Елена Кршижановская - Человек решает сам

— Ты что! — удивился я. — Тоже в акробатки вздумала?

— Еще не хватало. Все Олега проделки. Помнишь, он меня к доктору посылал? Так вот и приходится на лечебную гимнастику ходить, а то, говорят, сутулой бы сделалась… И успевай все как хочешь.

Я проводил Валю до самого дома, и она сказала на прощание:

— Спасибо, что заставил в гардеробную вернуться. Костюмерша такая замечательная, не сердилась за платье, обещала позаниматься со мной, выкройку подарила.

Когда я вошел в класс на другое утро, Олег уже сидел за партой. Он посмотрел на меня и задумался, будто решая что-то. Наверное, догадался, что я выболтал про несчастные прививки. Я отвернулся. Пускай злится, в конце концов. Ну его, надоело. Вдруг он вскочил и потянул меня за рукав.

— Послушай, разговор есть.

Эх, зря Валя нас помирить старалась. Ладно, выложу, как все получилось, и не подумаю отпираться. Я сказал:

— Как хочешь, Олег, а…

— Так здорово, что сегодня в цирке выходной, — перебил он. — И знаешь, я тебя тоже возьму! Сразу после уроков туда.

Только сейчас я заметил, что он не злится. Наоборот, — глаза хитрые, веселые… Ничего не понимаю. Но я тоже повеселел.

— А куда собрался-то?

— Ох, верно, ты ничего не знаешь! Вчера им, наверное, понравилось, как я помогал с прививками, и медсестра вроде премии мне… В общем, сегодня поведет нас в медицинский музей. Представляешь? Замечательно, — правда?

Еще чего! Уж если музей, так хоть театральный или зоологический, а то медицинский. Разглядывать кишки да легкие. Вот гадость! А Олег улыбается, доволен. И гордится, точно исполнил мое самое большое желание. У меня духу не хватило высказать, что я думаю.

Вдруг я вспомнил и говорю:

— Не можешь ты в музей идти. Задание выполнять надо.

— Какое? Ах, да, тренировка… Ничего, успею потом.

— Ты ведь обещал дяде Коле, что выучишь как следует… Манеж свободный; я пойду с тобой, и мы вместе…

— «Манеж, манеж»! — вспыхнул Олег. — Надоело все, ни минуты покоя!

— Это же наша работа. Как ты можешь так!

— Хватит с меня, что папа без конца учит. Так еще если ты начнешь приставать…

— Не сердись, Олег. Ты сам понимаешь, что надо выполнить урок, не обманывать же дядю Колю.

— Не хочешь, так без тебя пойду в музей, — сердито сказал он. — За полчаса все осмотрю и потом успею на твой манеж.

Я решил все-таки пойти в музей. Знаю я Олега. Забудется и пропадет там до вечера, а потом влетит от отца. Придется мне проследить за Олешкой.

По дороге в музей я ни разу не открыл рта, только слушал, как Олег непрерывно болтал с медсестрой. И вот удивительно. Она почти старая, но с ним разговаривала, точно он не мальчишка, а настоящий какой-нибудь ее товарищ по работе. Оба сыпали научными словами, что и не выговоришь. Откуда Олег это знает? А в школе сидит, помалкивает. Никто и не подумает, сколько у него напихано в голове про медицину.

Они увлеклись разговорами и чуть не проехали остановку. В последнюю секунду выскочили из троллейбуса у Витебского вокзала. Прошли мимо сквера к старинному дому, где помещался музей. Здесь было тихо, народу мало; не верилось, что в нескольких десятках метров отсюда — грохочущая вокзальная суета, поток людей с чемоданами, такси, автобусы.

В раздевалке Олег скинул пальто так поспешно, точно оно загорелось, и первым кинулся вверх по лестнице. Вот уже нетерпение взяло человека! Мы с медсестрой еле поспевали за ним.

На третьем этаже по обе стороны от площадки шел длинный, ярко освещенный коридор, весь заставленный какими-то аппаратами, ящиками. Олег уже забрался в конец коридора и кричит оттуда:

— Идите скорей! Что я вижу!

Сторожиха вскочила со стула и замахала руками:

— Тише, тише, мальчик! Не положено здесь шуметь!

И правда, тихо. Всего-то несколько человек смотрят и ходят осторожно, будто по горячему песку босиком. Олег замер возле белого шкафчика, похожего на холодильник. А рядом — домик из белой клеенки и крошечное окно со стеклом. Внутри пусто. Чего особенного?

— Кислородная палатка. Понимаешь, как здорово! — шепчет Олег. — С высоким содержанием кислорода.

Чем тут восхищаться? Подумаешь! Куда интереснее обыкновенная брезентовая палатка в лесу. Там тебе такой кислород! Лучший воздух на свете. И костер можно развести…

Вдруг я чуть не упал. Олег как рванет меня за плечо и потянул к стене. Я увидел большую фотографию: лежит на кровати мужчина, до пояса прикрытый такой белой палаткой, и через окошко видно его лицо. Рядом с кроватью — аппарат вроде холодильника, около него женщина в халате дежурит.

— Ясно тебе? — говорит Олег. — У человека, например, воспаление легких. Наступает кризис, человек задыхается, воздуху не хватает. А тут ему кислород самый лучший, сколько хочешь. И человек спасен.

Действительно. Не отправится же такой больной в лес за хорошим воздухом. Да еще сидеть в палатке на сырой земле. Олег уже исчез… Вот его макушка торчит. Бегает от одного аппарата к другому и опять рассуждает во весь голос. Служащая подошла к нашей медсестре и говорит:

— Мамаша, успокойте своего ребенка. Если он еще будет хулиганить, я выведу!

— Это про меня? Да вы что! Я не знаю как хотел сюда попасть. Каждый день бы ходил, смотрел… — Олег обиженно поднял брови домиком.

— Извините, он больше не будет, — сказала медсестра. — Просто он не помнит себя от счастья.

— Пожалуйста, дерните меня хоть за волосы, если начну шуметь, — попросил Олег. Медсестра повела его к какому-то аппарату и стала тихонько объяснять, зачем он и как устроен.

Я понял, что разговор идет об операциях на сердце: зажимают сосуды, чтобы кровь не мешала хирургу работать, и подключают аппарат — искусственное сердце и легкие на время операции.

— Знаю, знаю! Это называется операция на сухом сердце, — перебил медсестру Олег. Он вообще все время ее перебивал, а она терпеливо, — вернее, даже с интересом выслушивала рассуждения об артерии, часть которой замещают сделанной из капрона трубкой. Непонятно, откуда Олег все это разузнал.

Они все шептались, не обращая на меня внимания, и мне это надоело. Я подошел к застекленной витрине и от нечего делать стал читать таблички с объяснениями.

— Ну, хватит! Второй ваш сын безобразничает! — услышал я за спиной сердитый голос.

Я не заметил, что, оказывается, прижался носом к стеклу и надышал — расплылся матовый кружок. Олег вытер носовым платком пятно и вежливо сказал сторожихе:

— Я послежу за ним. Он будет хорошо себя вести, прямо замечательно!

— Вот достались посетители! — вздохнула сторожиха. — Если еще замечу…