Даниил Курсовский - Настоящий формидабль. Часть 1

Не подумайте, конечно, ничего такого про мою маму!..

— Мамочка, что с тобой?! — закричал я в ужасе и подскочил к ней.

— Я умираю, сынок… — кое–как выдавила мама.

— Как — умираешь?! — закричал я. — Подожди, не умирай! Я вызову скорую! Я принесу тебе воды! Дам таблеток!..

— Дурачок, — уже более свободным голосом и пытаясь сесть, сказала мама. — Я умираю от смеха!.. Ничего более безумного, чем эта твоя история с панталонами, я в жизни не слышала! И не видела!.. Но как же это было смешно!.. Ты был в ударе, просто в ударе! Видел бы ты сам свои ужимки и гримасы со стороны! Слышал бы ты свой пискливый голосок!.. Боже мой!.. Это был, действительно, настоящий формидабль!.. «Я вся содрогаюсь, мадам!..»

И мама, действительно, принялась содрогаться и опять начала сползать по стене.

Я только стоял рядом с ней и растерянно улыбался.

Наконец, мама кое–как успокоилась, потом даже поднялась на ноги, но тут же была вынуждена сесть на стул.

Ноги ее, видимо, не держали!..

Несколько раз глубоко вздохнув, мама вытерла глаза, покачала головой и повторила:

— Да, это был настоящий формидабль!..

И ее снова затрясло.

— Бедная Жюли! — еле–еле произнесла мама сквозь смех. — Не знаю, как тебе удалось этого добиться, но я буквально наяву видела ее глупенькое перепуганное личико!.. Будет знать, как гулять по чужому саду. И вообще, выпороть бы вас обеих как следует, чтоб не лазили куда попало!..

— Кого — обеих?.. — осторожно спросил я. — Мама, ты о чем?.. Это же только образ. Образы, то есть!.. Никаких Мишель и Жюли не существует!..

— Жюли может быть и нет, а вот Мишель я вижу прямо перед собой!.. — неожиданно заявила мама.

И, взглянув на мое растерянное лицо, вновь закатилась от смеха.

— Ладно, лапонька, я не буду смеяться!.. — сказала она. — Подойди к мамочке!..

Я подошел.

Мама расправила на мне платье, а потом принялась разглядывать банты.

— А кто тебе банты завязывал?.. — спросила она.

— Я сам. Пришлось, правда, повозиться, пока получилось!..

— Получилось очень даже неплохо для первого раза!.. — сказала мама. — А это… Трусики ты надел те самые, которые были с этим платьем?..

Я хихикнул и только молча кивнул головой.

— Ну–ка дай взгляну! — сказала мама.

И, не дожидаясь разрешения, подняла мне подол платья высоко вверх обеими руками, а потом еще и крутанула меня, как волчок.

— Очень симпатично! — сказала она довольным голосом. — Я, хоть и сшила их сама, никогда ни на ком не видела!..

Я терпеливо ждал, пока она все разглядит. В конце концов, она имела на это полное право!

— Ты и макияж себе сделал, как я вижу! — сказала мама.

— Это не макияж. — сказал я. — Это грим. Для того, чтобы лучше войти в образ!..

— И ты вошел в этот образ, действительно, наилучшим образом! — заметила мама и рассмеялась.

Она вновь расправила на мне платье, а потом мягко привлекла к себе, и вдруг усадила на колени.

— Посиди немного с мамочкой!.. — шепнула она. — Давно уже мы с тобой так не сидели. Все дела, дела. У тебя, у меня…

Мама прижала меня к себе, а я обнял ее. И нам обоим было хорошо–хорошо.

Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мама заговорила опять.

— Ты очень порадовал меня. Давно я так не смеялась!.. — задумчиво проговорила она. — И теперь мне даже кажется, что все наши проблемы не такие уж и страшные…

— А они разве страшные?.. — спросил я.

— Ну, смотря с какой стороны посмотреть. — хмыкнула мама. — Маленьким фирмам, видишь ли, трудно выжить в наше время. Надо или объединяться с кем–нибудь или кому–нибудь продаваться. И, значит, начинать петь под чужую дудку…

— А ты какой вариант выбрала?..

— А я так устала в последнее время, что у меня просто нет сил выбирать!.. — вздохнула мама. — К тому же под чужие дудки я никогда не пела!

— Тогда, для разрядки, начни шить не взрослые, а детские платья. — предложил я ей. — Вот как это, что на мне. Это ведь очень красивое платье!..

— Да кому сейчас нужны платья, когда все девочки в штанах и шортах!.. — сказала мама с досадой.

— А ты попробуй! — настаивал я. — Сейчас весна, скоро начнутся выпускные утренники.

— Какие утренники?.. — не поняла мама.

— В детских садах! И четвертых классах школ!.. Ну, или третьих. — сказал я.

Мама посмотрела на меня изумленно.

— И в самом деле… — пробормотала она. — Это же очень просто! Почему я сама до этого не додумалась?!..

— Ты думала о другом!.. — утешил я ее.

— Ну–ка, сынок, дай–ка я позвоню.

Я чуть–чуть подвинулся, чтобы мама могла достать из кармана телефон.

Но слезать с ее колен я не стал. На них было гораздо уютнее, чем в кресле или на стуле!..

— Привет, Борис! — сказала кому–то мама. — Слушай, тисни в своей газете для меня объявление! Сможешь? Прекрасно! Текст такой: «Ателье мод шьет нарядные платья для выпускных балов и утренников.» Да–да, именно так. Когда выйдет?.. В газете уже завтра?.. Замечательно. А на сайте уже через двадцать минут?.. Ну ты даешь!.. Телефоны мои. Ты знаешь. В том числе и домашний. Да–да!.. Ну, пока. Я еще позвоню.

Мама спрятала телефон.

— Ну ладно, — сказала она. — Надо, пожалуй, пойти что–нибудь съедобное приготовить!..

— А я пойду переоденусь!.. — сказал я, слезая с маминых колен.

— Да зачем? Побудь пока так. — улыбнулась мама. — Когда я на тебя смотрю в этом платьице, у меня повышается настроение!.. Вечером переоденешься, перед сном.

И я остался в платье.

Часа два мы с мамой занимались каждый своим делом.

Она готовила нам ужин, а я рисовал.

Вот рисую я, между прочим, так себе. Поэтому редко беру в руки краски и кисти!.. Но на этот раз я смело взялся за дело и нарисовал на большом листе картона здание той самой школы, где могли учиться Мишель с ее подружкой Жюли.

Потом я нарисовал сад и садовника с большими усами.

Потерянные панталоны Жюли я рисовать не стал.

Мне показалось, что это будет слишком!..

Я рисовал и чувствовал, как с каждой минутой мое настроение становится все лучше и лучше. Все заботы, все эти волнения, связанные с Карпухиной, Генкой Хряпиным, предстоящим концертом для госпожи Пинчуковой отступили куда–то далеко в сторону и стали казаться несущественными.

И вообще в доме царила обстановка умиротворения, которой как нельзя лучше соответствовало мое нарядное платье и банты.

Я так увлекся, что не заметил, как совсем близко ко мне подошла мама.

— О, это тот формидабль садовник!.. — сказала она. — А это, надо полагать, та школа, где учатся две эти проказницы?..

— Да. — кивнул я. — Как тебе, нравится?..

— Очень! — с чувством сказала мама. — Конечно, пропорции кое–где нарушены, но общее ощущение создается. Может быть, тебе все же пойти поучиться еще и в художественную школу?..