Михаил Жестев - Приключения маленького тракториста

Теперь Алешка мог спокойно побродить по улицам. Хотя до этого он ни разу не выезжал из Серебрянки, некоторое представление о городе у него было, — по книгам, картинкам, фильмам. Приблизительно такое же, как о человеке по фотокарточке. Но видеть людные улицы — это одно, а попасть самому в их толчею, когда ты всем мешаешь и кажется, что все только и думают о том, чтобы тебя толкнуть, — это совсем другое. Одно дело лицезреть перекресток улиц, другое — его перейти. Казалось бы, чем скорее, тем лучше, но нет. Поспешишь — попадешь под машину. Но постепенно Алешка освоился с шумными и людными улицами и в незнакомом, впервые увиденном городе почувствовал что-то знакомое и давно виденное. Хоть город каменный и как будто совсем не походит на деревню, много, много людей в нем, как очень скоро обнаружил Алешка, были деревенские. Как не узнать их! Одних — по знакомому говору, других — по тому, как они боязливо перебегали на другую сторону улицы, третьих — по одежде: брюки навыпуск, а под брюками сапоги, как у него самого. Приятное открытие! И, сделав его, Алешка уже совсем смело двинулся по незнакомым ему улицам. Он и в кино сходил, и в парке посидел, а потом купил полный карман семечек и пошел сорить лузгой слева направо и справа налево. Как видите, Алешка быстро освоился.

— Гражданин, как пройти на Верхне-Тракторную улицу?

Алешка, конечно, знает. Для него все начинается с вокзала, а значит, Верхне-Тракторная не иначе, как на другом конце города… Идите прямо до парка, за парком базар, за базаром опять улица, — там спросите, покажут. И приезжий, следуя совету Алешки, идет к парку, идет через базар, все дальше и дальше от места, куда ему надо… Ну, а Алешка продолжает шелушить семечки и знакомиться с городом. Но теперь он уже смотрит на него как старожил, и даже не подозревает, что где-то за базаром его клянет и распекает на все корки доверчивый человек, что ищет Верхне-Тракторную улицу.

Только под вечер Алешка вернулся в привокзальный сквер. День прошел незаметно. Теперь, до прихода утреннего поезда, можно поспать на скамейке. Только на какой? На той, что против вокзального выхода. Открыл глаза — и, пожалуйста, встречай Кольку.

Алешка лежал на скамье, а ему казалось, что он продолжает бродить по улицам города. Дома и дома. Каменные, в несколько этажей. И нет этим домам конца. А Колька говорил, — в городе негде жить. Вот так негде! Что ни дом — пол-Серебрянки поместишь. Дневные впечатления громоздились друг на друга. Их было так много, и они были так противоречивы, что Алешка даже не мог сказать, — а нравится ли ему город? Но что действительно ему понравилось, так это парк. Как на усадьбе МТС. Только поменьше. А что он будет делать в городе? Чинить велосипеды или заливать улицы асфальтом? Город, каким его увидел Алешка, требовал труда и совсем не был похож на тот город, каким он рисовался его воображению по рассказам Лопатина.

Алешка смотрел на августовское звездное небо. Все-таки хорошо жить, даже когда не знаешь, где будешь жить завтра. Он не заметил, как заснул. Но спал тревожно. Его будили гудки маневровых паровозов и грохот проходящих поездов. Колька приехал? Но в небе еще горели звезды, и он снова засыпал.

Было совсем светло, когда, Алешка почувствовал, что кто-то теребит его за руку. Он повернулся и увидел чесучевый пиджак. Что такое? Уж не снится ли ему вчерашний дяденька, что показывал, где училище механизации? Он самый: усатый и стоит, припав на одну ногу; ясно, хромой. Но все это не во сне, а наяву.

— Ты что же, парень, до своего училища не дошел? Устал, отдыхаешь?

— Я не пойду туда.

— Постой, постой; ты мне скажи, — ты был в училище? А ну-ка, покажи документы.

Алешка подал командировочное удостоверение. Усатый уткнулся в бумажку, потом вскинул на Алешку удивленные глаза и спрятал командировку в карман.

— Так ты, стало быть из Серебрянской МТС? Почему же ты не в училище?

Алешка молчал.

— Тебя спрашивают.

— Я должен поезда дождаться.

— Товарища встретить?

— С одной деревни.

— Знаем мы этих товарищей с одной деревни. Если не худое задумали, так он найдет тебя. А если бродяжничать, то не беда, коль разминетесь. А ну пойдем-ка со мной!

— А вы отдайте бумажку, — запротестовал Алешка.

— Успеешь…

Они вышли из сквера и направились к городу. Алешка упирался.

— Вы что — милиционер?

— На место придем, разберемся — кто я, а кто ты. Наверное, в МТС думают: учится наш Лопатин Николай, приедет — на тракторе будет работать. А этот самый Лопатин в училище и не явился. Дорожные — в карман и дружка поджидает!

Алешка понуро брел за хромоногим. Надо бежать. И как можно скорее. Но как бежать без документов! А через полчаса будет поздно. Придет поезд, приедет Колька, и, если он его не встретит, — все пропало! Но не успел Алешка решить, что же ему предпринять, как хромоногий круто свернул к подъезду училища. Алешка остановился.

— Ты чего? Тягу хочешь дать? А ну, за мной! — Он пропустил вперед Алешку и повел его к широким стеклянным дверям.

— Я все равно убегу! — крикнул Алешка в отчаянии. — Убегу!

— А мы тебя сначала доставим да директора МТС по телефону вызовем…

Они вошли в комнату завуча, и то, что увидел Алешка там, заставило его невольно попятиться. Невысокого роста худощавый человек в очках наступал на парня выше его на две головы.

— Тебе трактор что — балалайка? Как захотел, так и настроил? А может, думаешь, женкин самовар? Хочу налью воды, а нет, так к чертям распаяю! Я тебя научу ездить — век будешь помнить! — И в следующую минуту парень вылетел из комнаты с весьма серьезным напутствием завуча: — Сто рублей заплатишь за аварию! Из стипендии сто рублей!

Алешка готов был припуститься вслед, но сзади стоял его конвой, да и к тому же очкастый завуч, едва выгнав проштрафившегося курсанта, тут же набросился на него.

— Тоже нашкодил? А ну, подойди ближе.

Алешка потупился, а дядька, который его привел,

сказал:

— Сергей Антонович, паренька задержал. Вчера это я пошел проверить, много ли новичков приехало, а этот мне навстречу, — где училище? Сегодня опять иду на вокзал, к поезду, а он в сквере на скамейке. Видно, тягу задумал дать.

— Очередной отсевок? — Сергей Антонович взял Алешкину командировку. — Кончают семилетку, три года шалберничают, и уж если никуда не примут, к нам идут! — И вдруг прикрикнул на Алешку: — Как стоишь? Вынь руки из кармана!

«Завуч»! Сколько в этом слове было знакомого, напоминающего школу. Но такого завуча Алешка видел впервые. Крутоват. Этот, чего доброго, может и пристукнуть. И все же Алешка нашел в себе смелость сказать прямо в глаза грозному Сергею Антоновичу.

— Дайте мои документы!