Людмила Матвеева - Дарю тебе велосипед

Подошла мама:

— Ну вот, совсем другое дело. Какая голова хорошая. И лицо открыто — хоть увижу, какая у меня дочь. Спасибо вам, Римма.

Когда вошли в свой подъезд, мама сказала:

— Подожди, газету достану.

Мама открыла почтовый ящик, достала конверт и отдала Саше:

— Это тебе. От кого это, Саша?

— Пока не знаю, — ответила Саша. И подумала: «Но скоро узнаю. «Ты бежишь, ты летишь и проносишься. Только я всё равно подожду. Ты, как быстрые листья, проносишься. Ну а я всё равно подожду». Немного коряво, не очень складно. Ну и что же? А почерк тот же — узенькие буквы почти без наклона». — Ничего особенного, мама, это один мальчик написал мне стихи.

Они в это время как раз вошли в квартиру, мама снимала плащ и говорила:

— Стихи. И по-твоему, это — ничего особенного? Ты, Саша, маленькая нахалка. Мальчик ей пишет стихи! Да это событие в твоей жизни.

— Событие! Хочет и пишет. Его проблемы.

— Да-а! Я почему-то думаю, что ты будешь вспоминать об этих стихах очень долго. Может быть, всю жизнь.

— Ещё чего? Всю жизнь. А почему, мам?

— Трудно объяснить. У каждой женщины есть в жизни свои стихи. Или ландыши. Вот и всё. Поняла?

— Конечно. — Саша отвечает уверенно. И тут же спрашивает: — А какие ландыши, мама?

— Те, которые давно занесены в Красную книгу. Их совсем мало осталось на земле. Трудно объяснить, Саша. Маленькая ты ещё.

— Ну, мама, какая же я маленькая?

— Большая? Тогда давай-ка сама разбирай чемодан. А то бросила на дороге. Стихи она получает. С ума сойти.

И мама почему-то долго-долго глядит в зеркало.

Сашенька один дома. Он открыл окно и высунул руку на дождь. Холодные капли щекочут ладонь. А во дворе мокрые листья охапками слетают с тополей и прилипают к тёмному асфальту.

Осень пришла. «Осень пришла в наш город, дождик идёт с утра. Тебя я увижу скоро. Очень я рад. Ура».

Вот быстро прошла через двор Сашина мама. Она ходит быстро, почти как Саша. Правда, в такую погоду все ходят быстро. А в руке у Сашиной мамы большая жёлтая сумка — наверное, в магазин спешит Сашина мама. А Саша не показывается. Так хочет Сашенька её увидеть. Должна же она выйти.

Целое лето он мечтал её увидеть. Какая она стала? Выросла, наверное. Загорела, наверное, там в своих «Светлых полянках». И ни разу, наверное, не вспомнила, что есть на свете такой человек — Сашенька Черенков. Он сочинял для неё стихи и насочинял, наверное, штук сто. Но она и не догадывается, кто это такой умный, стихи пишет.

Под окном остановились две старушки — Татьяна Николаевна с первого этажа и маленькая вертлявая старушка с большим чёрным зонтом.

— Нет, вы скажите, погода, — возмущалась Татьяна Николаевна, — ещё только август кончается, а как в ноябре — холод и сырость ненормальная. Старожилы не припомнят. Правда, Тимофеевна?

— Это всё от спутников, — авторитетно сказала Тимофеевна. — Летают, летают — всё небо продырявили насквозь. Какую же теперь требовать погоду?

Они ушли. И никого нет во дворе. Только мокрая ворона сидит на крыше гаража.

И вдруг появляется во дворе человек, которого Сашенька сразу узнал. Это папа Саши Лагутиной. И несёт на плече одну такую вещь, что Сашенька высунулся посильнее и заулыбался. Сашин папа несёт настоящий взрослый велосипед ярко-оранжевого цвета. Ох, сейчас Саша обрадуется! Всё-таки ей купили велосипед! Она его так хотела. Весной из-за велосипеда Сашеньке здорово попало, хотя он и не был виноват.

Сашин папа входит с велосипедом в свой подъезд.

Сашенька представляет: вот он вносит велосипед в квартиру и говорит: «Саша! Иди скорей сюда! Дарю тебе велосипед!»

А Саша?

Она, конечно закричит от радости. «Ура! Велосипед! Миленький мой, хороший велосипед!» Во всём подъезде будет слышно, Татьяна Николаевна опять шарфом обвяжется. Ну что же — такой у Саши Лагутиной голос. Тем более, такая радость.

Саша погладит чистенькие шины. Протрёт чистой тряпочкой забрызганное дождём новенькое скрипучее седло. И покачает его — хорошо ли пружинит. Она проведёт рукой по спицам, по крыльям и педалям. И потрогает блестящую цепь. И нажмёт на звонок. В своём воображении Сашенька видит всё так отчётливо, как будто на самом деле. И вот сейчас там, у себя дома, Саша наверняка говорит: «Я поеду кататься! Ну и что же, что дождь! Подумаешь, какое дело! Сейчас! Немедленно! На своём! Велосипеде! Новом!»

И папа засмеётся и не станет её останавливать.

«Катайся, — скажет он, — что с тобой делать».

И она полетит по двору, счастливая девочка Саша на своём новом велосипеде. И все лужи расступятся перед ней. Она будет мчаться вперёд, как птица.

Вот раскрывается дверь подъезда, и Сашенька видит совсем не Сашу. Никакой Саши нет. Выходит из подъезда Сашин папа. И держит на плече — ну да, оранжевый, новый, складной велосипед. Он несёт его через двор под дождём и уходит медленно. Лицо у него теперь совсем другое — растерянное, не похожее на то, какое было недавно.

Что произошло?

Мама ушла в магазин, а Саша стала слушать музыку.

Саша ставила все пластинки подряд, и каждая казалась ей замечательной. Она не слушала своих пластинок целое лето. Зазвонил телефон.

— Я слушаю, — сказала Саша в трубку. Но ей никто не отозвался. В трубке только еле слышно вздохнули. — Чего сопите? Нечего сопеть, — рассердилась Саша. — Говорите как следует. — Но тот человек говорить с Сашей не хотел.

Саша положила трубку, но позвонили опять. И опять молчали.

— Черенков, не валяй дурака, — сказала Саша. — До пятого класса дожил, а ума не нажил.

И вдруг приятный женский голос сказал:

— Я не Черенков. Попроси, пожалуйста, к телефону папу.

— Папу? — растерялась Саша. — Его нет дома.

— Извини, — сказала женщина, — я позвоню позже.

— А вы зачем молчали? — спросила Саша.

— Так получилось, — ответила женщина и повесила трубку. Запищали короткие гудки.

От этого звонка Саше стало неуютно в собственном доме. И не захотелось больше слушать музыку. И вообще неизвестно было, что теперь делать.

И тут пришёл папа. Он закричал весёлым голосом:

— Саша! Иди сюда! Смотри, что я принёс!

Она медленно вышла в переднюю. Новый взрослый складной велосипед. Оранжевый. Тот самый. Капельки дождя на раме, на крыльях. Чистенькие шины в ёлочку.

— Дарю тебе велосипед! — Папа сиял.

А Саша?

Она подвинула роскошный оранжевый велосипед к папе.

— Я не хочу, — сказала она тихо и грустно. — Мне не нужно.

— Как? — Папа удивлённо и обиженно смотрел на Сашу. — Почему? Что с тобой? Ты же хотела! — Он толкал велосипед к Саше.

Но она заложила руки за спину и упрямо наклонила голову. И твёрдо сказала:

— Не возьму. Сам катайся на нём, если хочешь. Мне не надо.