Владислав Крапивин - Мушкетер и фея

Вика с некоторым сожалением посмотрела на друзей. Словно хотела сказать: "Я-то думала, что вы умные…"

– Зачем его жрать? И в колодец зачем? Его всего-то на пять минут надо. Я возьму у Дона Педро магнитофон, поросеночек повизжит, мы его на пленочку запишем. А магнитофон уж пусть визжит без перерыва или, когда надо, включается. Это Борис и Стасик сделают…

С минуту компания молча обдумывала план. Он со всех сторон казался простым и гениальным. Действительно, поросенка отдавать на съедение не надо, пусть повизжит – только и всего. У него и у хозяина от этого ничего не убудет. Крокодилу все равно: визг-то натуральный поросячий, хоть и на пленке. Жрать магнитофон он не станет – несъедобно. Вот только как отнесется к этому Дон Педро?

– А я и спрашивать не буду, – сказала Вика. – Дон уже и не занимается им, запихал в шкаф на верхнюю полку. Он теперь каждый вечер в клуб на танцы бегает, влюбился, наверно… Я магнитофон вытащу, а футляр оставлю, будто все в порядке. Он и не заметит.

– Ну давай? – решил Сережка. – А кто пойдет за Нуф-Нуфом?

Пошел, конечно, Джонни. Как самый изворотливый и хитроумный. Он взял у Даримых мешок из-под картошки и проник во двор к старику.

По всем расчетам старик должен был находиться на работе. В это время он всегда торговал вечерними газетами в киоске у вокзала. Его тонкоголосую скороговорку знали все жители городка. "Граждане, газет-чку? Газет-чку, граждане? " Старика поэтому так и звали – Газетыч.

В свободное от торговли время Газетыч копался в огороде и воспитывал Нуф-Нуфа. Вместе со стариком жила взрослая дочь и ее муж. Они тоже любили копаться на грядках. Но днем они работали, а возвращались поздно. Никто не мог помешать Джонни похитить Нуф-Нуфа, а потом подсунуть обратно. Джонни боялся только одного: вдруг сарайчик окажется на замке.

Но и тут ему повезло: дверь была заперта на щеколду с просунутой в петлю палкой.

Окинув двор взглядом ковбоя и разведчика, Джонни скользнул к двери и освободил щеколду. Потянул дверь. Она открылась тяжело, но без скрипа. Джонни мягким шагом переступил порог.

"Ух-ух… Хря-хря… " – раздалось в углу. Круглый Нуф-Нуф поднялся с подстилки и добродушно заковылял к Джонни. Он был еще не опытен и не знал о людском коварстве.

Неуловимым пиратским движением Джонни вытянул из-под матроски (изрядно уже перемазанной) мешок.

– Иди сюда, мой хороший. Иди, я тебе животик почешу…

Нуф-Нуф приятельски хрюкнул и подошел вплотную. Джонни подмигнул ему, сел на корточки и попытался осторожно надеть мешок на свою добычу.

Он не сделал Нуф-Нуфу больно. Ни капельки! Но у того, видимо, с мешком были связаны какие-то скверные воспоминания. Нуф-Нуф ловко извернулся и наполнил сарайчик первосортным визгом повышенной громкости.

– Тихо ты, шашлык несчастный! – прошипел Джонни и зажмурился. А когда открыл глаза, в сарайчике стало темнее. Сначала Джонни решил, что от страха потемнело в глазах. Но оказалось, не от этого. Джонни оглянулся и увидел, что полуоткрытую дверь загораживает Газетыч.

Несколько секунд похититель и хозяин молча смотрели друг на друга. Потом Газетыч укоризненно спросил:

– Значит, этому вас учат в школе? Свиней воровать?

После таких слов Газетыч закрыл тяжелую дверь. Он закрыл ее по-особенному: торжественно и зловеще. Сначала дверь заскрипела, будто крепостные ворота, и медленно двинулась с места. Потом, набирая скорость, она завизжала пронзительно и захлопнулась с грохотом и силой. С потолка посыпалась труха. Так, наверно, захлопывались за узниками двери в средневековых темницах. Лязгнул засов. Навалилась тишина. И сумрак. Правда, солнце било в щели и отдушины, но в этот миг внутренность сарая показалась Джонни темной и мрачной, как ночь на кладбище.

Он вздохнул и поморгал, чтобы скорее приучить глаза к сумраку. Потом огляделся.

Путей для бегства не было. В сарае – ни одного окошка. Под потолком светились две квадратные отдушины, но в них пролезла бы только кошка, да и то не очень толстая.

"Скверное дело", – сказал себе Джонни, и, как всегда, от ожидания крупных неприятностей у него стало холодно в желудке.

Зато окаянный Нуф-Нуф был, видимо, счастлив: кончилось его одиночество! Он уже забыл о разбойничьих намерениях Джонни и мечтал о знакомстве. Сначала Нуф-Нуф деликатно похрюкивал в углу. Потом, стуча копытцами по доскам, подошел и потерся боком о Джоннину ногу. Бок был щетинистый и колючий, как ржавая проволочная сетка. Джонни отпихнул Нуф-Нуфа:

– Иди отсюда, джирная балда! На джаркое тебя…

По этим словам вы можете понять, как был расстроен и взвинчен Джонни.

Нуф-Нуф убрался в угол и хрюкал там обиженно и удивленно.

Джонни подошел к двери. Чуть повыше его глаз светилась в доске дырка от сучка. Джонни встал на цыпочки и глянул на волю.

Он увидел, что старик возвращается.

Газетыч направлялся к сараю решительным шагом. На согнутом локте он нес моток веревки. Может быть, он решил повесить Джонни, как пирата, на потолочной балке, может быть, хотел связать его и в таком виде доставить в милицию; а может быть, решил выдрать юного похитителя этой веревкой.

Сами понимаете, что ни один из этих вариантов Джонни не устраивал. Мозги его просто закипели – так лихорадочно искал он путь к избавлению. Но старик приближался, а спасительных мыслей не было. И тогда Джонни понял: выход один – самый простой и рискованный. Он встал в двух шагах от двери и напружинил ноги. Едва Газетыч потянул на себя дверь, как Джонни склонил голову и ринулся в светлую щель.

Газетыча отшатнуло в сторону.

– Стой! – заголосил он. – Стой, бандит, хуже будет!

Но Джонни знал, что хуже не будет. Он несся к забору. оставляя за собой в кустах малины и смородины прямую, как по линеечке, просеку.

Газетыч попытался метнуть ему вслед веревку, как ковбои кидают лассо. Но веревка полетела не туда и опутала Газетычу руки и плечи. А в ноги ему, как тугой мяч, ударился Нуф-Нуф, который вслед за Джонни вырвался на свободу.

Газетыч упал на четвереньки, называя нехорошими словами Нуф-Нуфа, юного грабителя, веревку и весь белый свет.

А Джонни изящно перелетел через забор, промчался по переулку и предстал перед друзьями. Встрепанный, поцарапанный. без мешка, но довольный.

– Ну история! – шумно дыша, сказал он. – Еле ушел. Сквозь джунгли. Как в кино получилось…

Он передохнул и открыл рот, чтобы живописно изложить подробности своего спасения. Его остановил Сережка.

– Где хряк? – холодно спросил он.

– Чего? – удивился Джонни.

– Поросеночек где? – угрожающе-ласковым голосом произнесла Вика. – Где Нуф-Нуф? Ты же клялся, что добудешь.

– Нуф-Нуф! – оскорбился Джонни. – Что б он околел раньше срока! Я и без него-то еле ноги унес от старика. Из-под замка вырвался!