Екатерина Каретникова - Гость из Белого камня

Интересная девчонка. Поступать вон куда собралась, да ещё и от матери это скрывает. Вот Сашка бы точно не стал скрывать. Зачем? Лучше бы сразу объяснил, почему он решил так, а не иначе, и всё. Чтобы потом разговоров лишних не было. Да и чего такого криминального в том, что Вероника хочет поступать в машиностроительный? Вот если бы она в театральный документы подавала – тогда, скорее всего, её мама могла бы возмутиться. Во-первых, шансов практически никаких, только время зря терять, а во-вторых – даже если бы случилось невероятное и Вероника бы туда поступила, то дальше-то что? Сколько человек каждый год заканчивают театральный? А сколько из них становятся более-менее известными? Вот-вот! Вряд ли мама бы пожелала дочке, чтобы та Снегурочку на новогодних утренниках до седых волос играла. И это в лучшем случае, Снегурочку-то. Можно ведь и Кикимору изображать, и Бабу-Ягу.

Насмотрелся Сашка на их с мамой соседку – Диану. И, между прочим, красивая тётка. А как закончила десять лет назад свой театральный, так и мается без работы. В смысле, работать-то она работает. Фотографии на документы в ателье делает. Но разве ради этого стоило на актрису учиться?

Так вот, да. А Вероника хочет стать инженером. Ну и что плохого? Сашкина мама, между прочим, тоже инженер-технолог на заводе. И получает для женщины очень даже ничего. Это просто так судьба сложилась, что они с Сашкой остались вдвоём, вот и пришлось ей всякие подработки искать. А был бы жив отец…

Ну почему Сашка, о чём ни думает, всегда возвращается к мыслям об отце? Что было бы, если бы? От мамы, что ли, заразился?

И вообще, как ему недавно Рина написала, рассуждает он не как парень, а как тётка-пенсионерка. Он тогда даже обиделся. Ишь ты – знаток душ человеческих! Откуда Рине знать, как рассуждают мальчишки? У неё даже братьев нет.

Вот Сашка, например, уверен, что все люди разные. А значит, и логика у каждого своя. И у него, Сашки, тоже. И нечего стремиться к какому-то образцу: вот это по-мужски подумано, а это по-старушечьи.

Но про Веронику он явно думал как-то… Неправильно, что ли? Как про младшую сестрёнку.

А ведь она хорошенькая, наверное. И стройная. А ещё совершенно не пугливая. Увидела того лысого-бритого на джипе, номер машины запомнила и от Сашки не шарахнулась, а наоборот. Решила помочь разобраться, что за дела.

Интересно, а как на её месте поступила бы Рина?

Скорее всего, испугалась бы за Сашку ужасно. Но она-то понятно. Она его сто лет знает. Но вряд ли Рина успела бы запомнить номер машины.

– Полевая, – донеслось из динамика. – Следующая остановка – Синеозерье.

Сашка зевнул, прикрыв рот рукой, поднялся и пошёл в тамбур.

В старом доме всегда живут еле уловимые запахи, тихие шорохи и вещи, давным-давно никому не нужные, но так и не выброшенные. То ли потому, что у новых хозяев не доходят руки, то ли из-за того, что им хочется, чтобы всё оставалось по-прежнему.

Сашку с мамой ветхий щитовой домик, построенный в конце пятидесятых годов прошлого века, вполне устраивал. Там прошло самое раннее Сашкино детство. Там на чердаке до сих пор лежали изношенные дедовы костюмы и бабушкины платья. Сашка знал, что иногда, обычно ранней весной, мама залезает на чердак, перебирает эти вещи и думает о чём-то таком, о чём никогда не разговаривает с сыном.

А ещё на даче, в маленькой комнате без окон, хранились стопки старых-старых журналов и вышитые бабушкой полотенца. Она очень здорово вышивала. По крайней мере так казалось Сашке. Однажды в ящике старинного тяжёлого комода он нашёл лоскут белой ткани, а на нём вышитый мелким крестиком портрет женщины в соломенной шляпке. Сначала Сашка не обратил внимания, но потом ему показалось, что лицо на портрете знакомое. Он даже вытащил эту вышивку, сделал для неё деревянную рамку и повесил у себя в комнате.

Наутро Сашка проснулся, увидел портрет и сообразил, что с него улыбается сама бабушка, только совсем молодая. Наверное, такая же, как Сашка теперь.

Когда он рассказал об этом маме, та посмотрела и сказала: «Нет, мама была другой!» Конечно, ей было виднее, потому что Сашка знал и бабушку и деда только по фотографиям. И, конечно, Сашка не стал спорить с мамой, но портрет на стене оставил. И каждый раз, просыпаясь на даче, представлял, что ему улыбается бабушка.

Наверное, правильно говорят: «Человек живёт до тех пор, пока о нём помнят». Сашка с мамой помнили её родителей. Только мама – настоящих, а Сашка – таких, как придумал сам, разглядывая их вещи и фотографии.

Когда он приезжал на дачу один, а такое в последнее время бывало часто, то первым делом заходил в свою комнату и говорил:

– Привет, бабуль!

Вышитая бабушка, конечно, не отвечала, но будто бы улыбалась чуть ярче.

Сашка никогда и никому не признался бы в том, что разговаривает с портретом. Даже маме. Но… Отказываться от этой маленькой традиции не собирался. Ему сразу же становилось теплее и уютнее в пустом доме. Как будто его здесь кто-то ждал. И наконец дождался.

Вечер пятницы и субботу Сашка прожил в Синеозерье без приключений. Правда, когда он позвонил маме и рассказал о пропаже мобильника, та огорчилась. Не из-за того, что теперь придётся тратиться на новый телефон, а потому, что пока не могла позвонить сыну в любой момент.

– Зачем ты на дачу сразу ускакал? – спросила она с упрёком. – Не мог до завтра подождать? Хоть бы телефон тебе купили. Я бы тогда не волновалась, что ты там один и без связи.

– Мам, – успокаивал Сашка, – ну какая разница, с телефоном я или без? Что со мной случится-то? А тебе я и так могу звонить.

– От Правления? – уточнила мама.

С давних пор домик администрации в их садоводстве жители называли коротко и ясно: Правление.

– Ну да, – подтвердил Сашка. – Розетка там, как видишь, цела. И аппарат я в комоде нашёл. Он прекрасно работает.

– Да уж слышу, – проворчала мама. – Ты хоть поел что-нибудь?

– А то! Макароны с тушёнкой. Очень даже вкусно.

– Опять макароны, – вздохнула мама. – Сходил бы в магазин…

И осеклась. Вспомнила, наверное, что денег у Сашки кот наплакал.

– Ты когда вернёшься?

– В понедельник утром, – ответил Сашка. – Мне к одиннадцати в школу надо. На консультацию.

– Так, – задумалась мама. – Давай-ка вот что. Давай-ка я к тебе в воскресенье приеду. А в город вернёмся вместе.

– Здорово! – обрадовался Сашка. – Только ты много еды не тащи. Лучше на следующей неделе привезём. Вместе.

– Ладно, – согласилась мама. – Но завтра вечером ты мне позвони. Обязательно, слышишь?

– Да позвоню конечно. Что мне трудно, что ли, до Правления дойти?

– Вот и дойди!

– Вот и дойду, – пообещал Сашка.

Пообещать-то он пообещал, но в субботу вечером так лень было выходить с участка! Поэтому тянул Сашка до последнего. А точнее, до девяти часов. Звонить позже он всё-таки не рискнул: мама могла разволноваться всерьёз.