Даниил Курсовский - Настоящий формидабль. Часть 4

— Мама, не дразни ребенка! — строго сказал я.

Мама и Зинаида Иосифовна переглянулись со значением в глазах.

— И в мыслях не было! — сказала мама.

— Защитник! — сказала Зинаида Иосифовна. И лицо у нее приобрело странное выражение, а глаза подозрительно блеснули.

— Пошли, ребенок! — протянула моя мама руку Анжеле.

Анжела тут же вцепилась в нее, и все трое радостно удалились в мамину комнату.

Я остался в своей комнате, в ожидании, прислушиваясь к оживленной возне, смеху и восторженному взвизгиванию Анжелы.

И вот она торжественно, с сияющим видом, вернулась, сопровождаемая свитой из наших мам, тоже сияющих от восторга.

Я встал со стула, и уставился на Анжелу, раскрыв рот.

Если вчерашнее платье, первое из пяти, было торжеством геометрической строгости и четких, взвешенных пропорций, то сегодняшнее было похоже на букет самых ярких, самых радостных цветов, какие только есть в природе.

Вчерашнее платье замечательно шло Анжеле, выражая в наилучшем виде именно ее образ. Но и сегодняшнее тоже сидело на ней как влитое, и было совершенно ясно, что только Анжела может быть в нем так хороша!..

— Вот это да!.. — произнес я вслух.

Анжела скромно опустила глазки, принимая мое восхищение, и сделала такой изящный реверанс, что мое сердце тут же растаяло в груди.

Некоторое время мы все молчали.

А потом Анжела сказала:

— Я так рада! Так рада!.. У меня никогда в жизни не было таких прекрасных платьев! И это ведь только первые два!..

Мы с Зинаидой Иосифовной переглянулись и вздохнули, а моя мама открыто засмеялась.

— Вот я и думаю, Анжелочка… — осторожно заговорила Зинаида Иосифовна. — Может быть, на этих двух платьях мы и остановимся?..

— Почему это остановимся?! — возмутилась Анжела.

— Ну, потому что на утренник… То есть на твой выпускной бал можно будет взять два платья! Одно, допустим, ты наденешь на торжественную часть, другое — на развлекательную. У вас ведь там будут и танцы.

— Два платья! Точно! Я надену на бал два платья! — обрадовалась Анжела. — По очереди, как ты и сказала!..

— О господи! — всплеснула руками Зинаида Иосифовна. — Горе моему языку!

— Почему горе? — удивилась Анжела. — По–моему, прекрасная идея!..

— Да ведь я совсем не об этом, чудо ты мое!.. Я о том, что из двух платьев тебе не надо будет выбирать, потому что их можно взять оба! А вот как ты будешь выбирать из пяти одно!..

— Два. Два, мамочка!..

— Хорошо, хорошо, два. Остальные–то три придется оставить!

Анжела сделала невинное лицо, похлопала глазками и сказала с неожиданно успокаивающей и даже мудрой интонацией:

— Ну, мама, зачем ты все драматизируешь раньше времени?.. Когда придет время — я выберу. В крайнем случае, мне Славочка поможет. Правда же, Слава?..

На этот раз я переглянулся с мамой и не особенно уверенно протянул:

— Ну, э… В общем, да!..

Зинаида Иосифовна посмотрела на меня очень внимательно и только головой покачала.

— Так, ладно! — взяла ситуацию в свои руки мама. — Эта примерка закончена, пошли переодеваться обратно!

— А первое платье? — спросила Анжела. — Оно теперь полностью сшито? Его уже можно носить?..

— В принципе, да. Носить его уже можно. — ответила мама. — Но сегодня я тебе его не отдам!

— Почему?! — жалобным голосом воскликнула Анжела.

— Потому что ты заберешь не одно, и не два, и не три, а все пять платьев, когда они будут готовы все полностью. Будет только так, и никак иначе.

Зинаида Иосифовна посмотрела на маму с благодарностью, а Анжела протянула обреченно:

— Ну, ладно, ладно… Все, так все!..

— Минуточку! — вмешался я. — Анжела, не переживай! Смотри сюда!

И, подойдя к своему шкафу, я открыл его и снял с вешалки плечики с белым платьем в красный горох.

Взяв плечики с ним в правую руку, я повернулся к Анжеле.

Теперь наступила ее очередь стоять с раскрытым ртом.

— Видишь? — спросил я. — Это — комплект! И это платье можно начинать носить уже сегодня. Даже прямо сейчас. Держи! Это тебе подарок от нас с мамой.

Я протянул плечики с платьем Анжеле.

Она, с выражением полного восторга на лице, подошла ко мне, взяла платье, звучно чмокнула меня в обе щеки, и быстро–быстро выбежала из комнаты, нисколько, очевидно, не сомневаясь, что наши мамы последуют за ней.

Они и последовали, переглянувшись чрезвычайно красноречиво.

А когда они все вернулись, я еще раз убедился, что мама права — из двух платьев–двойняшек Анжеле больше всего шло то, которое было сейчас на ней, белое, в красный горох, с красной окаемочкой!

— Ну–ка, станьте рядом! — скомандовала моя мама. — Хочется на вас полюбоваться!

Анжела, хихикнув, подошла ко мне, и мы, взявшись за руки, стали рядом, чтобы наши мамы могли налюбоваться нами всласть.

— Какие они у нас лапочки! — сказала, наконец, Зинаида Иосифовна.

— А еще цыпочки и солнышки! — добавила мама. — Неплохо бы их сфотографировать.

— Только… Хм…Чего–то не хватает… — произнесла Зинаида Иосифовна.

— Я знаю, чего! — воскликнула Анжела. — Бантиков! Тетя Таня, у вас лента найдется?..

— Какая? Красная или белая? — не удержалась от своей игры мама.

— И та, и другая! — без раздумий заявила Анжела.

— Молодец! Это — решение! — рассмеялась мама.

И мигом принесла два мотка ленты для бантов, белый и красный.

— Мы со Славой завяжем бантики друг другу! — заявила Анжела.

— Нет! — возразила моя мама. — Мы сами их вам завяжем. Уж я не упущу такой возможности!..

И наши мамы, тут же усадив нас с Анжелой на стулья, принялись трудиться над нашими прическами.

Мамины руки были такие заботливые, нежные, чуткие… Я подумал, что это ведь самый первый раз в жизни, когда мама завязывает мне банты. Прошлый раз их мне завязывала Анжела!.. Мне даже показалось, что маме хотелось как можно сильнее продлить эту очень приятную для нас обоих процедуру. Я нисколько против этого не возражал.

Наоборот.

Наоборот…

А вот Анжеле явно не терпелось.

— Мама, ну скоро ты там? Ну, скоро?.. — пищала она из–за пределов моей видимости. Случайно или нет, наши мамы усадили нас спиной друг к другу.

— Скоро, скоро, потерпи! — отвечала Зинаида Иосифовна. — А будешь трепыхаться — поставлю в угол!..

— Ну, ладно, ладно… — пробормотала Анжела. — Прямо сразу и в угол!..

«Как парадоксально устроена жизнь. — подумал я. — То, что для кого–то одного является очень приятным и необыкновенным, для другого может быть совершенно обычным и даже утомительным!..»

Наконец, банты были завязаны.

— Все, можно смотреть! — сказала моя мама.

Мы с Анжелой быстро встали с наших стульев, повернулись друг к другу и увидели, что в прическе у каждого из нас завязаны банты разного цвета, красный и белый. И это очень гармонировало с нашими платьями.