром был.

– Это хорошо.

– Хорошо, только я бы всё время на домашнем аресте была, если бы ото помогло Эльке вернуться!

– Я тоже…

– И я…

Я улетела туда, где было совсем тихо.

Там постоянно падал снег, всё было белое-белое, и мне казалось, что меня совсем нет на свете. Это было так страшно!

Но я привыкла.

Я вспоминала всё, что случилось со мной за эти несколько дней.

И мне было одновременно весело и грустно.

– Почему она не прилетает? – постоянно спрашивал Вадик. – Когда же она вернётся?

– Когда-нибудь обязательно вернётся. Вот увидишь, – говорил Борька. – Прошло всего две недели.

– Прошло целых две недели…

Я хотела записать всё то, что со мной случилось в последнее время… Смешно, но и записывать что-то я теперь тоже не могла.

– Я придумал!

– Что ты придумал, Вадик?

– Нужно ей писать письма! Мы их напишем и расклеим на своих окнах, чтобы только Элька прочитала!

– Ух ты, здорово!

– Только пусть все пишут!

– Ура!

А однажды я решила попутешествовать. Хотя, кто знает, может, это было во сне… Я нашла то самое море. Серебристое.

На берегу сидели двое мальчишек и просто смотрели, как плещутся волны. Один из мальчишек был темноволосый, давно не стриженный. Чуть раскосые глаза. Он смотрел на серебристое море и будто бы улыбался. Хотя никакой улыбки видно не было.

Вдруг он увидел меня…

Увидел!

Обрадовался, достал из кармана какой-то листочек и замахал им.

Я почему-то ужасно испугалась и тут же улетела.

Сколько я ни искала это море потом, но его больше не было…

Вадик разложил перед собой письма. Ну вот, надо только дописать ещё несколько и можно приклеивать их на окно. Все сказали, что займутся этим завтра, но Вадик торопился. Ему казалось, что нельзя упускать ни минуты…

Здравствуй, Боруэллочка!

Боря нам сказал, что ты уехала. Как жаль!

Он сказал, что будет писать тебе письмо, вот и мы решили присоединиться.

Мы так тебя ждали в гости, да ты и обещала прийти.

Мы купили большую коробку конфет, и она тебя дожидается!

Боря говорит, что ты должна скоро приехать.

Непременно ждём тебя в гости!

Родители Бори

Элька, здравствуй!