Эдуард Веркин - Мертвец

Теперь я виноват, да?

Да нет, что ты, — замахал руками Упырь, — никто не виноват, так случилось просто. Я вот и подумал, что с ним что-то произошло, а он смог только мне...

Знаешь, что с ним произошло? Я тебе расскажу, что с ним произошло. Шагал он вдоль забора, смотрел на рейки. А потом вдруг взял и ни с того ни с сего треснул по забору рукой, так, от души, от дури бессмысленной своей. И посадил занозу. А потом он вдруг подумал, что у него будет заражение от этой занозы. И загрустил. А когда загрустил, то начал всем звонить. А кому ему звонить, кроме как нам с тобой? У него друзей никаких больше нет, кроме как ты да я. Вот и всё. Хочешь пойти вытаскивать занозу?

Может, его даже похитили! — не услышал меня Упырь. — Мне кажется, его похитили...

Мама дорогая! Ему казалось, что Вырвиглаза похитили! И я должен с этим разбираться.

Мне захотелось его треснуть. Табуреткой. Размахнуться как следует и влупить в переносицу. Покрепче. Ему что, бедняге, совсем делать нечего? У него же всё есть. Восемнадцать сноубордов и виндсёрф. Что за человек, а? У него есть всё, а он хочет пойти вынимать занозу у Вырвиглаза.

Его похитили! Иначе почему...

Тут ты, Денис, ошибся, — сказал я как можно спокойнее. — Очень сильно ошибся.

Почему?

Ну какой дурак будет похищать Вырвиглаза? У них же совсем нет денег, за Вырвиглаза вообще ничего не дадут... Единственный вариант — он сам себя похитил, некоторые так делают. Украдут самого себя, а потом со своих родителей бабло стрясают...

Упырь на секунду задумался.

А если его похитили... ну, знаешь, некоторых похищают для трансплантации...

Ты имеешь в виду — на запчасти? — спросил я.

Упырь кивнул.

Это тоже вряд ли. — Я зевнул. — Вырвиглаз только с виду такой шустрый, на самом деле он хроник. В смысле куча заболеваний всяких. Его органы никому не нужны даже даром. Так что это заноза. Смертельная заноза...

Упырь задумался.

Какая заноза? — В комнату вошёл Сенька. — Какая смертельная?

Ага. Вырвиглаз занозил смертельную занозу. В икроножную мышцу. И подхватил гангрену. Теперь помирает. Помирает и так жалобно стонет: «Пусть меня похоронит Слащёв Сеня с улицы Сорок лет Октября, дом тридцать два, пусть меня похоронит Слащёв Сеня с улицы Сорок лет Октября, дом тридцать два...»

А... — разочарованно протянул Сенька. — Глумитесь понемногу...

А если это маньяк? — совсем уже шёпотом спросил Упырь. — Если Илью похитил маньяк?

Вырвиглаза похитил маньяк? — заинтересовался Сенька. И тут же рассмеялся:

Да кому этот дефективный нужен? К тому же... я не завидую тем дуракам, кто собрался его похитить. Он же им всю жизнь под откос пустит. Кстати, Денис, у тебя Интернет дома нормальный?

Нормальный, — кивнул Упырь.

Як тебе зайду, а? — принялся навязываться Сенька. — Мне надо кое-что разузнать, а в компьютерный класс не пускают по поводу лета. А если идти в клуб, то у них там коннект хилый, сам понимаешь...

Упырь смотрел на меня. Пялился так, что сосуды в глазах перекручивались.

Ну ладно, — отступил Сенька, — разберётесь со своим придурком, ещё поговорим...

Брат растворился.

Он прав, — сказал я. — Никакой маньяк Вырвиглаза не похищал. Их у нас просто нет, они все в область едут, там есть где развернуться. Ты просто раньше в городе жил, в городе по-другому всё...

Вдруг я поймал себя на том, что разговариваю с Упырём. Не просто отвечаю на вопросы, а разговариваю. Это было плохо. Когда ты начинаешь разговаривать с мертвецами — это скверный признак.

Знаешь, у меня нехорошие предчувствия такие...

Да ничего с ним не случилось, уймись! — злобно сказал я. — Ничего! Такое бывает регулярно... Папаша его вернулся из рейса, нажрался с заработанных бабок, поколотил Вырвиглаза, вот и всё. И ничего, что поколотил. Жив-здоров Вырвиглаз. Он ведь как гиена — чем чаще бьют, тем крепче шкура. Я-то его знаю.

А вдруг отец его покалечит?

Да не покалечит. Он его часто бьёт, а до сих пор не убил. И вообще, погода шепчет — будет дождь.

Может, мне своему отцу позвонить? — Упырь достал телефон.

Какое сочувствие. Какое человеколюбие. Гуманизм. Эпоха Возрождения, честное слово.

Я ему скажу, что надо помочь, он обязательно приедет, вот увидишь! — Упырь зачем-то продемонстрировал мне записную книжку в мобильнике.

Я помотал головой.

Если ты позвонишь своему папашке, то Вырвиглазов папашка точно его угрохает, можешь не сомневаться. У него папашка — мрак. Вот представь Вырвиглаза, только в сорок раз гадючистей. Так что лучше по-тихому, по-семейному...

Упырь замолчал.

Я вернулся к книжке. Лежал и читал, то есть делал вид, что читаю: читать в присутствии Упыря у меня не очень хорошо получалось. А Упырь сидел. И смотрел на меня. А я смотрел в книгу. А он на меня.

Так продолжалось минут пять, не меньше. Потом я не выдержал.

Ладно. Пойдём. Пойдём посмотрим, что там такое. Хотя вероятнее всего, что Вырвиглаз нас просто разыгрывает.

А если нет?

Пришлось вылезти, пришлось одеться. Перед тем как выйти на улицу, я заглянул в большой дом. Телефонная трубка действительно лежала на боку. Может, кто задел, а может, Сенька снял, он вредничать любит.

Пока мы добирались до дома Вырвиглаза, Упырь молчал. И напрягался. Надувался воздухом, расправлял плечи, озирался по сторонам, громко дышал. Всё это напряжение ему совершенно не шло, при его росте и весе выглядело смешно. Но очень хотелось ему казаться больше и страшнее.

Вырвиглазова улица — кривая и ухабистая, с лужами, с ряской в этих лужах, с жуками-плавунцами. Вырвиглаз жил в самом дальнем доме, это был самый страшный и мрачный дом, даже вагонкой не обшит. Ни цветов, ни огорода, сразу ясно, что в доме живут одни мужчины.

Дверь закрыта, воняет какой-то кислятиной, будто свиньям стряпали. Кругом разруха. То есть если судить по виду, всё в порядке.

Калитка была наплевательски открыта, из дома слышалось глухое мычание.

Что это? — вздрогнул Упырь.

Мычит, — ответил я. — Вырвиглаз мычит.

Почему он мычит?

Папаша язык ему отрезал, вот он и мычит.

У Упыря дёрнулась щека.

Да нет, — успокоил я, — просто отец его в подпол посадил.

В подвал?

Ага. Чтобы он подумал над своим поведением. Ладно, валим отсюда.

А как же Илья?

Да ничего, посидит, с крысами пообщается, может, наберётся ума...

А почему он мычит? Отец его что, связал и рот заткнул?

Это на самом деле было странно. Ну, связать папаша его, допустим, мог, но рот затыкать... Это уже перебор. Так что вполне могло случиться, что Вырвиглазу на самом деле нужна помощь.

Как-то всё тут... — Упырь поёжился. — У меня нехорошие предчувствия...

Вырвиглаз замычал как-то чересчур хрипло. Это меня насторожило. Вырвиглаз не стал бы так мычать, если бы его в подвал посадили.