Светлана Сорока - Отъявленный хулиган

Мальчик сидел, опустив голову, и рассматривал извилистую трещину на парте.

– Ребята!.. – снова с мольбой в голосе обратилась к классу учительница.

Коля быстро поднял взгляд, и его будто кольнуло что-то. Он увидел учительские глаза: влажные от навернувшихся слёз, беспомощные, с надеждой обращённые к классу…

Резко встав из-за парты, Коля решительным шагом направился к столу. Выдвинул нижний ящик, вытащил очки и, положив их перед Марьяной Михайловной, выбежал из кабинета.

Вовка Сёмин заметно отличался от своих одноклассников. Те ходили в школу в модных толстовках и джинсах, а он в поношенном сером пиджаке и старых брюках, ребята покупали в школьном буфете чипсы и шоколадки, а ему едва хватало денег на булочку, половина класса имела навороченные планшеты, а у Вовки даже телефона не было.

«Питекантроп!» – ещё в третьем классе обозвал его заводила Пашка Скатов, и все засмеялись. С тех пор над Вовкой не смеялся только ленивый, смеялась даже всегда сдержанная староста Юлька. И особенно едко хохотали Пашка и его друг Лёнька Кузьминов.

– Эй, пещерный человек! – кричали они ему вслед. – Хочешь, мы тебе телефон подарим?!

– Игрушечный!

– Ха-ха-ха!

– Рыжий! – окликал его Скатов.

Вовка в самом деле был рыжим, с крупными золотистыми веснушками на носу.

– Толстый! – вторил товарищу Кузьминов.

Неуклюжий Вовка грустно смотрел на обидчиков и молчал.

Молчал на переменах и на уроках тоже, даже если знал ответ. Зачем привлекать к себе излишнее внимание, раз он такой… Такой несуразный…

Учителя на Вовку рукой махнули и почти перестали спрашивать – все, кроме Полины Сергеевны, новой учительницы литературы.

Молодая, стройная, с каштановыми волосами, собранными в аккуратный пучок, и немного грустными голубыми глазами, она пришла к ним в класс совсем недавно и сразу же всем понравилась. Она увлекательно рассказывала ребятам о жизни разных писателей, поэтов и иногда читала… Так, что даже Пашка слушал. И Вовка слушал, только потом на вопросы Полины Сергеевны не отвечал.

Она казалась ему необыкновенной, неземной, а он… Вдруг он брякнет что-нибудь не то, и Скатов с Кузьминовым начнут смеяться. При ней. Нет! Лучше умереть!!! Вовка втягивал голову в плечи, опускал глаза и молчал.

А Полина Сергеевна продолжала терпеливо наблюдать за странноватым застенчивым пареньком.

Как-то раз на перемене она увидела вопиющую картину. Скатов с Кузьминовым издевались над несчастным, затравленным Вовкой: дёргали его за рукава пиджака, отвешивали подзатыльники, кричали ему вслед едкие, обидные слова и громко безудержно хохотали…

Злой смех обидчиков болью отозвался в душе учительницы, перед глазами возникла картина из её детства.

Она, худенькая девочка с рыжими волосами, стоит, прижавшись спиной к школьной доске, а окружившие её одноклассницы с ненавистью кричат ей в лицо: «Полина-малина!», «Рыжая!», гогочут, дёргают за длинные косы… И рядом никого, чтобы помочь: она совсем недавно приехала с мамой в новый город, пришла в чужой класс…

От нахлынувших воспоминаний сердце Полины Сергеевны невольно сжалось: «А ведь Вовка такой же обиженный!..» – с грустью подумала она. Теперь ей понятны стали и его конфузливость, и молчание на уроках.

После звонка Полина Сергеевна долго глядела на притихших ребят и наконец твёрдо произнесла:

– Запомните все и особенно вы двое! – она задержала взгляд на Вовкиных обидчиках. – Вова Сёмин – мой друг! Кто оскорбляет его, тот оскорбляет меня!

Слова Полины Сергеевны показались Пашке шуткой, он хотел было засмеяться, но осёкся: лицо учительницы было решительным, серьёзным. И Вовка, украдкой взглянувший на неё, понял: она не врёт, не издевается…

От этого почему-то стало страшно волнительно. Простое тёплое слово «друг» приятно грело душу, но в то же время Полина Сергеевна оставалась учителем: ставила оценки, задавала уроки. Вот и сегодня тоже задала стихотворение Пушкина наизусть. А Вовка…

– Не выучил? – огорчённо спросила она у него на уроке. Вовка промолчал, и Скатов с Кузьминовым поспешили ехидно захихикать.

– Не стыдно тебе? – тихо спросила у Вовки Полина Сергеевна. – Я думала, ты мой друг и не подведёшь, а ты?..

Вовке было стыдно, очень стыдно. На другой день он робко подошёл к ней после урока… Запинался, терялся, краснел, но прочитал выученный стих.

– Молодец! – похвалила Полина Сергеевна. – Вижу, что дома ты учил. Ставлю тебе четвёрку, – и добавила, улыбнувшись: – Наверное, самому радостно хорошую оценку получить?

– У меня сегодня две радости! – осмелев, поделился с ней счастливый Вовка. – Я ещё и в столовую иду! И есть буду за Лёшу Петрова, его сегодня в школе нет.

– А обычно не ешь? – в недоумении посмотрела на него учительница.

Вовка погрустнел и отрицательно покачал головой:

– Не, мама денег не даёт…

Полина Сергеевна тяжело вздохнула и сказала:

– Я… я подумаю, как тебе помочь… А учиться надо и на уроках отвечать тоже…

И Вовка стал отвечать на её уроках, часто неправильно, волнуясь и запинаясь, но он старался. При Полине Сергеевне ребята Вовку не трогали, и это придавало ему уверенности. Но на других предметах дела обстояли иначе.

Однажды на математике Скатов смеха ради наклеил Сёмину на спину листок с крупной надписью: «ЛОХ». Ребята пол-урока потешались над Вовкой, а на перемене шумной толпой высыпали за ним в коридор, тыкали пальцами ему в спину, кричали, захлёбываясь от смеха. Не понимая причины, Вовка бросал несчастный, затравленный взгляд то на одного, то на другого обидчика…

Его мучения прервал звонок. Он забежал в кабинет русского языка, торопливо шмыгнул на своё место, но Полина Сергеевна успела заметить злосчастный листок на его спине.

От возмущения грудь сдавило и застучало в висках.

– Твоя идея? – гневно сверкнув глазами, спросила она у затаившегося Пашки.

Он не стал отпираться.

– Иди к доске! – приказала Полина Сергеевна и стала диктовать текст. Все писали, а Пашка мучился: сомневался почти в каждом слове, допускал ошибки. Ребята за его спиной перешёптывались и хихикали.

– Рекордсмен! – подведя итог, учительница саркастически всплеснула руками. – В пяти предложениях десять ошибок! Какую табличку будем вешать тебе?! И куда?!

– На лоб! – тут же посоветовал кто-то, и класс взорвался хохотом.

На своё место Пашка отправился пристыженный, с уязвлённым достоинством. В первый раз в жизни смеялись над ним – это было нестерпимо. После урока Полина Сергеевна попросила Пашку остаться.

– Скажи, зачем вы издеваетесь над Сёминым? – посмотрев в глаза ученику, спросила она. – И не просто издеваетесь – травите! – Пашка промолчал. – А ведь недавно, – продолжила учительница, – ты сам оказался на его месте. – Скатов поёжился. – Всего только раз над тобой смеялись, и то неприятно, а вы над ним – каждый день! И за что?! За то, что он не похож на вас, одет бедно и телефона у него нет? А у тебя вот есть. И наверняка дорогой… А разве Сёмин виноват, что в семье денег даже на обеды не хватает, не то что на телефоны? – с каждым словом голос Полины Сергеевны делался всё громче, взволнованнее, а Пашка стоял, опустив глаза, и молчал, не зная, что ответить…