Леонид Колосов - Незнакомец в черной сутане

А барон словно почувствовал что-то. Когда они вышли из машины и направились к вилле, Помпили вдруг остановил его.

— Луиджи, вы взяли образцы дверных ручек?

— Конечно, господин барон.

— Они у вас в ящике?

— Да…

— Покажите мне их.

Помпили указал рукой на садовую скамейку, мимо которой они проходили. Луиджи поставил свой ящик и стал возиться с замком, который, как назло, не открывался под пристальным взглядом барона. Тому, видимо, надоело ждать. Он оттолкнул плечом Луиджи и рванул крышку ящика. Она распахнулась. Помпили без труда опознал газету, в которую были завернуты дверные ручки.

— Что это, «Унита»?

— Не знаю, господин барон, я не смотрел, во что продавец завернул мне товар…

Голова Луиджи лихорадочно работала. Надо было назвать адрес какого-нибудь известного скобяного магазина.

— …Я купил ручки в магазине «Марасутти», в том, что неподалеку от железнодорожного вокзала Термини.

— Этот магазин с отличной репутацией. Странно, что продавцы заворачивают покупки в газету, типографию которой мы давно уже ищем. Вот что… Поедемте-ка в город, и вы мне покажете этих интересных продавцов. Впрочем, нет. Продолжайте работать и в следующий раз внимательно смотрите, во что завертывают ваши покупки.

Луиджи рассказал обо всем происшедшем представителям подполья. Связь с подпольной группой в Чивитавеккии была, конечно, прекращена. Краснодеревщика пока никто не трогал, может быть, потому, что работа еще шла полным ходом. Когда Луиджи показал всю работу, барон остался ею доволен. Заплатил ему сполна всю сумму, назначенную краснодеревщиком, и ни словом не обмолвился больше о случае с «Унитой». Луиджи безвыходно сидел дома. Подпольщики срочно подыскивали для него конспиративную квартиру. В один из поздних вечеров вынужденного безделья в квартиру Бокка позвонили. Луиджи открыл дверь. На пороге стоял бледный Марио.

— Я не буду раздеваться, некогда. Слушай, Луиджи, тебе грозит опасность. Вчера у барона собралась компания и среди них подполковник Капплер, знаешь такого?

— Нет, не слыхал.

— Он начальник специального отдела гестапо при немецкой комендатуре и лучший друг моего хозяина. Так вот, во время игры барон в качестве анекдота рассказал случай о том, как ты привез на виллу дверные ручки, завернутые в «Униту». Все посмеялись, а Капплер начал расспрашивать Помпили о подробностях этого случая. Потом, когда гости разъехались, хозяин вызвал меня в кабинет. Они были вдвоем с эсэсовцем. «Марио, — сказал Капплер, — вы должны заняться этим краснодеревщиком, постараться влезть ему в душу и посмотреть, какие у него друзья и куда он ходит. Немецкое командование вас не забудет, а уважаемый барон Помпили предоставит необходимое для этих дел время. О нашем разговоре никому ни слова».

Потом стал говорить барон: «Разумеется, Марио, вы должны помочь нашим союзникам. Но уверяю вас, подполковник, краснодеревщик тут ни при чем. Ему просто подсунули „Униту“. Я проверял этот проклятый магазин „Марасутти“. Там действительно оказался один из красных, продавец. Его, правда, не удалось поймать. Видимо почувствовав, что пахнет жареным, он сбежал. Но вы не беспокойтесь, милейший Капплер, у меня в руках есть ниточка, которая приведет в подпольную типографию. Через некоторое время я смогу дать вам ее конец, за взаимную услугу, конечно…» Тут они прекратили разговор и выслали меня из кабинета. Не знаю, ты или не ты привез «Униту», — меня это не касается. Тебе надо скрыться. Если что будет нужно, можешь рассчитывать на меня.

Времени для того, чтобы раздумывать, у Луиджи не было.

— Спасибо, Марио, за заботу и дружбу. Этой ночью я уйду, а ты скажешь своему барону и этому гестаповцу, что не нашел меня. Теперь слушай. Мы с тобой увидимся послезавтра на площади Болонья в сквере в два часа дня на скамейке возле бара. Если меня не застанешь, приходи на другой день на то же место и в то же время. Когда будешь идти ко мне на свидание, посмотри, не идет ли за тобой шпик. Ну прощай, еще раз спасибо тебе…

В тот же вечер Луиджи с женой предупредили портье, что уезжают погостить к родственникам в Милан на неделю-две. Взяв чемоданы, они действительно поехали на вокзал, сели в поезд, но сошли в пригороде, на Тибуртине, первой остановке после Рима. Походив с час по окрестным улицам, Луиджи и его жена навестили своих дальних родственников. Утром следующего дня Луиджи встретился на явочной квартире с представителем подполья и рассказал ему о происшедшем. «Дело сложное, — сказал тот. — Его следует обсудить в штабе вместе с Владимиро. Как раз послезавтра состоится совещание. Тщательно посмотри, не следят ли за тобой, прежде чем придешь на виллу. А сейчас вот тебе новые документы и адрес конспиративной квартиры, где будешь жить. Постарайся перебраться засветло, пока на улицах мало патрулей. Чао, до встречи послезавтра».

Владимиро. Это тот самый русский, ставший одним из руководителей римского подполья. А ведь поначалу Луиджи не верил ему. Как же, сын царского офицера, эмигрировавший из Советской России, и вдруг вместе с партизанами.

Трагично и запутанно складываются подчас человеческие судьбы. Владимир Николаевич Серебряков родился в семье бедного офицера. Когда началась Октябрьская революция, а затем гражданская война, Владимир Серебряков оказался на Кавказе, где учился в кадетском корпусе. Находившиеся здесь войска Врангеля, потерпев поражение, отступая, захватили с собой и кадетский корпус. Сначала училище эвакуировали в Крым, потом за границу. Таким образом, Серебряков оказался оторванным от своей родины. Затем последовал целый калейдоскоп стран и профессий — Болгария, Люксембург, Франция, Югославия… Формовщик на кирпичной фабрике, шахтер, экскаваторщик, шофер…

После оккупации Югославии немецкими и итальянскими фашистами, где Владимир Серебряков очутился в начале 1941 года, его как русского тотчас же задержали. Последовало предложение в обмен на свободу вступить в белоэмигрантский батальон, который немцы намеревались использовать на Восточном фронте. Серебряков категорически отказался. За ним установили слежку. Попытка бежать к югославским партизанам не удалась. Полицейские власти арестовали Серебрякова и сослали его в маленький итальянский городок Монтеротондо, что неподалеку от Рима. Уже находясь на поселении, Владимир, или Владимиро, как стали его звать итальянцы, познакомился с коммунистами. Долго приглядывался к Владимиру пожилой каменщик Ренато Моро, с которым Серебряков работал на стройке в Монтеротондо. Заводил разговоры о жизни, о том о сем, интересовался политическими взглядами своего «русского друга». Владимир чувствовал, что беседы эти ведутся неспроста.