Наталья Евдокимова - Боруэлла

БЫЛА ТУМАНОМ, ЧЕЛОВЕКОМ УМЕРЛА!

Боруэлла Вениаминовна

15.09.02–15.09.02

Я даже всхлипнула от жалости к себе.

– А я говори-и-ил, – поучительно и протяжно вывел Боря.

Не оплакивай меня, мальчик! Пока ещё я жива. Хоть жить осталось мало…

– Обожралась, – утвердительно сказал Боря довольным голосом.

Да разве это нужно говорить в такие минуты? Насколько я знаю, правильней сказать что-то вроде: «Не желаешь ли помолиться, дочь моя?» Хотя какая я Боре дочь? Тогда не «дочь моя», а «сестра моя», например. Но какой из Бори брат? «Не желаешь ли помолиться, хоть ты мне и не родственница?»

– Умираю… Произнеси какую-нибудь историческую фразу… – шёпотом намекнула я Боре. Попыталась приподняться на руках, чтобы не только слышать, но и видеть, но тут же грохнулась в исходное положение.

– Молилась ли ты на ночь, Боруэлла?! – выпалил Боря громко и радостно.

Что же, тоже неплохо. Только к чему этот весёлый тон? Впрочем, я уже начала догадываться, что смех – это у него хроническое. Даже, скорее, какая-то генетическая болезнь, передающаяся по мужской линии.

Боре произносить исторические фразы, видимо, понравилось. Помолчав немного, он продолжил:

– Все беды – от жадности! Пороки общества…

– Не надо! – прервала его я. – Ты уже всё нужное сказал. Молчи и жди.

Но Боря не молчал. Следующую его фразу к разряду исторических можно было причислить лишь с большой натяжкой.

– Котлетку хочешь? – спросил он. – Там ещё остались.

Я тихонько застонала.

Вдруг совсем невдалеке, на стене, я увидела движущуюся точку. Старые знакомые! Сколько проведено бесед, под какими только плинтусами я с ними не летала! Множество праздников проведено вместе, множество проводов безвременно ушедших собратьев… Весельчаки, балагуры!

Выбиваясь из последних сил, я поползла по направлению к увиденному. Перегородила ему дальнейший путь ладошкой.

– Дружище! – трагическим голосом сказала я. – Ты меня помнишь? Да что за вопросы, конечно, помнишь! Как там продолжаются наступления? Как воспитываете молодёжь? Токсикомания прогрессирует или пошла на спад? А я тут, видишь, умираю… Передай мои последние слова потомкам… Пусть…

Таракан беспокойно зашевелил усиками и побежал в противоположную сторону.

– Не понимает! – отчаянно сказала я. – Не слышит!

– На спину перевернись, легче станет, – посоветовал Боря.

Так он спас мне жизнь.

Выкупанная с головы до пят, в длинной ночной рубашке с кружевами, хожу взад-вперёд по комнате, спотыкаюсь и жду Борю. Его вызвали на производственное совещание.

Рядом с Бориной кроватью для меня поставили раскладушку. А я рассчитывала на Борину кровать как минимум! Кто их учил так обращаться с высокопоставленными особами, пусть и маленького роста?

Я размышляла и не услышала, как в комнату ворвался Боря.

– Эх… – вздохнул он. – Села грязными ногами на кухонное полотенце вместо того, чтобы вытирать им руки. Порвала папе газету, потому что там «ничего интересного». Заставила маму думать…

– Что из всего этого я сделала неправильно? – поинтересовалась я.

– Теперь мне придётся за тобой тщательно следить, – ещё раз вздохнул Боря. – Получен соответствующий приказ от вышестоящего руководства.

– Не лучше ли меня сразу превратить в нормальное туманоподобное состояние?

Я начинаю подозревать, что Боря вообще об этом забыл! Поэтому тысяча-другая напоминаний ему не повредят. Может быть, тогда он превратит меня хотя бы во что-то более соответствующее моему бесстрашному, неповторимому, великому и даже величайшему характеру! В крайнем случае, если полное превращение меня откладывается, я могу побыть мальчиком, например… Хотя бы не так обидно. Но быть какой-то мелкой девчонкой – это уже перебор!

– Сегодня уже не могу, – снова вздохнул он. – Постараюсь завтра с утра. Думаю, получится!

– Ну-ну, – недоверчиво сказала я. – А папа твой ничего насчёт пяток на полотенце не говорил? Может, ему такой натюрморт нравится?

– Не, – махнул рукой Боря. – Папа лежит на диване с перебинтованной рукой и периодически жалуется, что у него прививок от бешенства нет.

– А твой папа очень даже ничего, – решила я. – Будь у меня больше времени, мы бы подружились.

– Времени и так много, – зевнул Боря. – Давай спать. А то не день, а карусель какая-то. Укачивает уже.

– А у меня бессонница. Я вроде дежурного на карусели – спать никак нельзя. Включить карусель – выключить карусель. Включить карусель – выключить карусель… Кстати, ты знаешь, что карусели любят эти всякие фразочки вроде «а роза упала на лапу Азора» и прочие… не помню как они называются…

В это время Боря выключил свет и быстро на ощупь добрался до кровати.

– Спа-а-ать! – протяжно и громко заявил он.

– Чего кричишь? – возмутилась я. – Только засыпать начала. Уже звёздочки перед глазами полетели…

– Звёздочки перед глазами летают в других случаях. Могу наглядно продемонстрировать, – ухмыльнулся Боря.

– Я сплю, – быстро сказала я. – Не мешай.

Боря захихикал, и его хихиканье, будто эхо, разносилось по комнате. А потом затих. Тишина оказалась такой непривычно насыщенной, что я не выдержала.

– Борька… – шепнула я. – Ты спишь?

– Пока что нет, – тихо и невнятно сказал он.

– Слушай, Борька… А почему тебя Отвёртка Лопатой величал? Это случайно, или…

– Не случайно, – сказал он нехотя. – Из-за фамилии. Я же Веткин. Ветка – дерево – лопата…

– У вас что, класс с гуманитарным уклоном? – догадалась я. – Ассоциации неслабые. Почти как «деньги – кошелёк – бейсболка».

– Не, никто из класса у нас никуда не уклонялся. А при чём тут бейсболка? – заинтересовался Боря.

– Как при чём? Куплена на деньги из кошелька!

– Эх… Смешная ты, Элька.

– Элька? – удивилась я, даже приподнялась на локте. – Какая такая Элька?

– Бо-рю-элька, – улыбнулся Боря сквозь темноту.

По крайней мере мне показалось, что я вижу, как он улыбается.

Я улыбнулась в ответ.

И уснула.

…Среди ночи меня разбудило какое-то странное, неизвестное до этих пор чувство внутреннего противоречия. Я испугалась – неужели действительно туманная моя сущность так широка, что не вмещается в маленькое детское тельце? Неужели мне снова, вот уже который раз после превращения, грозит гибель, и теперь по-настоящему?

Я подошла к Боре и подёргала его за плечо. Никакой реакции! Подумав, я потянулась к Бориной пятке, которую он предусмотрительно высунул из-под одеяла, и пощекотала.

– Ты чего?! – испуганно подскочил он.

– Борь… – неуверенно сказала я, переступая с ноги на ногу. – Я себя неважно чувствую. Мне будто что-то мешает. Очень.

– Ой, извини! – схватился за голову Боря. – Пойдём, провожу тебя, куда следует. И свет включу, ты сама не дотянешься. Рассказать тебе о необходимой очерёдности действий?