Рудо Мориц - Его большой день

Отбежав на безопасное расстояние, ребята остановились. Габриель сказал:

— Приходи завтра!

— Зачем?

— Приходи, пойдем форель ловить, — загадочно улыбнулся Габо, вытащил из кармана заштопанных штанов намотанную на дощечку леску с крючком и сунул ее приятелю под самый нос. — Видишь? Настоящий крючок. Я купил.

Йожо и хотелось на рыбалку и нет. Если он пойдет, то не сможет посидеть у Никиты.

— Не пойду, не хочу и форели.

— А ты отнесешь ее этому… как его зовут… — предложил Габо приятелю.

— Никите?

— Да, ему…

— Ладно… тогда пойдем, — решил Йожо.

В колибе у бачи Брнчалы было тесно, как в клетке. Даже бача один со своими сырами с трудом в ней помещался. Пастуху Матушу приходилось спать у самых дверей, и ноги его почти торчали наружу. В холодные ночи он сильно мерз.

Прибывшие в колибе не поместились. Но их это мало заботило.

— Построим себе новую колибу, — предложил Хорват.

Учителю Шимаку пришла в голову мысль получше.

— Выкопаем землянку, — сказал он. — Это будет надежнее.

С его предложением согласились все. На другой день с раннего утра принялись за работу. Утренний холод все равно не давал спать. Бача принес им кирку и лопату — весь свой инструмент. Пришлось чередоваться по двое.

Для землянки выбрали место на крутом берегу под большой елкой. К вечеру просторная землянка была готова. Сверху ее прикрыли ветками и забросали землей. Снаружи все обложили дерном. Пол внутри выстлали ароматной хвоей, заглушавшей шаги, как толстый ковер. Вдоль одной из стен соорудили нары и покрыли их мхом, еловыми ветками и черничником.

Когда землянка была готова, Выдра, очень довольный сделанной работой, воскликнул:

— Одно слово — дворец! А как здесь пахнет!

Все радостно засмеялись. Один Ганзелик не унимался:

— Кто знает, сколько нам здесь придется прожить. Может, и всю зиму.

— А что, разве не проживем? — спросил Шимак.

— Печки не хватает.

— Гм, печки-то действительно нет, — подтвердил Хорват и почесал за ухом. — Хорошо бы хоть небольшую печурку.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — поддержал его Шимак. — Было бы куда дыму уходить, а печь построим.

Партизаны не унывали. Ночи еще не очень холодные, пока можно обойтись и без печки. Завтра навесят двери, и в землянке будет тепло, как в старом обжитом доме.

Вечером они уже собрались перед своим новым жильем отдохнуть после тяжелой работы и посоветоваться.

Хорват думал о Никите.

— Я считаю, что внизу Никите оставаться опасно. Приходили раз, придут и второй. Ищейка всегда возвращается на старый след.

— Это верно! — подтвердил учитель. — Надо забрать его сюда.

— Поднимем сюда и оружие. Оно должно быть при нас. А то вдруг эти черти рогатые найдут его во «Взрыве»!

Надо было решить, как наладить связь с Никитой, с селом, кирпичным заводом и лесопилкой. Узнать, кого забрали, а кто остался на свободе. На кого можно в будущем рассчитывать.

— Но из нас ведь никто не может спуститься вниз, — сказал стрелочник Выдра.

— Да, Штефан, ты прав. Сучаны сейчас как осиное гнездо. Иуды всегда найдутся, — согласился с Выдрой Шимак.

— Кто же тогда?

— Пойти может только Брнчала или пастух.

Позвали Причалу.

Бача сначала косо смотрел на пришельцев. С их приходом жизнь его круто переменилась. Раньше в овчарне было тихо, а теперь то и дело слышались удары кирки, стук топора, громкая речь. Все это было для него так непривычно, что сначала он ходил как потерянный. Даже есть не хотелось. Настроение у него исправилось только под вечер, когда Ганзелик сказал:

— Послушай-ка, Адам, а не починить ли нам твою овчарню? А то она у тебя развалится я овцы так разбредутся, что и не соберешь.

— Чините, если вам охота, — проворчал бача, думая, что Ганзелик просто шутит.

Но тот весело похлопал его по плечу и сказал:

— Починим и новую построим. Вот выроем землянку и за овчарню возьмемся.

Брнчала смягчился. Как только ему посулили помощь, он сразу стал ласковее.

— Ну, чего вы хотели?.. Овцу зарезать, что ли?

— Ты все боишься, что мы тебя объедим, — засмеялся Хорват. — Нет, нет, Адамко! Сходи-ка вниз, в село.

— Ну что ж, это можно, тем более у меня там дела, — кивнул бача. — Надо хозяевам сыр отнести.

— Хорошо, Адам, заодно и наши дела уладишь.

— Но я не хочу вмешиваться в ваши разбойничьи дела, — возразил Брнчала, догадываясь, какое поручение ему дадут.

— Да какие же мы разбойники! — улыбнулся Шимак в редкие усы. — И потом, это дела не только наши. Мы ведь боремся за справедливость. И стараемся не только для себя, но и для вас, Брнчала! Чтобы вам не доводилось ходить в рваных штанах. Вот и вы нам помогите…

Бача смутился. Он поглядел на свои штаны и почесал заросший затылок. Гм, может, они и в самом деле борются и за него? Но как же они борются, если все пришли сюда, думал он.

— Ну ладно уж, говорите, что вам там надобно! — После недолгих размышлений он согласился быть связным между селом и революционным комитетом.

— Осмотришься, узнаешь, кого за последнее время арестовали, разведаешь, что об этом говорят люди, а потом сходишь во «Взрыв», к нашим. Скажешь жене или сыну, что мы скоро придем. А Никита пусть готовится в путь. Не забудь имя: Никита!..

Рано на рассвете бача взвалил на спину плетенную из лыка корзину, наполненную сыром и оштепками, в руку взял суковатую палку и подался в путь.

Хорватова как раз возилась у плиты, когда бача постучал палкой в дверь. Она до смерти перепугалась. Ее посеревшее от страданий лицо стало бледным как мел. Вчера в дом снова нагрянули непрошеные гости, которые молча отвернули лацканы пиджаков и показали блестящие значки. Спрашивали, не вернулся ли ее муж. Хотели узнать, что за люди собирались во «Взрыве».

— Да не знаю я, господа хорошие, — твердила перепуганная женщина.

Ничего не добившись от матери, они стали расспрашивать Йожо. Но мальчик не сказал ни слова. Он помнил о крепком отцовском рукопожатии, когда давал ему слово молчать. Сдержать это слово он теперь обязан больше, чем когда-либо раньше. И как раз перед этими людьми надо держать язык за зубами, что бы то ни было! Они долго мучили его придирчивыми вопросами, угрожали. Ничего не добившись, снова взялись за Хорватову.

— Да не знаю я, где он… Сюда никто не приходил, никого я не видела. За что мне такие мучения?

С уходом Хорвата на нее навалилась новая беда. Хорват не успел получить зарплату, а она не осмелилась за ней пойти. С ужасом думала она о будущем: скоро они останутся без гроша. А дети?

И теперь, когда снова раздался стук в дверь, мать Йожо вся затряслась от страха. И еще больше испугалась, когда увидела мужчину.

— Дай вам бог добрый день, — поздоровался бача, теребя в заскорузлых пальцах засаленную шляпу.