Василий Ардаматский - Безумство храбрых. Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов (Рисунки А. Лурье)

Генерал Зигмаль улыбнулся:

— Доктор Гросс, извините меня, но вы очень наивный в политике человек! — Генерал неожиданно крикнул: — Каждый из них в потенции саботажник и враг Германии!

Каждый! Каждый! — Лицо его побагровело.

— Вы знаете, он прав, — мягко заговорил штабной ге нерал. — Даже если подойти к этому вопросу с позиции элементарной психологии, разве каждый из них не мечтает о нашем крахе? Ведь это означает для них свободу, жизнь. И как раз не случайно, что беда обнаружилась именно теперь, когда мы терпим на фронте временные неудачи. Это их окрыляет, И поэтому полезно в данном случае продемонстрировать твердость руки и уверенную жестокость. А как это лучше сделать, право же, это целиком в компетенции СС.

Гросс сдался.

Генерал Зигмаль посмотрел на часы:

— Когда явятся ваши образцовые инженеры?

— В двенадцать.

— Я останусь. Очень интересно посмотреть на такие экземпляры. И у меня, кстати, появилась одна мысль…

Генерал не договорил. В этот момент в кабинет вошли два эсэсовца. Один из них стремительно прошел к столу и вытянулся перед своим генералом:

— Докладываю: контрольные клейма привели в седьмой и девятый секторы.

Произведено первое оперативное дознание, и мы обнаружили двух саботажников. Они допрошены. Один из них почти сознался.

— Кто они?

— Один русский, а другой… Тут, господин генерал, неприятный сюрприз: другой немец, из так называемых антифашистов. В заключении находится с тридцать пятого года. Вот он-то почти сознался.

— Как он сюда попал? — заорал генерал Зигмаль, смотря на Гросса.

— Он прибыл сюда в прошлом году с партией рабочих и специалистов, переведенных фирмой с других заводов, — громко ответил эсэсовец.

— Фирма ответит за это! — Генерал Зигмаль ударил кулаком по столу, — Ваши штатские, господин Гросс, позволили себе не подчиниться приказу рейхсминистраГиммлера о проверке кадров с нашей помощью.

— Я их не оправдываю, — сказал Гросс, — но объяснить это можно только одним: спешкой. А она вызвана острым недостатком рабочей силы.

— Но вы видите, что происходит? Мы десять лет охраняем рейх от врагов, занимаемся этой, на ваш взгляд конечно, неприглядной деятельностью, а вы тут одариваете этих врагов лаской.

— Эти инженеры врагами не являются, — сказал Гросс, смотря в сторону. — Они работают не хуже немецких.

Генерал усмехнулся:

— Хорошо, посмотрим! — И обратился к эсэсовцам: — Арестованных отвезите в Веймар и возьмитесь за них как следует. Даю вам сутки. Эти свиньи должны сказать все.

Держите связь с людьми, которые остаются на заводе, чтобы брать саботажников в работу немедленно, не давая им опомниться.

— Слушаюсь, господин генерал!

Эсэсовцы ушли.

— Это же черт знает что! — помолчав, заговорил генерал Зигмаль, точно рассуждая вслух. — Фюрер, лучшие умы Германии создают секретнейшее оружие победы. Казалось бы, можно быть уверенным, что к этому святому делу не дотянется ни одна грязная рука. А что на деле? — Он обернулся к Гроссу: — Вы не взялись бы, доктор Гросс, вместо меня поехать с докладом об этом происшествии к рейхсминистру СС Гиммлеру?

Штабной генерал тихо засмеялся. Он представил Себе Гросса, этого обрюзгшего розовощекого интеллигента, пытающегося объяснить Гиммлеру, почему он ласково относится к заключенным инженерам.

Зигмаль удивленно посмотрел на смеющегося штабного генерала и, помолчав, спросил у него: — Вы сами присутствовали на полигоне, когда были обнаружены поврежденные снаряды?

— Да. Я вхожу в приемочную комиссию от главного управления артиллерии.

— Что конкретно было обнаружено?

— В одном снаряде оказалась непросверленной форсунка, через которую происходит подача сжатого воздуха в камеру сгорания. В другом было сделано короткое замыкание электропитания.

— Любопытно, любопытно! — говорил генерал Зигмаль, пристально глядя на Гросса. А все остальные снаряды в порядке?

— В условиях полигона проверить все снаряды немыслимо. Однако выборочная проверка следующих десяти снарядов ничего не дала.

— И все снаряды, доктор Гросс, именно с вашего завода.

— Снаряды с других заводов мы вообще пока не проверяли, — пояснил штабной генерал.

Генерал Зигмаль поднял руку:

— Это неважно. Меня сейчас интересует только тот факт, который уже установлен.

Все снаряды, повторяю, с вашего завода, доктор Гросс. И на них стоит ваше фирменное клеймо. Кто у вас принимает продукцию?

— При мне имеется особая группа инженеров, — потерянным голосом ответил Гросс. Один или два из них всегда присутствуют в главном цехе сборки. Они и оформляют прием продукции.

— Так, так. — Генерал вынул ручку и блокнот. — Назовите их фамилии.

— Извольте… Рейнгард, Любке, Гримм, Лидман, Гарднер и Кох.

— Кох?

— Да. Это племянник Коха.

— Так, так. Когда, вы сказали, явятся сюда обласканные вами инженеры?

— В двенадцать.

— Еще есть время. Я хочу сейчас же поговорить с инженерами вашей особой группы.

Вызовите их.

Первым в кабинет вошел инженер Кох.

Это был совсем молодой человек с белыми, как лен, волосами.

— Хайль Гитлер! — выкрикнул он, остановившись у двери и выбросив вперед правую руку.

— Хайль, — скрипуче отозвался генерал Зигмаль. — Проходите сюда, садитесь. Вы член национал-социалистской партии?

— Так точно. С тридцать третьего года. Меня приняли по возрасту досрочно по личной рекомендации Бальдура фон Шираха.

— Вы знаете, что произошло на заводе?

— Так точно, знаю. И удивлен, что обнаружилось столь малое.

Генерал Зигмаль поднял брови:

— Как вас понимать?

— Очень просто. На заводе нет повседневной борьбы с саботажниками. В этом вопросе я наблюдаю непонятную инертность, если не сказать резче.

— А вы скажите резче. — Генерал взглядом пригласил Гросса послушать, что скажет Кох.

— Мне рассказывали, будто фирма не пожелала, чтобы на заводе постоянно работали сотрудники гестапо. Это мне непонятно. И вообще — пусть простит меня наш шеф доктор Гросс за то, что я скажу правду, — на заводе в наибольшей чести люди, чье политическое лицо является более чем сомнительным. Здесь у нас главной политической характеристикой является знание гаек и болтов.

— Так, так, — сказал генерал Зигмаль, со зловещей улыбкой глядя на Гросса, — А как могли быть выпущены с завода бракованные снаряды? Вы, я слышал, входите в группу инженеров, которые отвечают за это? Как могла случиться такая преступная халатность?

Инженер Кох ответил не сразу.

— За снаряды, которые принимал я, я могу поручиться.

— А за те снаряды, которые принимали ваши коллеги?

— Смотря о ком персонально идет речь.

Генерал Зигмаль заглянул в блокнот: