Лидия Чарская - Малютка Марго

— О, негодная, скверная девчонка, ты хотела обмануть нас! Ты хотела подсунуть никуда не годную вещь вместо обещанного венка. О, ты будешь строго наказана за это. Сейчас же вызову сюда по телефону госпожу Нешт. А может быть, это ее проделки, это она подучила тебя?

Управляющий сердился и кричал так, что весь магазин сбежался на эти крики. Кто защищал и выгораживал Марго, кто обвинял и бранил ее хуже управляющего. Потом подошел седой высокого роста француз-приказчик из отделения дамских нарядов, прослуживший здесь чуть ли не всю свою жизнь, и стал внимательно прислушиваться к возмущенному голосу управляющего. Он положил руку на черненькую головку рыдавшей девочки и ласково произнес:

— Перестаньте плакать, дитя мое. Объясните нам лучше, кто мог это натворить?

Но разве Марго могла что-нибудь объяснить. Разве она знала; кто так злостно подшутил над ней. Среди рыданий она могла только пролепетать:

— О, только не я… Не я испортила венок, уверяю вас, monsieur, нет, нет… Я и сама не знаю, кто… Если бы знала и видела это раньше — могла ли бы я принести его в таком виде сюда? Я — честная девочка, я не обманщица, не лгунья… Спросите monsieur Ришара, вашего сослуживца из парижского отделения… Напишите ему, он вам ответит… Он знает меня…

— Monsieur Ришара, старого Рене Ришара? — неожиданно переспросил француз-приказчик.

— Да, да… Он знает меня… — еще раз, рыдая, подтвердила Марго.

Седой господин кивнул головой и незаметно скрылся.

А через несколько минут в отдаленном углу магазина в крошечной телефонной будке уже заработал аппарат:

— Алло! Соедините меня, пожалуйста, с гостиницей «Франция». Готово? Благодарю вас. Это гостиница «Франция»? Семьдесят четвертый номер дома? Нет? Они ушли? Так, когда вернутся, скажите им, чтобы сейчас же приехали в магазин «Жорж». Передадите? Пожалуйста.

Пока седой француз-приказчик переговаривался по одному телефону, не помнивший себя от ярости управляющий, соединившись по другому телефону с мастерской госпожи Нешт, изливал все свое негодование и бешенство Евангелине Денисовне.

— О, это невозможно, мадам! Венок испорчен совсем. Ваша посланная хотела всучить нам совершенно ненужную безобразную вещь. Мы за нее не можем платить деньги. Приезжайте сейчас же за нею сами, и вы убедитесь в справедливости моих слов!

— Что такое?.. О, Боже мой! Венок?.. Ничего не понимаю… Сейчас приеду… — отвечала по телефону мадам Нешт.

А Марго в это самое время плакала горькими, неутешными слезами. В этих слезах застала ее примчавшаяся в магазин мадам Нешт.

То бледнея, то краснея, мадам Нешт схватила в одну руку картонку с злополучным венком, другою цепко обхватила испуганную, внезапно переставшую плакать и как бы впавшую в тупое молчаливое отчаяние Марго и потащила ее к выходу.

Осмотрев венок, мадам Нешт стала на себя не похожа. Бледная, с поджатыми губами, с прыгающими круглыми глазами она, не говоря ни слова, вышла из магазина, села на извозчика, взяла на колени злополучную картонку и, посадив Марго рядом с собою, коротко приказала извозчику как можно скорее ехать. За всю дорогу она не обменялась ни одним словом со своей маленькой спутницей. Только не доезжая нескольких саженей до подъезда дома, Евангелина Денисовна разомкнула, наконец, губы и произнесла, обращаясь к совершенно измученной всем пережитым Марго:

— Я тебе покажу, девчонка, как портить заказы и подрывать доверие к моей мастерской! Я тебя так проучу, что долго помнить будешь…

Малютка Марго задрожала, как лист, услышав эти слова.

В тот же миг извозчик остановил лошадь у подъезда, и Евангелина Денисовна, грубо схватив за руку Марго, почти втащила ее на крыльцо, а оттуда в прихожую мастерской. На обращая внимания на выскочивших к ним навстречу мастериц, она так же грубо проволокла Марго через ряд комнат и втолкнула девочку в полутемную ванную комнату, находившуюся подле спальни. Здесь она приблизила к лицу девочки свое искаженное яростью лицо и прошипела со злобой:

— Сиди здесь пока до вечера. Когда уйдут мастерицы, я разделаюсь с тобою, дрянная, скверная девчонка! Узнаешь ты тогда, как нарочно портить тебе порученный хозяйкой заказ.

И она ушла, хлопнув громко дверью и закрыв ее на замок.

Потянулись ужасные часы для бедной Марго.

Голоса в мастерской постепенно стихали. Медленно наступал вечер. Должно быть, на дворе уже было темно.

Но в темной ванной комнате оставалось все по-прежнему, без перемен. Медленно сочилась по капелькам вода из крана, наводя ужасное уныние на и без того истерзанную всем случившимся девочку.

Марго чувствовала, что нечто ужасное ожидает ее, не повинную ни в чем. Плакать она не могла, уже давно выплакав все слезы.

С трепетом прислушивалась она к звукам, долетавшим до места ее заключения. Вот донесся отрывистый голос Ольги, засмеялась Зина… Что-то крикнула Ляля, где-то хлопнули дверью. Должно быть, это мастерицы расходятся по домам.

Наконец, все стихло. Не надолго, однако. За дверью ванной послышались тяжелые торопливые шаги хозяйки… Щелкнул замок, и дверь широко распахнулась.

Крупные капли пота выступили на лбу Марго. Она вся затрепетала.

На пороге ванной комнаты стояла Евангелина Денисовна. Лицо хозяйки было злобно и бледно по-прежнему. Глаза точно прыгали, губы дрожали. Она протянула руку и крепко схватила Марго.

— Пойдем, девочка, миленькая, хорошенькая, пригоженькая… — издеваясь над обезумевшей от страха француженкой, деланно ласковым тоном затянула она. — Пойдем, я попотчую тебя самым превосходным, самым вкусным угощением. Останешься довольна, крошечка моя, будь уверена!

И, рванув девочку, она протащила ее темным коридором в спальню и бросила на свою широкую и высокую постель… Потом быстро рванулась обратно к двери, заперла ее на ключ и, схватив со стула очевидно приготовленный уже заранее широкий ремень, подскочила к Марго.

Пронзительный, полный дикого отчаяния и ужаса крик огласил в тот же миг мастерскую.

К крику, поднятому Марго, присоединился за дверью другой… Кричали сразу несколько голосов:

— Мадам! Мадам! Мадам! Отворите! Вас спрашивают какие-то господа! Они ждут в передней!

— Что?

Злая, сердитая, Евангелина Денисовна с трудом разбирала, что ей говорили Геня, Маша и Роза там, за дверью. Недовольная тем, что ей помешали расправиться с девочкой, хозяйка отшвырнула ремень и пошла к порогу комнаты.

Но ее уже предупредили. Кто-то стучал кулаком в дверь, и незнакомый голос кричал за нею по-французски:

— Отворите сейчас же, сию же минуту! Иначе будет худо!

Этот, голос, страшно знакомый Марго, дошел до слуха полубесчувственной девочки. Собрав последние силенки, она вскочила с кровати и, шатаясь, побежала к двери, опережая хозяйку.