Виктор Баныкин - Повести и рассказы

На моем столе лежал голубой конверт с пометкой «авиа». Мама письмо забрала к себе на кухню, говоря: «Вначале уроки выучи!»

Примерно через каждые десять минут я кричала из своей комнаты:

«Смотри, мам, не вздумай вскрывать конверт без меня!»

Наконец выучила химию, решила задачи и забрала у мамы письмо.

Искренне рада твоим успехам по математике. Мне она всегда дается с трудом.

Между прочим, большинство ребят на прошедшей олимпиаде по русской литературе не могли ответить на вопросы: кто написал «Страну Муравию»? Каких писателей лауреатов Ленинской и Государственной премий вы знаете? Как называется сборник стихов М. Джалиля, опубликованный после его смерти? Мне же эти вопросы не показались трудными.

Лет пять назад, Валерий, я тоже увлекалась фантастикой. От книг А. Беляева была без ума. Нравились и произведения Лемма. Но со временем это увлечение угасло.

Сейчас сижу над Буниным. В отличие от меня, Инна все еще любит фантастику.

Ты спрашиваешь: сильная ли я? При своих 50 кг особой силой не отличаюсь. Но за себя постоять могу.

Вот позавчера иду из магазина, а навстречу — Амир с двумя парнями. На этот раз при виде меня шофер не улыбнулся. Бешено сверкнув очами, он прошипел злобно: «Экая ты подлюга!» Я подлетела к нему и закатила звонкую пощечину. Такую звонкую, что друзья Амира оторопели. «В другой раз, бесчестный вы человек, прежде чем открывать рот, подумайте, что собираетесь говорить!» — сказала я и пошла дальше.

Надеюсь, ты получил мое письмо, в котором я описала тебе наше с Оксаной посещение милиции? Этого Амира и всех других участников поездки уже не раз вызывали в отделение.

Не подумай, что хвастаюсь каким-то героизмом, рассказывая о неприятной встрече с шофером. У меня, вероятно, будут и другие неприятности из-за этой истории.

Тетя Оля пришла вчера к нам в слезах и все корила и корила меня за то, что уговорила Оксану пойти в милицию. По рассуждению тети Оли, фронтовика Еремеева все равно с того света не вернешь, а живым людям приходится страдать. Рассуждения «разумные», не правда ли?

На этом кончаю. Если тебе для задуманного путешествия чего-то недостает, черкни. Возможно, у нас в магазинах найдется. Не стесняйся.

На уроках у одной девочки списала из тетрадки вот эти стихи молодого американского поэта:

НЕГРИТЯНСКАЯ ЭПОПЕЯ

Трюм.

Цепь.

Чужие берега.

Боль,

Плетка,

Белого рука.

Тюк.

Поле.

Хлопка белый цвет —

Ну вот и все,

Что помнит дед.

Правда, сильные, мужественные стихи?

Лена.

2 марта.

По-твоему, я не должна была уговаривать Оксану идти в милицию? Да? Пусть всякого рода лихачи отправляют к праотцам людей? Да?

А я-то надеялась на твою поддержку. Моральную, разумеется. Ради бога, не сердись за мою прямоту. Так уж меня воспитали родители: говорить всем только правду!..

Помнишь, как несколько лет назад много писали о поисках в Гималаях и Тибете снежного человека? Но все старания ученых разных стран так-таки ни к чему не привели. А вчера вот наткнулась нечаянно в одной центральной газете на такую заметку:

«В Непале снова обнаружены следы неизвестных существ. Их запечатлел на пленку Ежи Судрель — кинооператор польской экспедиции в Гималаях. Съемка была произведена во время восхождения на вершину Лхоцзе (8545 метров).

На снегу одного из ледников участники экспедиции обнаружили четкие следы. Можно было различить оттиск пяти пальцев и широкой пяты. Следы тянулись на протяжении многих сотен метров… Непальский офицер связи, сопровождавший экспедицию, назвал их следами йети — «снежного человека».

До сих пор альпинисты, как это было в 1922 и 1969 годах, снимали на пленку лишь отдельные отпечатки следов. На сей раз следы, зафиксированные на значительном расстоянии, несомненно, позволят ученым дать более определенные заключения, касающиеся таинственных обитателей Гималаев».

Правда, интересное сообщение? А я только что прочла о Гималаях очерк в журнале «Вокруг света», с репродукциями с картин Н.К. Рериха. Теперь мне хочется достать книгу об этом замечательном русском художнике, археологе и путешественнике. Слышала, будто вышла такая в серии «Жизнь замечательных людей». Если встретишь в магазине книгу о Рерихе, купи для меня. Договорились?

Лена.

На фотографии я «оказалась гораздо лучше», милостиво написано тобой. Какой же ты меня представлял до получения фото? Ведьмой на кочерге из «Пропавшей грамоты» Гоголя?

Восьмого марта ездили с мамой в село в гости к бабушке. Местные подружки, как ты, наверно, догадался, утащили меня в клуб.

Вначале был концерт — выступали самодеятельные артисты из совхоза, а потом — танцы. Танцевала я не только с местными хлопцами, но и с ребятами из города.

Во время перерыва ко мне подошел… кто бы ты думал? Молодой человек из студии грамзаписи! Я так и оторопела. А он, мило улыбаясь, кланяется: «Здравствуйте, Лена! А меня Валентином звать. Вас можно пригласить на танец?» И посмотрел на меня пристально большими глазищами с дремотно-длинными ресницами.

Когда я собралась домой, Валентин пошел меня провожать.

По дороге до хаты бабушки я еле пришла в себя. Спросила Валентина: «Вы, случайно, не сыщик?» — «Откуда вы взяли?» — искренне удивился он. «Вы меня и тогда, в городе, преследовали, пытаясь узнать, где я живу, и сейчас вот, — ответила я. — Как вы здесь оказались?»— «Приехал в командировку в совхоз. — Это он мне. — А ваш дом в городе я хорошо знаю. И часто вечерами смотрю на ваше окно… до тех пор, пока в нем горит свет». — «А… а зачем?» — спросила я. Он пожал плечами: «Сам не знаю».

Немного погодя выяснилось вдруг, что Валентин, как и я, заядлый турист. «А где вы бывали?» — спросила я парня. «Прошлой осенью ездил с товарищами в Брест. В Бресте во время Отечественной войны погиб мой дед», — ответил он. И, чуть помешкав, рассказал о небывалом стихийном бедствии — осеннем наводнении, обрушившемся в это время на Брестскую область. Недолго думая, приехавшие туристы засучив рукава включились вместе с местными жителями города — рабочими, студентами, солдатами — в борьбу с разбушевавшейся водной стихией. Валентин и его товарищи вывозили на лодках из полузатопленных домов стариков и детей, работали на укреплении дамб, восстанавливали мосты.

Говорил Валентин увлеченно, горячо, припоминая смешные случаи из этой поездки, и я, заслушавшись его, не сразу заметила, как мы поравнялись с бабушкиной «светелкой».

«До свидания!» — сказала я и опрометью бросилась в калитку, вроде бы внезапно чего-то испугавшись…

Выполняю твою просьбу — рассказать о нашей квартире. Она у нас двухкомнатная кооперативная. Папа купил ее четыре года назад, вернувшись с одной северной стройки. В первой комнате — «гостиная»: тут и буфет, и круглый стол, и трюмо, и диван, на котором спит мама. Вторая, с балконом, моя комната. Описываю ее «содержимое»: перед балконом секретер, за которым готовлю уроки (прямо на меня из металлической рамочки смотрит весело-задорно папа в заиндевелой ушанке). Напротив — книжные полки, а за дверью — тахта. Над тахтой две репродукции, кстати, отличные: «Портрет молодой девушки» Рафаэля и «Вавилонская башня» Питера Брейгеля Старшего — нидерландского живописца XVI века. Прочти, если достанешь, книгу об этом художнике страшной эпохи пыток и виселиц. Она вышла в Москве в издательстве «Искусство».