Анатолий Голубев - Никто не любит Крокодила

Когда гонка вырвалась на чистое шоссе, три группы работали самостоятельно. «Поезда» как целого уже не существовало. Роже шел в первом отрыве.

— Наших много оказалось в завале? — спросил Оскар.

— Трое. Но все благополучно.

— Неизвестно, что еще сзади…

— Два уха одной рукой не обхватишь. Могло быть и хуже. Если все сохранятся — привезут зачет. Меня только удивляет, как Роже умудрился оказаться в первом отрыве после прокола. Фантастика!

— Тихо! О больном ни слова!…

— Да разве я о больном?

Мадлен сидела на заднем сиденье, сцепив руки на коленях; не желая больше ни слышать, ни видеть, что творится вокруг. Для нее переживания последних десяти минут казались целой вечностью — тяжелой и удручающей.

«За что же люди добровольно берут на себя такое наказание? Нет, надо заставить Роже бросить это… Вот почему он не хотел меня никогда брать с собой. Он понимал, что я сойду с ума, если хоть раз увижу гонку своими глазами. Зачем, зачем нужно продолжать истязать себя? Я готова отдать все: пусть вернется нужда, только исчезнет из нашей жизни этот кошмар!…»

Оскар догнал машину комиссара и пристроился к ней. Восемь гонщиков, из них двое французов — Роже и Гастон, — стремительно уходили вперед от некогда стройного монолитного тела «поезда».

— До зоны питания миль десять. Готовь «мучетте», — бросил Оскар.

— Коробки посыпались во время удара. В каждой «мучетте» сейчас кишмиш! — И Жаки смачно выругался.

Жаки, кряхтя, полез назад и только сейчас вспомнил, что в машине они не одни.

— О, прости, Мадлен! Это в запале.

— Ерунда! Дай лучше сигарету. — Она несколько раз нервно затянулась. — Я могу помочь?

— Подай все «мучетте»!

— Что подать? — переспросила она.

До Жаки не сразу дошло — Мадлен не знает этого испанского слова.

— Вот эти красные сумки с длинными ремнями. Да, эти! Давай все…

Жаки сложил сумки у себя в ногах и начал по одной перетряхивать. Не оборачиваясь, он бросал назад короткие команды Мадлен:

— Дай два банана… Пакет изюму. Бидон…

Смятые во время удара бананы он тут же отправлял в рот, смачно чавкая, Почистив, дал пару хороших Оскару и Мадлен. Оскар уминал банан, втягивая его в рот, словно вздутую пузырем жвачку, и продолжал следить за дорогой. Мадлен от банана отказалась.

— Ешь! — тоном приказа повторил Жаки. — Гонка гонкой, а есть надо. Нервы от голода не успокаиваются.

Мадлен принялась жевать банан, совершенно не ощущая его вкуса, словно жевала ком ваты. Жаки перегнулся и потрепал Мадлен по щеке.

— Не переживай, девочка. Обычное дело в велосипедном ремесле. нет оснований вешать нос. Лучше давай как следует покормим нашего Крокодила.

От этого ласкового жеста Мадлен как бы очнулась. Она даже потерлась щекой о пахнущую маслом и изъеденную черными оспинками металла руку Жаки. Их взгляды встретились. Мадлен увидела в глазах Жаки больше, чем дружеское участие. Странно, но это открытие доставило ей теплую и ласковую радость.

Крокодил уже несколько раз оглядывался назад, на свою «техничку». После завала, из которого выскочил лишь чудом, он остался без еды.

Решение во время завала направить велосипед в кювет — само по себе идиотское решение — оказалось гениальным. Интуитивно почуяв опасность, Роже сполз колесами в канаву и полетел через голову, уже хорошо сгруппировавшись. В последнее мгновение он даже успел дернуть за руль, и это, наверное, спасло от повреждения переднюю вилку. Крокодил больно ударился рукой о каменную стену» Но вскочил на ноги так стремительно, будто и не коснулся земли, лишь проделав в воздухе замысловатый пируэт. Вырвав смятое колесо, он с воплем, в котором и сам не услышал ни одного членораздельного звука, вскочил на каменную ограду. Столкновение двух «техничек» гулким ударом отдалось в самом сердце: «Колесо! Смогут ли подать колесо?!»

Ему и в голову не пришла мысль, что в машине мог кто-нибудь пострадать и что в машине Мадлен… Он махал колесом в воздухе. Кричать было бесполезно. Под ним, как мученики в аду, шевелились, пытаясь разобрать, где чьи ноги и где чьи машины, люди, едва различимы сверху за завесой пыли.

Крокодил не заметил, как из пыли вынырнули Оскар и Жаки. Стальные руки Платнера сдернули его с каменного пьедестала, а Жаки сунул в руки машину с уже замененным передним колесом.

— Проверь вилку, не погнул ли?! — прокричал Жаки, сплевывая сгустки пыльной слюны.

Едва выбравшись из мешка, Роже принялся выбрасывать из карманов остатки еды. Впереди лежал питательный пункт. Мокрое, полураздавленное месиво — лишняя обуза. Роже сунул в рот сразу две таблетки глюкозы и, засопев носом, начал длинный спурт. Семерка первых формировалась в отличный отрыв.

«Только бы выдержала вилка! Только бы выдержала вилка! Если лопнет — конец!» «Технички» выберутся из завала не скоро!»

Крокодил с удовольствием отметил, что Гастон ловко осадил отрыв и дал возможность Роже вцепиться в хвост семерки.

«Умница, — благодарно подумал Роже, — все видит! Ума побольше — дорожным богом бы стал».

Выброшенные продукты напомнили о себе раньше, чем предполагал Крокодил. Нервное напряжение спало, и он почувствовал резкие спазмы в желудке: захотелось есть. Роже вопросительно посмотрел на Гастона, но тот только понимающе покачал головой. Он сделал то же, что сделали и все. Лишь у одного из троих итальянцев осталась еда, и он щедро поделился со своими. Невелика пища, но она прибавила итальянцам силы. Роже прикинул: если питательного пункта не будет еще миль пять, итальянцы уйдут вперед без них. Трое — это уже команда.

Крокодил несколько раз оглядывался назад и, не выдержав, поднял руку, понимая, что этим жестом, означающим просьбу о технической помощи, он собственными руками ускоряет развал их маленького авангарда.

Оскар подъехал. Оба, он и Жаки, смотрели не на Роже, а на колеса.

— Что, вилка? — спросил Жаки, не найдя признаков прокола.

— Не вилка, а жрать хочется! Когда зона питания?

— Через пять миль. Скоро пойдем вперед, — ответил Оскар.

— Давайте, а то итальянцы вот-вот нас отбросят! Стойте у самого флага! Они могут пропустить зону!

— Голодными не доедут! Это же итальянцы. Они без макарон не могут.

Сзади требовательно засигналила, прося дорогу, итальянская «техничка». Видно, сговор французов показался подозрительным. Но эта нервозность в какой-то мере прикрыла французов до зоны питания: итальянцы, собравшиеся атаковать, вынуждены были ждать свою «техничку».

Крокодил решил похулиганить. Не успел экспрессивный, весь высунувшийся из окна менеджер итальянцев сказать и слово, Роже выстрелил вперед. Перепуганные итальянцы ринулись за ним. Когда итальянская «техничка» отстала, Роже затормозил. Он ответил хитрущей улыбкой на ругань все понявших итальянцев.