Тамара Михеева - Дети дельфинов

— Лежи, лежи! — услышал я шепот, и все те же руки потянули меня за шею, чтобы снова уложить на подушку. Потом крик: „Киро! Он открыл класа!“

Голос был молодой и чуть-чуть шепелявил. Но это было даже приятно. В этом была какая-то мягкость. Я подумал, что это голос девочки-подростка, такой он был звонкий, даже острый какой-то. Я не успел оглянуться, чтобы подтвердить свои догадки, не успел даже удивиться происходящему, как в комнате стало темнее — это вошел человек огромного роста. Он заслонил собой дверной проем и сказал, тоже мягко шепелявя, как рукой по бархату провел:

— Открыл класа? Ну, теперь можно не бояться…

Это и был Киро. Он подошел ко мне, нахмурил густые брови, и легкие руки тут же соскользнули с моих плеч. Киро был необыкновенно красив, будто ожившая статуя древнегреческих мастеров. Идеально прямой нос, широкий умный лоб, резко очерченный рот, золотые кудри до плеч. А глаза на удивление кроткие. Твердость черт и кротость глаз, детскость улыбки.

— Где я? — спросил я, и самому от себя стало противно, неудобно перед этим сильным человеком за свою слабость.

— Кто ты? — спросил из-за спины звонкий голос. Я хотел повернуться и посмотреть, но Киро сказал строго:

— Подожди, Зое. Ему нельзя много говорить.

С улицы зашел еще какой-то мужчина лет пятидесяти.

— Киро, Вождь совет тебя. Ити, я посмотрю.

— Отец, он открыл класа!

— Ну и славно…

Киро улыбнулся мне и ушел, как-то особенно долго посмотрев на обладательницу звонкого голоса; видимо, опасался, что она будет приставать ко мне с расспросами. Мужчина стал возиться в углу, гремя посудой и покашливая. А я наконец-то увидел ее.

Мне трудно описать Зое. Могу только сказать: как ей не подходил этот голос! Казалось, что говорит девочка, ровесница Ксюши, угловатая, резкая, неуклюжая даже… А на самом деле Зое было двадцать лет, и она была красавица. Смуглая, высокая, со светлой косой ниже пояса и васильковыми глазами. Все движения — легкие, плавные. Я смотрел на нее и думал: боже мой, куда я попал? У них что, все такие красивые, как Зое и Киро? Может быть, я умер и все это — другая жизнь?

Впрочем, бред, конечно, я так не думал. Я ученый, не верю я ни в загробную жизнь, ни в параллельные миры. Я на Лысом острове — это совершенно очевидно. И скорее всего, недалеко от места схватки с рысью. Неужели… Неужели Лысый остров обитаем, здесь есть коренное население?! Может быть, это даже дельфиняне, и рыбацкие легенды не врут, такой народ действительно существует? Как же им удается скрываться ото всех столько лет? Это непостижимо, тут пахнет величайшим открытием: целый народ! Вот о чем я думал тогда. И это так меня потрясло, что даже голова пошла кругом и страшно заныло плечо. Видимо, рана…

Приблизилась Зое:

— Польно? Посвать Киро?

— Киро — твой брат? — спросил я. Зое тихо улыбнулась и покачала головой: нет.

— Муж? — И голос мой предательски дрогнул.

Зое испуганно глянула на дверь и нахмурилась.

— Нет. Киро — ведун. Он вылечит тебя, с помощью Дождя и Солнца.

Говоря это, Зое колдовала над моим плечом, пальцы ее двигались быстро-быстро, а лицо было так близко, что я мог слышать ее дыхание. Не глядя на меня, она улыбнулась:

— Потерпи…

Совсем рядом, у моих глаз, качалась прядка ее светлых волос, выбившаяся из косы… Она задевала мою щеку.

Я пролежал у старика Хоты и его дочери Зое целую неделю. Итак, я попал к анулейцам. Видимо, это те самые дельфиняне. Они и поклоняются Солнцу и Дождю, но считают, что произошли от дельфинов. Раньше они жили у моря. Занимались рыболовством, разводили овец и коз.

Вот как Зое рассказывала мне об этом: „Далеко-далеко… за дремучими лесами…“ Нет, сначала оговорюсь: у анулейцев есть одна особенность, они оглушают звонкие согласные. Не сильно, всё, в общем-то, понятно и быстро перестает царапать слух. Но вот странно: в некоторых словах, особенно значимых, звонкие остаются звонкими — „Дождь“, „Солнце“, „Боги“, „дельфины“, „Вождь“, „ведун“, все имена. Я очень скоро привык к такому произношению, поэтому запишу нормально, без всяких там „диалектных особенностей“».

«…В начале мира было только море и Солнце. Далеко-далеко за дремучими лесами и высокими горами лежит без границ и берегов глубокое синее море. Водится в том море рыба золотая и рыба серебряная, живут в том море Отец Дельфин, Мать Дельфиниха и много-много их детей. Однажды разбушевалось море и бушевало целый год. В этот год родила Дельфиниха-мать семь детей с руками и ногами. Дети не могли дышать в воде, и, чтобы они не погибли, Мать Дельфиниха стала землею, а Отец-Дельфин — ясным небом. Стали дети дельфинов жить на земле, строить лодки, ходить в море, рыбу ловить и крабов. Если же попадался в сети дельфин, люди всегда отпускали своего брата.

А если тонул в неспокойном море человек, дельфины из морских глубин мчались ему на помощь.

Вот так и появился на свете анулейский народ. А было это так давно, когда светило два Солнца: и днем и ночью было светло. Потом одно Солнце погасло, и пришли темные времена. С другого берега приплыли слуги крыс, страшный и сильный народ. Море не пускало их, но они были злые и жадные, и их злость и жадность оказались сильнее моря. Дети дельфинов хотели жить в мире, но слуги крыс жгли и убивали; они забирали все, что анулейцы добыли своим трудом и любовью; они разрушали дома, жгли деревья и ели дельфинов.

Анулейцы не умеют убивать, поэтому их так легко убить! Когда их осталось очень мало, Вождь Торо увел свой народ в леса. Они долго блуждали между деревьями, и душа деревьев была сокрыта от них, им неведома. Анулейцы еще не знали леса, не умели ловить зверей, они знали только рыбу, но вся рыба осталась далеко в море. Люди страдали и умирали. И тогда ведун Ло — да не забудет его Время! — стал просить деревья разрешить анулейцам жить здесь, в лесу, потому что у них нет другой земли. Ведун Ло подходил к каждому дереву и разговаривал с ним, гладил его ствол, рассказывал нашу беду. И когда он обошел все деревья в лесу, лес послал нам рысь, которая привела анулейский народ к Дому-со. Мы увидели каменное тело Человека-со, озеро около него и поблагодарили рысь и лес. Здесь была вода и можно было жить.

Анулейцы ушли далеко от моря, чтобы спастись. Они потеряли энко — душу своего народа. За это Боги наказали анулейцев — вот уже много лет мы не можем найти дорогу к морю. Слуги крыс жгли лес, думали, мы умрем. Лес горел, и ничего не оставалось после огня, только царство желтой травы. Был огонь, и Дельфиниха-мать стонала от боли и проклинала крысиных слуг. Дельфин-Отец, слыша ее стоны, горько плакал. Его слезы потушили огонь, и много деревьев спаслось. Здесь мы и остались. Но до сих пор ищем дорогу к морю, потому что без своего энко народ не может жить. Наши дети забыли вкус соли и рыбы, они не видели волн и широкого горизонта…»