Анастасия Метельская - Миры Тани Гроттер (сборник)

– Здравствуй, Таня. Зачем пожаловала в мой скромный кабинет?

– Извините, что отнимаю ваше время… – запинаясь, начала девушка. – Понимаете, в моем мире, ну в том, в котором я жила до того, как попала в Потусторонний, у меня был контрабас, который достался мне от папы…

– Контрабас Феофила Гроттера? Как же, как же, знаю такой. После смерти твоих родителей я взял его себе на хранение – все-таки это уникальный артефакт, твой прадед знал в них толк. – Услышав комплимент в свой адрес, Танин перстень оживился и что-то важно проскрипел по-латыни.

В это время Сарданапал достал из одного из своих многочисленных шкафов знакомый Тане футляр. Девушка взяла его и почувствовала волнение. Открыв крышку футляра, Таня увидела контрабас работы великого Феофила Гроттера и смычок рядом с ним. Таня осторожно, будто боясь чего-то, провела рукой по струне. Контрабас отозвался долгим дребезжащим звуком.

– Огромное спасибо вам за то, что сохранили его, – дрогнувшим голосом сказала Гротти, ей уже не терпелось испытать инструмент.

…Ягун опаздывал. Таня решила сделать пробный полет, все-таки прошло много времени с тех пор, как она летала в последний раз. Когда же это было? Кажется, на матче с Лысегорскими ведьмами. Но мастерство на то и мастерство, что его нельзя ни продать, ни обменять, ни потерять. Медленно, будто пытаясь вспомнить что-то забытое, она села на контрабас и взяла смычок так, чтобы он удобно лег в ладонь.

Гротти тряхнула головой, уверенно подняла руку и произнесла:

– Торопыгус угорелус . – Яркая зеленая искра слетела с Таниного перстня, и контрабас взмыл в небо. Когда девушка ощутила упругое сопротивление воздуха, ей показалось, что все проблемы и тревоги остались там, на земле, а в груди переливается и сверкает лишь восторг от полета. Навыки не теряются. Петли, бочки, восьмерки сменяли друг друга, а под конец, раззадорившись, Таня решилась на исполнение мгновенного перевертона.

Взглянув вниз, девушка заметила одиноко торчавшую посреди поля фигурку лучшего друга – Ягуна. Гротти снизилась, чтобы поприветствовать его, а тот смотрел на нее ошалело. Таня смутилась.

– Что-то не так? – спросила она.

Ягун очнулся и внимательно посмотрел ей в глаза:

– Слушай, а ты когда-нибудь думала об игре в драконбол?

– Ну не то чтобы… – начала Гротти, но внук Ягге перебил ее:

– Ты потрясающе летаешь! Если ты будешь у нас в команде, то мы наверняка обыграем этих невидимок и оставим Пуппера с носом. Сегодня в пять тренировка – приходи, Соловей просто обязан взять тебя в команду!

– А вы что, играете против невидимок?

– Ага, первая игра сезона, и у нас, если честно, нет никаких шансов – невидимки раздавят нас, как тараканов.

«Интересно, а помнит ли меня Гурий? И как он будет относиться ко мне сейчас… Стоп, Гроттерша, о чем ты думаешь? Тебе что, нужен Пуппер? Если нет, то молчи в тряпочку».

– Эй, Танька, о чем ты думаешь?

– Да, так…

– Странный ты человек… – заметил Ягун, и при этом взгляд у него был какой-то раздосадованный. Он внимательно смотрел на Таню, будто видел в ней разгадку какой-то тайны.

– Ну так что, ты все еще хочешь полетать со мной? – осведомилась Гротти.

– А то!

Таня шла на свою первую после возвращения из Потустороннего Мира тренировку. Рядом, беспечно что-то насвистывая и держа в руках свой любимый пылесосик, шагал Ягун. Ваньки с ними не было, он пошел к Тарараху – нужно было лечить гидру, заболевшую воспалением легких. Гидра, крайне недружелюбная, всегда была готова сомкнуть свои ядовитые челюсти на чьей-нибудь руке или другой части тела, попавшейся на глаза злобной рептилии. За Ванькой увязалась Зализина, она не могла отпустить Ванечку одного к такому монстру. На замечание Ягуна о том, что рядом все время будет находиться Тарарах, гораздо более опытный, чем она, в обращении с опасными животными, Зализина лишь что-то сердито прошипела и одарила парня испепеляющим взглядом.

Таня за все это время не сказала ни слова. Ей было тяжело от воспоминай. От того, что она помнила, каким был Ванька… Она помнила все его взгляды, неожиданные и милые сердцу подарки, робкие и нежные поцелуи. И так было больно, помня все это, помня своего Ваньку, любить этого, в целом точно такого же, но чем-то неуловимо отличавшегося.

Гротти и не заметила, как дошла до поля, где ее с Ягуном уже поджидали Соловей О. Разбойник и члены команды. На вопросительный взгляд тренера Ягун глазами указал на Таню, словно говоря: «Это о ней я вам говорил». Соловей некоторое время хмуро рассматривал Таню, прикидывая что-то в уме, а потом с большим уважением поглядел на магический контрабас.

– Баб-Ягун говорил, что ты неплохо летаешь и что тебя следует взять в нашу сборную, – проскрипел он. – Но он слишком много болтает. В сборную попадают только лучшие из лучших. Я хочу сам посмотреть, способна ли ты удержаться на инструменте хотя бы пять минут. Твое задание: ты должна забросить этот мяч… – тренер показал обездвиживающий мяч, – в пасть дракону. Если ты сможешь это сделать, считай, что принята.

Соловей не говорил, но по его лицу было видно, что команда нуждается в хорошем игроке, особенно накануне матча с невидимками, до которого осталось всего полторы недели.

Пока Гротти намазывалась упырьей желчью – она предохраняла игроков от ожогов, – тренер сделал знак джиннам, и они вывели из ангара одного из сыновей Гоярына – Искристого. Дракон выполз из помещения, невольно щурясь на солнце после долгого пребывания в темном помещении.

– Отпускайте его, – велел Соловей.

Джинны расстегнули цепи и поспешно бросились врассыпную. Но Искристый не обратил на них внимания. Его огромная туша оторвалась от земли, и некоторое время движения дракона были стремительными и хаотичными. Таня подождала, когда дракон более-менее успокоится, и только тогда набрала высоту.

У Искристого заблестели глаза, когда он увидел смело приближающуюся к нему девушку. Но его огненный плевок не достиг цели, Таня ловко увернулась и теперь атаковала дракона слева. Еще три струи пламени прошли мимо фигурки на контрабасе, выписывавшей немыслимые кульбиты. Тогда Искристый – вместо того, чтобы в очередной раз выдохнуть пламя, – выпустил большое облако дыма с сильным запахом серы и потом открыл пасть, чтобы проглотить эту надоедливую девчонку. Зрители на земле дружно ахнули. А Соловей сжал руки в кулаки. Но тут дракон покачнулся и стал медленно опадать на землю. Это означало только одно – сработала магия обездвиживающего мяча.

Таня спустилась вниз – это был момент ее триумфа.

– Гроттер, это было великолепно, – сказал тренер, изменив своему правилу никогда никого не хвалить.