Владимир Кобликов - Топорок и его друзья

— Нет, — спохватился Топорок. — Просто мне хотелось узнать...

— Вы готовы?

— Да, готов.

— Прекрасно... Как долго собираетесь погостить на Марсе?

— До конца летних каникул. Так захотел папа. Я забил гол в окно Лютика.

— Припоминаю, припоминаю эту историю. Об этом писали в газетах. У вас ко мне никаких просьб нет?

— Можно со мною полетят мои друзья?

— Пожалуйста, — охотно согласился генерал. —Можете лететь, если желаете, — обратился генерал к Леньке, Плотвичке и Лопушку.

Тиша подвез друзей к самой лестнице, ведущей к межпланетному кораблю в форме футбольного мяча.

Кабина корабля была просторной, светлой. Федя поразился обилию рычагов и кнопок. Он растерянно посмотрел на ребят, а они — на него.

— Что же нам делать? — спросил Топорок.

— Что-нибудь придумаем, — ответил Ленька и сосредоточенно насупился.

В это время раздался спокойный и требовательный голос генерала. И всем показалось, что генерал находится здесь же в кабине.

— В чем, дело, друзья? Что вас волнует?

Члены экипажа переглянулись.

— Я, я... еще никогда не управлял таким кораблем, — виновато сознался Федя.

— Пустяки, — мягко заметил генерал. — Вам ничего не надо делать. Корабль управляется мыслями. Достаточно сосредоточиться и подумать: «Взлетаем», — как корабль тут же покинет Землю. Вы находитесь сейчас в кабине управления кораблем. И запомните, что в ней надо думать только об управлении, никаких посторонних мыслей. Дайте мысленно задание кораблю взлететь и совершить посадку на Марсе.

Остальное время вы будете проводить в каюте иллюзий. Для этого вам надо спуститься вниз по белой лестнице. Лететь вам долго, но вы не будете чувствовать полета. В каюте иллюзий рам все время будет казаться, что вы находитесь и живете на родной земле. И все, о чем вы будете мысленно мечтать, исполнится. Ну, к примеру, вам захочется искупаться. Достаточно вспомнить какое-нибудь знакомое земное место, где вы когда-то купались, и вы окажетесь на том самом месте. Или захотелось вам повидаться с каким-то человеком. Мысленно представьте его, и он станет вашим собеседником.

— Здорово! — восторженно произнес Лопушок. — Это значит, я всегда могу с мамкой, братом и сестренкой покалякать.

— Разумеется! — подтвердил генерал. — Вы всегда можете побеседовать, — генерал подчеркнуто произнес это слово, — побеседовать с вашими близкими.

— И в футбол в этой каюте играют? — недоверчиво спросил Ленька Рыжий.

— Ну, конечно. Все, все, что вам угодно: можете ездить на атомобилях, охотиться, играть, смотреть, строить, — словом, все, что вы могли бы делать и видеть на Земле, вы сможете делать, видеть, ощущать и в каюте иллюзий... Но никаких мрачных мыслей!.. Счастливого вам полета, как говорили в старину, во времена реактивных двигателей.

Топорок, действительно, совсем не ощущал полета. Он мог бы, конечно, устроить себе любую жизнь в каюте иллюзий, но почему-то желания его были скромны и будничны. И вместо необыкновенных приключений и путешествий он все время полета пребывал в Ореховке и ее окрестностях. Топорок рыбачил с Лопушком, возил воду с Тишей, полол с Екатериной Степановной огород, строгал доски. Несколько раз, правда, он совершил небольшие путешествия и то не на атомобиле, а на обыкновенном колхозном грузовике.

Федя общался с людьми, которых оставил на Земле. Встречался с родителями, приятелями, со стариками Храмовыми и многими другими близкими и знакомыми. Видел он и Ларису. Но она все убегала от него и не хотела с ним разговаривать.

Так он и не заметил, как оказался на Марсе. Планета эта очень разочаровала Топоркова. Он ожидал увидать на ней что-нибудь необыкновенное, а главное, ему хотелось поглядеть на живых марсиан, о которых ему столько приходилось читать последнее время в книжках. Оказывается, марсиане совсем не такие, какими их представляют писатели-фантасты. Все марсиане, как две капли воды, похожи на ореховского изобретателя-самоучку Тютю: длинноногие, сутулые, очкастые и в козырькастых кепках. И все они ходят «иноходцами» и будто бы чего-то ищут на дорогах.

Нет, Марс принес Топорку полное разочарование. Постоял Федя возле своего футбола-корабля и пошел бродить по неинтересной планете. Никаких тебе достопримечательностей. Кругом голые поля, пыльные дороги, жарко, душно. Попался на пути домик с вывеской. Подошел Топорок прочитать вывеску, а там совсем не по-марсиански написано: «Сельмаг»...

А потом на пути появились горы. И все шел Федя по горным тропкам, шел, а вместе с ним Лопушок, Ленька, Плотвичка и целый полк тютей-марсиан. Идут эти марсиане и подбрасывают Ларису. Обиделся на них Торорок и спрятался за скалою. И тут жарко, душно. Хочется пить, а воды нигде нет. Снял Федя скафандр. Все равно душно и жарко: «Сейчас бы молока из погреба!» — подумал Федя и вдруг услышал голоса:

— Федя-я-я!

— Топорок!

— Федя!

«Кто же это зовет меня?» — Федя прислушался и узнал голос Лопушка и... Ларисы.

«Ни за что не отзовусь! — упрямо решил Топорок. — Пусть бродят по Марсу, ищут меня...»

Но голоса приближались, и Федя стал искать, куда бы ему спрятаться. Он заметил пещеру и вошел в нее. В пещере, как ни странно, тоже стояла духота, пахло сухой глиной, черепицей и сеном.

Топорок притаился... Шаги! Слышны шаги! Неужели, его найдут? Нет, его не должны найти.

И вдруг он услышал совсем рядом голос Ларисы:

— Вот он! — сообщила она кому-то радостно.

«Сейчас сюда прибегут тюти-марсиане и начнут надо мной расправу!»

Федя собрался встать.

«Надо вернуться на корабль и улететь с Марса, —подумал лихорадочно Федя. — Но теперь мне не удрать от очкастых марсиан... Что же делать?!»

— Вот он! — снова радостно повторила Лариса и над самым его ухом уже произнесла: — Топорок, вставай!

Топорок хотел бежать в глубь пещеры.

— Федя, вставай, — ласково попросила Лариса.

Топорок открыл глаза. Над ним склонилась Лариса. Она трясла его за плечо... Никакой пещеры. Вместо нее — душный чердак, подстилка на сене. Возле Ларисы стоят Семен Васильевич, Екатерина Степановна, Тиша и Лопушок. Екатерина Степановна почему-то вытирает глаза кончиком платка, а сама улыбается.

Лопушок неожиданно зашелся смехом.

— Ты чего, Ваня? — укоризненно спросила его Лариса.

— Ох! Не могу... Надо же!..

— Ну чего тебя разбирает нелегкая? — рассердилась и Екатерина Степановна.

Лопушок сразу осекся.

— Ты, теть Кать, не серчай. Я без злобы... Вспомнил, как Федяй во сне кричал: «Марсиане! Марсиане! Тюти-марсиане!»...

И Лопушок опять зашелся смехом.

— Будет тебе, хохоталь неуемный, — опять сердито заругалась Храмова. И, глядя на Федю влюбленными глазами, ласково, сквозь слезы, заговорила: — Ну, внучек, и напугал же ты нас. С ног сбились — тебя все искали. И где мы только не были! Спасибо ты во сне голос подал. Ах ты, родной мой... — Ах ты, мой ненаглядный.