Лев Разгон - Шестая станция

Отвечая на вызов товарища Столбова, вносим на самолет «Рабочий Волховстроя»:

Михаил Дайлер — 3 рубля.

Семен Соковнин — 1 рубль.

Карп Судаков — 1 рубль 50 коп.

Амурхан Асланбеков — 2 рубля.

Вносим на самолет «Рабочий Волховстроя»:

Антон Перегудов — 1 рубль.

Юрий Кастрицын — 3 рубля.

Владимир Давыдов — 1 рубль.

и вызываем последовать нашему примеру тов. Павла Коренева.

Отвечая на вызов, вношу на строительство самолета «Волховский рабочий» — 50 коп.

В комнате номер два, возле постели, что у стены, с помощью экскаваторов «Марион» ведутся археологические раскопки. Под мощным слоем грязи ученые обнаружили скопление странных предметов, изготовленных из ниток, с одним большим отверстием в одном конце и многими разными отверстиями в другом. По предположению крупнейших палеонтологов и археологов эти предметы когда-то назывались носками и должны были надеваться на ноги. Дальнейшие исследования продолжаются.

В комсомольской коммуне состоится конкурс самых больших трепачей: Юрия Кастрицына и Антона Горемыки. Победитель получит большую медаль из картошки.

От редакции: предоставляя слово анонимному корреспонденту, редакция газеты «Комсоглаз» просит тов. В. Давыдова явиться в помещение редакции для получения своих носков, присланных из археологического музея. Во избежание гибели от испарений рекомендуем захватить и надеть противогаз.

В нашей коммуне среди некоторых товарищей наблюдается сильнейшее тяготение к мещанскому уюту. У тов. Коренева появился коврик у кровати, тов. Соковнин неизвестно откуда и неизвестно от кого принес и поставил на окно какой-то мещанский цветок. А тов. Дайлер у своей кровати приколол картинку с барышней и цветочками! Куда могут завести нас эти проявления мещанства?! Может быть, еще и канарейку завести? Вот будет пример для всей рабочей молодежи, которая должна равняться на коммунаров!

Ну и что плохого в птице? Пусть мелкие буржуи заводят себе канареек — это заграничная птица. А почему бы нам не завести себе щегла — это очень хорошая наша птица и поет не хуже канарейки. И вообще — в птицах нет ничего плохого. И в цветах тоже. Вот мы вскопали палисадник, а в нем ничего не растет. А можно там посадить цветы и будет очень полезно — от цветов идет кислород. А товарищ Федя Стоянов пусть последит за собой — никогда он не вытирает ноги. Позор разгильдяям!

Товарищи! Через три дня на Волховстройку приезжает экскурсия ленинградских комсомольцев. Примем достойно наших питерских товарищей! Объявляется завтра субботник. После работы все мобилизуются на уборку. Отстающие и отлынивающие будут награждены рогожным знаменем! Все, как один, на субботник!

С легкой руки некоторых товарищей у нас началась могучая борьба с мещанством. Борцы с мещанством ложатся на постель в грязных сапогах: чистота — это мещанство! Они харкают на пол: гигиена — это мещанство! При девчатах выражаются так, что вянут уши: вежливость — мещанство! Курят в комнате, хотя некоторые не любят табачного дыма — ну и плевать на них, на мещан!

А в действительности мещане — это те, кто думает только о себе и своих удобствах. Плюет на пол, потому что ему лень выйти из комнаты; ходит грязный — лень мыться, лень снимать сапоги… И такому мещанину ничего не стоит отравить жизнь всем своим товарищам, лишь бы ему было удобно. Вот это и есть мещанство, которое является проявлением мелкобуржуазной идеологии.

Вот уже несколько дней, как теоретическая дискуссия о о том, что такое мещанство, переросла в самую обыкновенную склоку. Уважаемые товарищи Судаков и Стоянов, вступая в беспринципный блок с товарищами Кореневым и Давыдовым, борются с теми, кто выступает за чистоту и порядок. Мы хотим напомнить, что наша коммуна — это штука добровольная и мы никого не заставляем насильно в ней жить. А если живешь, выполняй правила коммуны! И пусть совет коммуны выйдет из своей спячки и займет правильную позицию в борьбе со склокой!

В счет брони губкома комсомола нашей коммуне выделено одно место в рабфак при Ленинградском политехническом училище. Учеба начинается осенью. Давайте выделим лучшего нашего товарища, который показывает пример комсомольской сознательности!

Со своей стороны предлагаем Федю Стоянова! Завтра на собрании коммуны будем решать. Подумайте, ребята, о нашем предложении.

Мы осенью проводим на рабфак не только Федю Стоянова. Нам надо будет еще и послать на наш подшефный Балтийский флот двух комсомольцев от нашей ячейки. И, конечно, все глаза повернутся к нашей коммуне — где же искать лучших, как не в комсомольской коммуне! А подготовлены ли мы к тому, чтобы стать комсофлотцами? Красный моряк — образец дисциплины, аккуратности, чистоты. А у нас? Как мы выглядим в глазах всей нашей ячейки и беспартийной молодежи?

Ребята! Давайте сделаем нашу коммуну образцом дисциплины и чистоты!

Но не всегда веселый и проворный «Комсоглаз» мог передать все события, происходившие в жизни коммуны и оставившие глубокий след в памяти волховстроевских комсомольцев. Были события столь стремительные, что даже стенгазета не успевала их запечатлеть. Вот такой и была история с одним неожиданным и непрошеным гостем из Питера.

Не у одного Антона Перегудова, по прозвищу «Горемыка», вздрагивало сердце, когда к нему обращалась Лиза Сычугова. В ячейке было немало девчат, но даже боевая, никого не боявшаяся Ксюша Кузнецова тускнела перед Лизой. Когда Сычугова выходила на крыльцо клуба в ладной коричневой кожанке, клетчатой кепке с длинным козырьком, в высоких шнурованных ботинках, когда она затягивалась длинной папиросой, на нее оглядывались даже немолодые инженеры. Лиза была питерская, частенько ездила в город и всегда привозила оттуда что-нибудь новое.

В это лето Лиза приехала из города вовсе загадочная. Она таинственно щурила глаза, курила вовсе необыкновенные папиросы, губы ее были чуть-чуть краснее, чем это бывает в действительности, и она непрерывно читала стихи. Главным образом, это были стихи о тем, как плохо Лизкиной душе в городе.