Светлана Сорока - Отъявленный хулиган

После этого разговора он стал побаиваться Полину Сергеевну: на её уроках сидел тихо, старался не высовываться. И вдруг однажды тетрадку забыл для контрольных работ. А учительница строго-настрого предупреждала, что к диктанту без тетради никого не допустит. Можно было, конечно, домой сбегать. Но Пашка, как назло, вспомнил о ней перед самым диктантом, когда некоторые начали уже число записывать. Он осторожно окликнул Лёньку Кузьминова, но у того даже листочка не оказалось, а староста Юлька лишь сердито от него отмахнулась. Полина Сергеевна уже прочитала первое предложение. Ситуация становилась критической. Пашка не на шутку испугался, как вдруг Вовка протянул ему немного помятый, наскоро вырванный из своей тетради листок.

Сердце Скатова взволнованно забилось, а в памяти всплыли слова учительницы: «Зачем вы над ним издеваетесь? Потому что он не похож на вас?..» Рыжий, в поношенном пиджаке, растрёпанный и несуразный, Вовка действительно был на них не похож. С искренней, добродушной улыбкой он протягивал листок, желая помочь… ему, Пашке. И Пашке вдруг впервые в жизни стало по-настоящему стыдно.

На следующий день они с Кузьминовым подошли к Вовке.

– Вован, – виновато начал Пашка, – мы тут с Лёнькой подумали… В общем, извини нас за всё. И ещё… Это тебе, – он протянул однокласснику старенький мобильник.

Вовка недоверчиво взял подарок, повертел в руках. Телефон был не игрушечным, а самым настоящим… И, улыбнувшись мальчишкам, он счастливо прошептал: «Спасибо!»

Тёплый летний денёк обещал быть замечательным. В школе каникулы, в окно светит ласковое солнышко, а после обеда – долгожданная рыбалка. Егорка всю неделю о ней мечтал. И наконец дождался. Ровно в три заехал папин друг дядя Серёжа, и, живо погрузив в машину снасти, они втроём поехали за серебряным карасём.

Большой карьер за городом остался как память о прежних торфоразработках. Однако время многое изменило здесь. Заболоченные берега заросли камышом и кустарником, мелким зелёным бисером рассыпалась по воде ряска, выпростали на свет свои изогнутые пальцы затонувшие коряги. Но Егорку, конечно, больше всего интересовал карась. Расположившись между ивовыми кустами, он принялся живо разматывать удочку. Ему не терпелось попробовать свои силы, тем более что дядя Серёжа ещё в машине подзадорил его: «Егорка, наверное, больше всех поймает, недаром сын рыбака!»

«А что, и поймаю! Устрою коту праздник!..» – радостно подумал он и ловко забросил наживку подальше от берега. Красный пузатый поплавок шлёпнулся на воду и принялся важно покачиваться на тёмных торфяных волнах, как маленький маячок.

Егорка присел на раскладной стул и стал ждать. Минуту, две, три… Ну когда же? Когда? Наживка, что ли, не та?

Он быстро вытащил удочку и, сменив тесто на хлебный мякиш, забросил снова…

– Опа! Первый есть! – крикнул вдруг из соседних камышей дядя Серёжа.

– Где?! Где?! – тут же примчался к нему Егорка.

– Да вот он! Смотри!

В ладони дяди Серёжи трепыхался небольшой карасик. В его серебристом боку, как в зеркале, отражалось летнее солнце. – Ух ты! – восхищённо протянул Егорка, дотрагиваясь пальцами до прохладной солнечной чешуи. – Красивый. Ну ничего, я сейчас тоже поймаю.

Но его поплавок, как и прежде, оставался на поверхности. А у папы и дяди Серёжи клевало.

– Не унывай! – подбадривали они Егорку.

– Наверти ему хлеба побольше!

– Обмани, но вытащи!

– Хочешь, иди ко мне! – это, конечно, был папа.

Вот ещё! Он что, маленький? Егорка закусил губу от досады и пошёл искать себе новое место.

Но на новом месте было так же тихо. Что за невезение?! Обидевшись на всех в мире карасей, он оставил удочку и отправился бродить по берегу. И вдруг на узкой песчаной тропинке увидел чью-то бадейку, полную рыбы.

– Ничего себе улов! – не в силах сдержать восхищения громко произнёс Егорка.

– Царский! – тут же донёсся до него шутливый ответ, и из-за зелёной раскидистой ивы вышел хозяин бадейки, пожилой рыбак с загорелым лицом и светлыми голубыми глазами.

– А зачем вам столько? – кивнув на ведёрко, с любопытством посмотрел на него Егорка. – Кошкам?

– Да нет, в пруд. У нас недалеко от дома пруд есть. В нём вся наша детвора рыбачит, и внучок мой тоже. Ловят – отпускают… А мне радостно. – Мужчина улыбнулся, и в уголках его светлых глаз заиграли лучистые морщинки. – А у тебя… не клюёт? – неожиданно догадался он.

– Не клюет, – грустно вздохнул Егорка.

– Ну, это дело поправимое. Знаешь что, беги-ка за удочкой и садись на моё место, вон у той ивы. Садись, садись! Я всё равно уезжаю. А место хорошее, прикормленное. Только на вот – кашу возьми. Каша эта волшебная, на гречишном меду, карась её очень любит.

– Спасибо! – поблагодарил Егорка и побежал за удочкой, а когда вернулся, рыбака уже не было.

Накрутив на крючок небольшой комочек волшебной приманки, он с нетерпением забросил… И вдруг – о чудо! – поплавок дёрнулся и моментально ушёл под воду. Егорка подсёк, и долгожданный карась в мгновение ока оказался на берегу.

– Опа! Первый есть! – закричал он, совсем как дядя Серёжа, и помчался с карасём к папе.

Удача наконец-то улыбнулась юному рыбаку. Вслед за первым попался второй, третий… Каша творила настоящие чудеса. Едва касаясь воды, поплавок мигом скрывался из глаз. Такой замечательной рыбалки у Егорки в жизни не было. Папа хвалил. Дядя Серёжа подтрунивал:

– Браконьер! Истинный браконьер! Во даёт!

А счастливый Егорка носился с пойманной им рыбой то к одному, то к другому, со щедростью наполняя их бадейки. Ничто не омрачало его радости, разве только лёгкое беспокойство, что необычная приманка скоро закончится. Но приманка закончилась только к вечеру.

– Ну что, понравилось? – сматывая удочки, поинтересовался у Егорки папа.

– Ещё бы, – многозначительно глядя на бадейки, улыбнулся дядя Серёжа. – Всем дал фору!

– На что ловил-то?

– На кашу… волшебную.

– Да ну! – снова улыбнулся дядя Серёжа.

– Честное слово! – и Егорка с жаром принялся рассказывать о рыбаке и чудесной наживке.

– Молодец этот человек, – выслушав, серьёзно сказал папа. – Такую удивительную рыбалку тебе подарил!

– Волшебную, – улыбнувшись, уточнил сын.

– А что с рыбой будем делать? – поднимая тяжёлые бадейки, поинтересовался дядя Серёжа.

– А давайте её выпустим! – вдруг предложил Егорка. – Пускай живёт.

Тёплый летний день подошёл к концу. Солнце село за дальние камыши, и на небе взошла луна. Кругом всё стихло, лишь ночной музыкант, сверчок, затянул в траве свою убаюкивающую песню. Дядя Серёжа ушёл заводить машину, папа понёс в багажник оставшиеся снасти, а Егорка, улучив минутку, ещё раз спустился к воде. Она была серебристой и сказочной. В небольших волнах отражались лунные блики. А Егорка смотрел на них, и ему казалось, что это резвятся, поблёскивая чешуёй, отпущенные на волю караси…