Артур Гиваргизов - Записки выдающегося двоечника

– Да я и не укусил почти, – стал оправдываться Коля, – только зубами дотронулся.

– Дотронулся, дотронулся, – проворчал дедушка, потирая укушенное место. – У меня знаешь какая нежная кожа – дотронешься, и сразу синяк.

– Извини, – сказал Коля, – теперь я чувствую себя виноватым.

– Спи лучше, – сказал дедушка, – пойду под холодной водой подержу. Приходишь подбодрить, а тебя за это кусают.

Коля всегда портил себе аппетит – конфетами. Поэтому он не знал, что такое хороший настоящий аппетит.

– Дедушка, а что такое настоящий аппетит? – спросил Коля.

– Сейчас уже настоящего аппетита нет, – ответил дедушка. – Вот раньше был: раньше я мог за один присест съесть целое ведро квашеной капусты, а сейчас мне даже и не хочется. Сейчас и девушек красивых нет. Вот раньше…

– А тогда почему, – перебил Коля, – мама говорит, что я конфетами порчу аппетит?

– Потому что ей жалко конфет, – объяснил дедушка. – Мне она тоже говорит, что я сигаретами порчу себе лёгкие, хотя сигареты я покупаю на свою пенсию. А ещё она говорит, что коньяк…

– А тогда почему, – перебил Коля, – она разрешает мне есть конфеты после еды?

– Послушай, – рассердился дедушка, – что ты меня всё время перебиваешь? Ты что, не знаешь, что взрослых перебивать нехорошо?

– Знаю, – виновато сказал Коля.

– Тогда не перебивай, – сказал дедушка. – Так вот, она говорит, что коньяк вреден для печени.

– Может быть, он и правда вреден немножко, – сказал Коля.

– Это нечестно, – сказал дедушка, – ведь я – с конфетами – на твоей стороне.

– Я тоже на твоей стороне, – сказал Коля.

Дедушка и Коля крепко пожали друг другу руки.

Однажды Коля нашёл старинные три копейки – 1975 года.

– Раньше на эти деньги можно было выпить отличной газировки с сиропом, – вздохнул дедушка. – Эхе-хе-хе-хе-е-е-е-е.

– Подумаешь, – усмехнулся Коля, – сейчас…

– Бывало, подойдёшь к автомату, – мечтательно продолжал дедушка, – опустишь в щёлочку монетку и ждёшь. Ждёшь, ждёшь, ждёшь…

– А чего ждёшь? – спросил Коля.

– Ждёшь, ждёшь, ждёшь, – мечтательно продолжал дедушка и вдруг замолчал.

Коля посмотрел на дедушку – дедушка спал. На его лице была улыбка.

– Дедушка! Дедушка! А чего ждёшь?! Что дальше-то?!

– А?! – очнулся дедушка. – Так вот: ждёшь, ждёшь, ждёшь, а вода не льётся. Тогда размахиваешься – и кулаком в то место, где написано «Вода с сиропом», и она льётся. Вкусная была вода, сейчас такой воды нет.

– Здорово! – сказал Коля. – Кулаком!

– Да, можно было и с разбега, – кивнул дедушка. – Это что, раньше и телевизоры были лучше – надо было кулаком бить.

– Здорово! – сказал Коля.

– Да уж, – вздохнул дедушка.

У Коли заболел дедушка. Ни температуры, ни кашля, ни насморка у него не было. Дедушка просто грустный лежал на диване и говорил, что ему ничего не интересно.

– Не шуми и не приставай к дедушке с вопросами, – говорила Коле мама.

Но однажды, когда родителей дома не было, Коля не выдержал и задал дедушке вопрос:

– Дедушка, а что такое девятый вал?

– Девятый вал?! – оживился дедушка и приподнялся на локте. – Девятый вал?! – ещё больше оживился дедушка и резко сорвал с себя пуховое одеяло. – Девятый вал – это когда волна как гора или как башня! – воскликнул дедушка, вскочил с дивана и начал быстро ходить по комнате, размахивая руками.

– Здорово! – восхитился Коля.

– Сейчас я тебе покажу, – сказал дедушка. – У тебя ведь есть воображение? Ты ведь можешь представить себя муравьём?

– Конечно, – сказал Коля. – Представил.

– Вот и отлично.

Дедушка наполнил ванну, пустил в неё бумажный кораблик, закатал повыше рукава и начал раскачивать руками воду.

– Раз, – считал волны дедушка, – два, три, четыре…

Волны становились всё выше и выше, и вода уже немножко выплёскивалась на пол.

– У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у, – завыл, как ветер, дедушка, – пя-я-я-ять, ше-е-е-есть, у-у-у-у-у-у, се-е-емь, во-о-о-осемь!

Вода уже так сильно выплёскивалась, что у дедушки и Коли промокли ноги.

– Эге-ге-ге-ге-е-е-ей! – кричал дедушка. – Руби мачту! У-у-у-у-у! Восемь с половиной, девять!

На счёте девять поднялась такая большая волна, что у дедушки и Коли промокли брюки, рубашки и майки.

– Вот это и есть девятый вал, – сказал довольный дедушка. – Страшно было?

– Нет, – сказал Коля.

– Так ты что, не представил себя муравьём, сидящим в кораблике? – спросил дедушка.

– Ты не говорил, что в кораблике, – ответил Коля. – Ты сказал, просто муравьём. Вот я и представил, что я сижу на потолке. А там было не страшно.

– Тогда ты ничего не почувствовал, – огорчился дедушка. – Ну ладно, повторим ещё раз.

Дедушка переоделся в сухую одежду и открыл кран.

Однажды дедушка познакомился на улице с одной бабушкой.

– Бабушка, можно я вас провожу? – спросил дедушка.

– Попробуй, – ответила бабушка, – я быстро хожу – два километра в час.

– А я – три, – бодро сказал дедушка. – Александр.

– Люда.

Потом они не знали, о чём говорить, и долго шли молча, постукивая палочками. Наконец дедушка сказал:

– Я люблю музыку.

– А я нет, – сказала бабушка.

– А спорт? – дедушка старался найти общие интересы.

– Нет, – ответила Люда. – Всё это глупости.

– Я люблю готовить, – сказал дедушка.

– Это другое дело, – обрадовалась бабушка.

Они сели на лавочку, достали из сумок учебники и тетради и стали готовить уроки: дедушка за своего внука, а бабушка за своего.

Мама сегодня была строгая.

– Мама, а что такое строгость? – спросил Коля.

– Строгость – это чёрные туфли на низком каблуке, губы не накрашены, глаза подведены чуть-чуть, очки, волосы собраны в пучок, духи «Мария Ивановна» и мысли о неприятном деле.

– А мысли зачем? – не понял Коля.