Мигель Делибес - Опальный принц

Против двери, ведущей на лестницу, стоял белый стол с белой мраморной столешницей, а над ним висел белый шкафчик, где Вито держала вазу с апельсинами, яблоками и бананами, сахарницу, солонку, сухой липовый цвет и сухие листья больдо 2 2 Чилийский кустарник, настой из листьев которого помогает при болях в желудке. , настой из которых Папа пил вечером после ужина. А дальше, справа от двери, ведущей в остальные комнаты, высился котел отопления, покрытый бронзовой краской, со стеклянной палочкой наверху, усеянной мелкими черточками и цифрами, ярко-красная нить на которой сжималась и вытягивалась, точно дождевой червяк.

Кико встал на цыпочки, нажал на дверную ручку и вышел из кухни. Он шел, уставясь в пол, и вдруг присел, поднял кнопку с ржавым острием и зеленой головкой и побежал в детскую.

— Мама! — пронзительно закричал он. — Посмотри, что я нашел!

Мама, оглушенная гудением пылесоса, водила трубой по углам и не слышала его. Внезапно она заметила мальчика, стоящего в открытых дверях, на сквозняке, и крикнула:

— Уйди оттуда! Ты не понимаешь, что простудишься?

Кико протянул руку с зеленой кнопкой.

— На, — сказал он.

Мама выключила пылесос и подошла к нему. В правой руке она держала сигарету.

— Что тебе? — спросила она.

— Смотри, что я нашел.

Мама посмотрела на ржавую кнопку.

— Прекрасно, — сказала она. — Ты очень хороший мальчик. А теперь ступай.

— Не то ее могла бы проглотить Крис, правда, мама? — продолжал Кико, не трогаясь с места.

Мама зажала сигарету в зубах и снова взяла в обе руки трубу пылесоса.

— Конечно, — ласково сказала она. — Ну иди.

— И тогда она бы умерла, правда, мама?

— Да, да, — Мама повысила голос.

— Как Маврик, правда, мама?

Мама подскочила, словно подброшенная пружиной. Выхватив сигарету изо рта, она завизжала:

— Да уйдешь ли ты наконец?!

Кико вернулся на кухню насупившийся, хмурый, и девочка взглянула на него из-под стола и сказала: «Ата-атата», но мальчик, не обращая на нее внимания, направился в ванную для прислуги, с трудом приподнял штанину и пустил в унитаз тоненькую прозрачную струйку. Потом зашел в гладильную, пошарил в угловом шкафчике и вытащил из жестянки желтый леденец на палочке. Довольно улыбаясь, он вошел на кухню, снял с леденца бумажку и сказал Хуану:

— Смотри, что у меня есть!

Хуан читал, глухой ко всему на свете: «Ну а сейчас, приятель, я буду иметь счастье всадить тебе пулю в лоб».

— Хуан! — повторил Кико, торжествующе крутя леденец над головой. — Гляди!

Хуан поднял свои глубокие черные глаза, которые тут же засветились живейшим интересом.

— Это чей? — спросил он.

— Мой, — ответил Кико.

— Дай откусить.

— Не дам.

Девочка выползла из-под стола, словно собачка, чутко улавливающая, чем пахнет, и с трудом поднялась на ноги. Она ухватила Кико за свитерок и потянула вниз.

— Ай. Ай.

— Нет, — сказал Кико. — Нет, не дам.

— Ну дай же откусить, — повторил Хуан.

— Он мой, — сказал Кико.

Хуан сунул руку в карман штанов и вытащил оттуда грязный нейлоновый мешочек, развязал его и показал брату маленький огрызок красного карандаша, замусоленный кусочек ластика и две монеты по десять сентимо.

— Если дашь откусить, я подарю тебе карандаш, — пообещал он.

Но Кико уже сосал леденец и время от времени вытаскивал его изо рта, чтобы отколупать кусочек прозрачной обертки. Крис, устав дергать брата за свитер, принялась плакать.

— Я дам тебе и ластик в придачу, — продолжал убеждать Хуан.

Кико торжествующе улыбался; он снова поднял леденец над головой, точно знамя, и облизал липкие губы.

— Это мой леденец, — провозгласил он. — Мне дал его сеньор из лавки.

Хуан смотрел на брата, и горло его медленно подрагивало, словно он что-то глотал; вдруг он подскочил к Кико, выхватил леденец, куснул и сразу же отдал. Плоский прозрачный диск покрылся белыми трещинками, как ледышка, сбоку недоставало кусочка, и при виде этого Кико как бешеный кинулся на Хуана, колотя его, лягая, обливаясь злыми слезами. Девочка рядом с ним тоже ревела и тянула свои пухлые ручки к леденцу. И тут дверь внезапно распахнулась, на кухню ворвался ураган красных и зеленых цветов, и раздался грозный голос:

— Это что еще за скандал? Что здесь происходит?

Крис все еще стояла, подняв ручонки, а Кико и Хуан наперебой осыпали друг друга обвинениями, и наконец из рукава в красных и зеленых цветах протянулась рука, завладела леденцом, и мамин голос сказал:

— Раз так, значит, никому, и все довольны.

Когда дверь закрылась, на кухне воцарилась выжидательная тишина; через минуту Хуан, потирая руки, обратился к Кико:

— Ну, давай я буду стрелять.

Кико сорвался с места и бросился к гладильной с воплем:

— На помощь, убивают!

— Та-та-та-та, — прострочил Хуан, прицеливаясь из воображаемого автомата, а Кристина, глядя на Хуана, с неожиданным оживлением повторила:

— Ата-ата-ата.

Она улыбнулась, и на ее смуглых щечках появились две ямочки, такие же, как на локтях.

Услышав, что на их этаже остановился грузовой лифт, Кико вылез из своего уголка между двумя красными шкафами и открыл стеклянную дверь как раз в тот миг, когда Сантинес тащил коробку с продуктами из лифта на площадку. Но вдруг коробка, зацепившись за выступающую плитку, вильнула в сторону, и два пальца Сантинеса оказались прижатыми к проволочной сетке. Мальчишка инстинктивно сунул в рот занывшие пальцы и сердито проворчал:

— Прищемила, падла.

Кико глядел на него, не спуская глаз, и его лицо так же перекосилось от боли, как лицо Сантинеса, а когда посыльный потер пальцы о свой серый передник, Кико едва заметно повторил его жест, потерев пальцы о мягкие бороздки вельветовых штанишек.

— Привет, — сказал он наконец.

— Твоя мама дома?

Кико кивнул. Хуан услышал их, открыл дверь в коридор и крикнул:

— Мама, из лавки пришли!

Но в кухню вошла Витора и недовольно спросила Сантинеса:

— Позже не мог прийти, бездельник? Погляди, который час.

— Я часов не ношу, — нахально ответил мальчишка, показывая голое запястье.

— Ах, не носишь? — парировала Вито. — Погоди, я скажу твоему хозяину, он их тебе вмиг купит, у него не заржавеет.

Мальчик подбоченился.

— Эй, — насмешливо сказал он, — ты, верно, забыла, что это не я послал кое-кого в Африку.

На секунду показалось, что Витора вот-вот лопнет от злости. Шагнув к нему вплотную, она подняла руку и прошипела:

— Заткнись сию же минуту, не то я так тебе влеплю, что до смерти будешь помнить!

Мальчик вскинул руку, чтобы защититься от удара, но, увидев, что Витора сдержалась, выпрямился и присвистнул:

— Ну и обстановочка, нечего сказать.

Крис, сидя на полу, рылась в коробке и выкладывала в один ряд луковицы и апельсины, а Кико и Хуан следили за ходом словесной дуэли, поворачивая головы то к одному, то к другому противнику, как на партии в теннис. Витора выгружала товары и складывала их на плиту с красным верхом. Сантинес смотрел, как проворно двигаются ее скрюченные, но тем не менее ловкие руки.