Ольга Колпакова - Это всё для красоты

– Давно хотела здесь убраться, – сказала мама, раскладывая одежду по полкам. Но рисунка там не было.

– Нет, сюда! – «вспоминал» Илюшка. И всё начиналось сначала.

Когда в детской наступил неестественный порядок, семья пошла отдохнуть. Илья уже не мог плакать, а только всхлипывал и вздыхал.

– Солнышко моё, не расстраивайся, – жалела мальчика мама, – найдём мы рисунок. Хочешь конфетку?

– Ма-а-шинку хочу! Она красивая была! – ужасно несчастным голосом отвечал сынок. – Кра-асная…

– Хорошо, сходим сегодня, купим красную машинку, не плачь.

– Ми-милицейскую, – едва выдавил из себя малыш.

Мама согласно закивала.

– И по-пожарную!

Мама опять согласилась.

– И скорую помощь ещё…

– Получается, будто это не у мамы, а у Илюшки день рождения! – надулась Даша.

– Для меня лучший подарок, когда вы весёлые, – сказала мама и добавила, подумав: – И ещё послушные.

– И все подарки, получается, Илюшке, – тихонько бормотала Даша. – Целых три машинки… Ему всегда подарки дарят…

Потом все умылись и позавтракали оладушками, которые мама быстренько испекла (потому что шоколад с бутербродов куда-то убежал, как Рифма ни старалась удержать его, только усы зря вымазала), и пошли в магазин. Мама достала из конверта папин подарок и накупила много всего бесполезного, как и хотела. И три машинки, и новые карандаши, и набор для детского творчества «Плетение из шпона» (потому что у папы тоже день рождения скоро, а гипса не осталось), средство для чистки обоев, и даже ещё хватило на диск с передачей про Толстого и для папы на Эрика Клэптона, и ещё на торт и другую вкуснятину.

Непонятно, почему мама говорит, что не любит свой день рождения. Остальные-то его просто обожают! Наверное, ей передача про Толстого не понравилась. Он такой заядлый охотник был, медведей и лосей убивал, а мама этого терпеть не может.

Поздней осенью все машины переобуваются. Надевают на колёса новые шины: зимние, с шипами. Папа свою «Хонду» отдал в автосервис, а Илюша переобулся сам. Мчится теперь Илюша уверенно так в новеньких резиновых утеплённых сапогах. Хорошо слышно соседям сбоку, как крутит Илюша руль, сигналит маме и Даше. Красота! Свобода! Скорость! Хорошо слышно соседям снизу, как шуршат по ламинату новые Илюшкины шины. Только на ночь снимает Илья новые сапоги и ставит в гараж. Он бы не делал этого, он бы и сам рад спать в гараже за спортивным уголком вместе с новыми шинами, но мама туда не входит. А без мамы Илюша спать пока не хочет. Папа пытался этому воспротивиться.

– Ты же большой мальчик, ты должен один спать, в детской! – строго сказал он сыну.

– Ты тоже большой мальчик! – ответил Илюша. – Ещё больше даже! Вот и спи один!

Если бы был Илюша постарше, он бы сформулировал это так: «Мальчики до четырех лет должны удовлетворить свою потребность близости к матери, после чего они вполне естественно и безболезненно отрываются от неё. Поэтому, папа, отстань. Это всё природа виновата».

Мама в дебаты не вступала, потому что вечером падала без ног и ей было уже всё равно, кто там у неё под боком ворочается: папа, Илюша или кошка. Хоть бы даже привидение. Лишь бы все сытые и здоровые.

– Ладно, – смирился папа. – Но только до четырёх лет мы под твою дудку пляшем. А то у меня, кстати, тоже – природа!

Илюша промолчал, сапоги в гараж поставил и положил между родителями свою маленькую подушку. И тут в дверь постучали. Это пришла беда. Вообще в больших городских домах беды бывают самые разные. Например, одна называется Засор Канализации. Другая – Лифт Застрял. Третья – Пьяный Дворник. Есть ещё привидения. Они тихонько воют в кранах, урчат в трубах, стучат в стену и скребутся у плинтуса. Но их никто не боится. Потому что никто не верит, что это привидения. Думают, что это просто так, давление воздуха меняется.

Но за дверью стояло не безобидное привидение, а совсем другая беда. В красном халате и тапочках. Соседка называется.

– Здравствуйте, – сказала тётенька. – Я ваша соседка снизу. Мы целый вечер терпели, но теперь уже сил никаких нет. Потому что вы то пианино купили, то в подковах по полу ходите. Нельзя же быть такими невоспитанными! Вы же не в лесу, а в цивилизованном городе живёте! Вы, наверное, за своими детьми совсем не следите…

Мама сначала стала белого цвета, потом красного. Наконец-то выяснилось, что больше всего на свете она боялась не открытого балкона, не потолстеть, не генномодифицированных продуктов, а соседей. И началась у Даши с Илюшей тяжёлая жизнь.

– Не бегай! Не топай! После восьми вечера на пианино не играй! На машинке не езди! А ТО ПРИДЁТ СОСЕДКА!

И соседка приходила. Или у лифта ждала.

– Совсем не умеют детей воспитывать! – поджав губки, говорила она. – Сегодня ваша девочка меня чуть не сбила в дверях! Что хотят, то и делают!

– Но она не видела, вы же с другой стороны двери стояли! – пыталась возразить мама.

– Вот ведь дети пошли! Такая маленькая, а уже может заставить мать плясать под свою дудку! Очень вам сочувствую! – и соседка жалостливо качала головой. А потом уходила, гордая, в своём красном махровом халате.

– Дверью не хлопай. Микрофон у караоке отключи! Под дудку не пляши… Тьфу-ты, пианино закрой, я хотела сказать, – вела мама обстрел семейства.

Папа за столом Илюше замечание сделал: не чавкай!

– А то прийдет соседка? – спросил Илюша.

Илюша Дашу по спине машинкой стукнул, Даша на него заругалась.

– Я же тихо! – объяснил Илюша. – Соседка не услышит!

Но соседка слышала! А может быть, просто так, на всякий случай, стучала по батарее.

Терпела семья, терпела. Первыми привидения не выдержали. Те, которые в батареях жили. Они дружно переселились в будку к охраннику и шастали ночью по стоянке, заставляя сигнализации выть вместо них разными голосами.

Вторым папа не выдержал. Пятнадцать супружеских лет ему не запрещали в ванной громко петь, а тут!

Папа не выдержал. И ушёл.

– Я тоже уезжаю, – сказала Даша. – К бабе Зое в деревню. И Илюху с собой беру. Дети должны на природе расти. На природе соседей нет. А свобода есть.

– Кошки, конечно, тишину любят. Но при таком тоталитарном режиме не выживают, – сказала Рифма и пошла за Дашей.