Беатриче Мазини - Дети в лесу

— Без картинок, — заметил Том, устроившись рядом.

— Что ж поделаешь, — Джонас пожал плечами.

А можно взглянуть на твою?

— Она очень старая, — нехотя ответил Том, но все же махнул рукой Гранаху, и тот подбежал вприпрыжку, с мешком на плече.

— Старинные вещи — самые драгоценные, — заметил Джонас. — Многое из нашей прежней жизни исчезло безвозвратно, поэтому оставшееся так дорого нам.

Он открыл книгу — очень бережно, это понравилось Тому, — осторожно сдул со страницы засохшую травинку, провел пальцами по плотной бумаге. «Это не просто редкость, это чудо! Кажется, мы с этой книгой ровесники, — подумал Джонас. Из своего детства он еще помнил такие же сложные изящные иллюстрации, на смену которым потом пришла совсем другая новомодная графика. Эта книга была уникальна. — Спасибо, есть хоть что-то, что можно полюбить, — подумал Джонас, сам не зная, кого он благодарит. — Надоело все одинаковое».

Он задумчиво рассматривал картинки, которые так долго поддерживали беглецов, давали пищу их фантазии. Потом поднял глаза и огляделся. Девочки сидели неподалеку и о чем-то переговаривались, бросая на него любопытные взгляды. Хана, как часовой, стояла на краю поляны, присматривала за всеми. Глор нарвал для Собака пучок листьев и, не говоря ни слова, протянул его Рубену, тот сунул листья зверю и удивленно наблюдал за тем, как Собак радостно перемалывает их своими акульими зубами. Дуду и Гранах дурачились, строили друг другу рожи. Джонас погладил по щеке лежавшую рядом маленькую Лу, которая, кажется, спала. У нее был жар. Том отдал бы что угодно, лишь бы ее серые глаза снова распахнулись. Он повернулся к Джонасу и спросил:

— Почему ты ведешь нас обратно? Ты ведь пришел не за ней, а за нами.

— Да, — кивнул Джонас. — Это мое задание, моя миссия. Я знал, что вы сбежали. Меня попросили привести вас обратно на Базу.

— Это ты оставил нам рюкзак, полный всяких вещей, да?

Джонас опять кивнул.

— А золотое насекомое?

— Это такой прибор, довольно эффективный. Он запрограммирован на выявление источников тепла и передачу оперативной системе информации об их местонахождении, — заметив растерянный взгляд Тома, Джонас умолк. — Прости, я выражаюсь слишком сложно. Этот прибор следовал за вами. И с его помощью я мог вас видеть.

— Нас накажут? — во взгляде Тома не было страха, лишь любопытство и желание понять. И ожидание.

— Не думаю. Вы слишком драгоценны.

— Но мы же не старые!

Джонас улыбнулся.

— Именно потому, что вы не старые. Потому что вы — новые.

Он помедлил, не зная, что сказать, чтобы совсем не запутать Тома и не навредить в будущем. Но лгать он не хотел. Как жаль, что у него не получилось помочь детям уйти. Он чувствовал, что сделал недостаточно; он просто наблюдал за ними, смотрел, как в театре. Представление закончилось трагедией — мальчик погиб, девочка тяжело больна. Тому сейчас нелегко, поэтому не стоит сеять в его душе зерна новых сомнений — у него их и так хватает. Все это время он один решал, куда идти, куда сворачивать, направо или налево, и все верили, что они вырвутся на свободу и справятся со всеми препятствиями. Джонас порывисто обнял мальчика за плечи; Том сначала отпрянул, но потом расслабился.

— Не слишком мне доверяй, — Джонасу показалось, что он должен это сказать. — Не знаю, смогу ли я вам чем-то помочь, когда мы вернемся. Надеюсь, что-то изменится к лучшему. Но на все сто не уверен.

— Я еще могу передумать? — помрачнев, спросил Том.

— Нет, — ответил Джонас.

— Я думал, ты наш друг, — сказал Том.

— Я тоже так думал.

Том исподлобья взглянул на него и высвободился из объятия.

Нинне поднялась и, хихикая, направилась в их сторону. По дороге она несколько раз оборачивалась, ища взглядом поддержку Орлы; та осталась сидеть, но хихикала так же глупо.

— Ты — принц? — подойдя к Джонасу, спросила Нинне. Не оставляя ему времени на ответ, она продолжала: — Ты очень на него похож, — Нинне склонилась над книгой и стала листать. Найдя нужную страницу, она радостно улыбнулась: — Вот, смотри!

На картинке был изображен принц из сказки о Белоснежке — когда он нес на руках пробудившуюся от поцелуя принцессу, оставив гномов позади в лесу. Этот принц никогда не нравился Джонасу — он предатель. И в сказке нет ни слова о дальнейшей участи гномов: только-только они привыкли к спокойной упорядоченной семейной жизни — регулярное питание, чистая выглаженная одежда, пироги с вишнями, внимание и нежность — и вдруг опять оказались в положении холостяков; и неизвестно, что будет делать Белоснежка — может, ей суждено сидеть в замке и вышивать целыми днями, пока принц, точнее, уже король, будет разъезжать по дальним странам и завоевывать новые земли. И уж тем более этот принц не нравился Джонасу сейчас, когда сам он чувствовал себя таким же предателем. Конечно, он мог бы найти для себя сколько угодно оправданий — но кому это поможет?

— Пошли, — он встал и поднял Лу на руки.

— Ты мог бы сразу мне сказать, — Том смотрел на него укоризненно. — Мы шли и шли, переходили с места на место… А оказывается, все это время были так близко! — Том помотал головой. — Я думал, что увел их, а на самом деле…

— Но ведь ты и правда увел их, — тихо сказал Джонас. — Это главное.

— Увел? И сколько нам потребовалось, чтобы вернуться? Сколько мы идем — четыре часа?

— Сорок часов. И мы еще не пришли.

— То есть до Базы — сорок часов пути? И это все, что мне удалось? По-твоему, это — побег?

— Да, — ответил Джонас. — И поверь мне, сорок часов — это немало.

— Но вот мы и вернулись… — Том смотрел на Лагерь, раскинувшийся внизу. Они остановились на возвышенности, лес уже редел. Это был последний привал, последние минуты отдыха, последний глоток воздуха, и потом придется лицом к лицу встретиться с тем, что их ожидает. В Лагере все было по-прежнему: дети возятся в пыли, серая, в трещинах, земля, из нее, как белые зубы, торчат Скорлупы, чуть в стороне — квадратная База, ее большие окна блестят, прячут все свои секреты за темными стеклами.

— Ничего не изменилось, — пробормотал Том.

— Ты не прав. Ты изменился. Вы все изменились. Вы никогда больше не будете такими, как они, — Джонас кивнул на детей, которые бегали по Лагерю, дрались или играли в пустые одинокие игры.

— А ты вообще на чьей стороне? — глядя исподлобья, спросил его Том, которого вдруг осенила догадка. — Ты с нами или с ними?

Джонас не успел ответить — только что к ним подошли какие-то люди и уже окружили его и детей со всех сторон. Двух-трех Джонас видел в Лагере раньше, остальные были ему незнакомы. Эти незнакомые были в форме. И с оружием.

— Неужто наконец пришло финансирование от Неоправительства? — насмешливо спросил он, разглядывая новехонькое ружье в руках человека в форме, стоявшего ближе всех. Смутившись, тот направил ствол в землю и сказал: