Наталья Евдокимова - Лето пахнет солью (сборник)

Я подумала, что за эти полдня Кузнецовой без меня слишком хорошо жилось. А людям нельзя расслабляться. И, хоть я и забыла сегодня паспорт, и мы за ним возвращались домой; хоть мы и перепутали числа и никуда не уехали; хоть бабушка явилась поливать цветы сразу же после нашего исчезновения… Все равно, все равно, разговор с Кузнецовой стал главным событием сегодняшнего дня. Потому я его перескажу полностью, от и до. Чтобы ясно было, что за человек Кузнецова. Я набрала номер и сказала:

– Привет, Кузнецова.

А она мне:

– Ой, а вы едете уже?

Я ей говорю:

– Вообще-то мы уже на море. Нечего ездить подолгу. Приехали, свалились на пляж, купаемся.

Тут Кузнецова ненадолго замолчала. Видимо, думает. А потом спрашивает:

– Это вы так быстро приехали?

– Ну да, – отвечаю я. – Одна нога здесь, вторая – в море.

Кузнецова опять замолчала. Ну и я ничего не говорила, чтобы она подумала как следует – это ей полезно. Думала она минуты три. А затем выдает:

– А вы на поезде ехали?

Я ей говорю:

– Ты совсем рехнулась, что ли? Как бы мы успели на поезде? За пару часов-то?

– Не знаю, – говорит Кузнецова. – На скоростном.

Я ей:

– Ты где ж видела такие скоростные поезда?

А она их видела, оказывается, по телевизору, в Японии. И тогда я спрашиваю:

– Но мы же не из Японии ехали, правда?

Она совсем грустно, чуть не плачет:

– Не знаю…

Мне ее жалко стало, что я над ней издеваюсь, она ведь такая бестолковая. Папа частенько говорит, что человек я вредный и недобрый. А я вот, оказывается, добрая и пушистая. В общем, успокаиваю ее:

– На самолете мы, на самолете! Билеты сдали на поезд, и вперед, вверх, в небо, к морю!

Кузнецова расцвела:

– И ты уже купалась?

Я ей:

– Да вот сейчас в море. Далеко не захожу, чтобы телефон не замочить.

Кузнецова прямо представила, как я там на море с телефоном. Даже я не могу этого представить, а она запросто. И говорит с придыханием:

– Ух ты…

А я:

– Это не ух ты, тут и утонуть можно.

И она так заботливо:

– Ну ты далеко не заходи тогда.

Я говорю:

– С телефоном не буду далеко заходить.

– А у вас там жарко? – поинтересовалась Кузнецова.

– Вообще, – говорю, – жарища. На мне можно яичницу жарить, так жарко тут у нас, на море.

Тут Кузнецова решила меня успокоить:

– У нас тут тоже жарко.

Я посмотрела в окно. Очень кстати подул ветер и сгустились тучи к дождю. Надо же, не ожидала, что Кузнецова сможет мне соврать. Оказывается, на это фантазии у нее хватает.

Я ей сказала:

– А мне кажется, что у вас там собирается дождь. Слишком уж тут жарко. Не бывает так, чтобы сразу в двух местах жарко было.

Кузнецова засомневалась:

– Правда? – но тут же решила сменить тему: – А парни там есть? Красивые?

– Полно, – заверила я. – Хоть отбавляй. И все в квадратиках.

– Каких еще квадратиках? – спросила Кузнецова.

– Коричневых, – сказала я ей. – Которые на пузе. Накачанные которые. Пресс. И все квадратики лоснятся, блестят, ну просто глаз не оторвать.

Кузнецова прочно замолчала. Только дышала в трубку. А потом попросила:

– Ты мне пофотаешь?

– Пофотаю, пофотаю, – благосклонно пообещала я ей.

– Ой, спасибо! – расцвела Кузнецова.

И тут очень некстати в комнату зашел папа с пылесосом. Уж не знаю, зачем он решил сделать уборку. Наверное, потому же, почему бабушка поливала у нас сегодня цветы. Кузнецова сразу спросила:

– А что там у вас шумит?

Я ей говорю:

– Море шумит. Чайки кричат. Набор звуков, называется «морской».

– Ааа… – с сомнением протянула она.

Папа шепнул:

– Хватит морочить человеку голову.

Прикрыв рукой трубку, я ему ответила, что ничего я не морочу.

А Кузнецова мне тут совсем подозрительным голосом сказала:

– Мой папа говорит, что ты по городскому телефону звонишь.

Дурацкий определитель номера! Нет, наверняка, если бы у меня не вились волосы, то все было бы нормально. А так… Я пошла совсем уж ерунду Кузнецовой говорить.

– Это такая новая услуга на мобильном, – объяснила я. – «Звонок с домашнего» называется. Чтобы те, у кого есть определитель номера, не определили, что ты звонишь с мобильного.

Папа, который увлеченно пылесосил мой диван, покачал головой.

А Кузнецова спросила:

– А зачем?

И тут я пришла в ярость:

– Я же говорила! Затем, чтобы те, у кого есть определитель номера, не определили, что ты звонишь с мобильного!!! Все, Кузнецова! Элементарных вещей не понимаешь! Я пойду в море, заброшу мобильный телефон в волны, потому что нет смысла объяснять тебе хоть что-нибудь!

– Ты мне пофотать обещала, – осторожно напомнила Кузнецова.

– Уже фотаю, успокойся. Пока!

– Пока! – сказала Кузнецова, и я повесила трубку.

Папа тут же перестал пылесосить и вышел из комнаты. И то, что у меня полдивана в пыли, ему было неинтересно. Видимо, как только я договорила, ему сразу стало любопытно, как там бабушка – все еще поливает цветы или уже пересаживает их в новые горшки?

В общем, не знаю, как мы все-таки умудрились доехать до моря. Такими темпами мы разве что за город смогли бы выехать, и то сразу же вернулись бы домой. Но мы доехали! В вагоне я занимала родителей такими разговорами:

– будет ли заметна моя кучерявость, если я все-таки постригусь налысо?

– как из имени Евдокия получить имя Дуся, если в двух этих именах пересекаются только две буквы?

– как поправить очки раз и навсегда?

– поливает ли бабушка в данный момент цветы?

– если я тоже буду орать, то этот ребенок с соседней полки успокоится или нет?

Родители в основном молчали, папа только вскакивал на предложения проводников перейти из плацкарта в купе, но мы его усаживали обратно.

Но на море все снова пошло кувырком. Это, наверное, потому, что там растет столько винограда. А виноградная лоза, как известно, вьется. Может быть, эту виноградную лозу зовут Евдокией, даже наверняка.

Для начала мы не туда уехали. Сели не в тот автобус, потому что папа названия городов перепутал. Ехали долго, думали, будет море, а оказалось – пустыня без капли воды. Пришлось ехать еще полдня и заночевать в автобусе. Я даже родителей развлекать разговорами уже не могла, потому что они города путают. Но минус день, и мы на море.

Я уже не говорю о том, что я споткнулась, когда из автобуса выходила. Подумаешь, споткнулась, мало ли кто не падал, выходя из автобуса. Я, между прочим, сразу подскочила и крикнула:

– Не смейтесь! – хотя никто и не засмеялся.

Все это нормально. И пока мы шли к автобусу, который в город везет, тоже все было нормально. Даже, может, нормально то, что меня Дусей зовут. Но совсем ненормально стало, когда папа сказал:

– Давайте лучше не на автобусе, а пешком, а то у меня деньги закончились.