Дж. Воллис - Невозможная загадка [litres]

– Как я понимаю, кроме него никто не додумался до этого.

Рейнхем улыбнулся.

– Ты ведь знаешь Опустошителей с их чудовищным тщеславием. Оставить подсказки – значит подарить кому-то другому возможность разгадать эту тайну.

– Тщеславие не лучшее качество Ордена, правда? – заметила Руби.

– Не скажи. Тщеславие подогревает соперничество, а соперничество порождает смелость и помогает свершиться добрым делам. Но в случае Грейт-Уолсингема тщеславие действительно показало, как опасны алчность и эгоистичность, когда забываешь о благе Ордена.

– Так что же в дневнике?

– Каждую ночь после бессмысленных блужданий по городу Фредерикс возвращался домой и записывал всё, что видел. В течение первой недели ни он, ни его ученик не заметили ничего особенного. Но на восьмую ночь Фредерикс и его мальчик исчезли, и больше их никто не видел. Последняя запись в дневнике за день до этого говорит о том, что он вместе с учеником планировал осмотреть кладбище на краю города. Его исчезновение вызвало новую волну интереса на несколько месяцев. Но никто ничего не нашёл на том кладбище, и Опустошители снова стали исчезать. Как я говорил, вскоре после этого дело попало в Книгу тайн, а значит, этим делом официально запрещено заниматься всем, кроме хранителя книги. Так что я единственный, кто вправе вести расследование, или, лучше сказать, я был единственным до прошлой ночи, – Рейнхем вздохнул. – Мне искренне жаль, что дошло до этого. Я голосовал за изменение Ордена. Но, думаю, этот шанс утрачен навсегда, если, конечно, ты и твой товарищ Джонс не разгадаете тайну, которая забрала жизни стольких Опустошителей.

– Ты умеешь поддержать, – сказала Руби.

– Полагаю, тут есть один плюс. Нет ни одного сообщения о том, что в городе исчезали девочки-Опустошители.

Руби криво улыбнулась, но что-то щёлкнуло и сжалось у неё в груди, ей вдруг стало тяжело дышать. Она показала на фотографию Фредерикса в Книге тайн.

– В дневнике сказано, в котором часу он собирался на кладбище?

– Каждую ночь он выходил из дома около десяти, судя по предыдущим записям. Точнее сказать невозможно, – Рейнхем покачал головой. – Я знаю, о чём ты думаешь, но волшебное зеркало здесь не поможет. Город не появляется в зеркале. Многие мои предшественники уже пытались. А значит, вернуться в прошлое тоже не получится, – Рейнхем откашлялся. – Я слышал о твоих способностях. Поразительно!

– Не возражаешь, если я попробую с твоим зеркалом?

– Почту за честь.

Как и следовало ожидать, когда Руби попыталась вызвать в зеркале нужный образ, слушая описание церкви Грейт-Уолсингема и кладбища, которое читал ей Рейнхем из «Руководства Опустошителя по церквям Великобритании», появилось лишь размытое пятно. Когда она попробовала снова, единственное, что удалось вызвать в зеркале, – причудливый калейдоскоп красок и форм, движущихся по часовой стрелке. Даже когда она приложила руку к стеклу, оно было холодным и жёстким, каким и должно быть обычное зеркало. Пройти сквозь него было невозможно.

– Не отчаивайся, – сказал Рейнхем, пока Руби разглядывала фигуры, движущиеся в зеркале. – Теперь будет новая запись в Книге тайн.

Перед уходом Рейнхем дал ей фрагмент карты и длинный список вещей, которые, по его мнению, могут пригодиться в Грейт-Уолсингеме. Затем он поднял палец, вдруг вспомнив ещё кое-что, и бросился обратно в дом. Руби сложила обрывок карты и сунула в карман, пока ждала его у пруда в бледном солнечном свете. Многие вещи из списка Рейнхема были ей незнакомы, и это расстроило её ещё больше. Надежда узнать что-то полезное разбилась вдребезги, и теперь Грейт-Уолсингем казался ещё более мрачным и зловещим, как малый водяной змей, который притаился в глубине пруда.

– Вот она, – сказал Рейнхем, заставив Руби вздрогнуть от неожиданности. Она не сразу поняла, что он держит в руках. Это была кожаная шлейка с поводком. – Я решил, она поможет, если твой щенок услышит зов земли мёртвых. Она зачарована специально для дрессировки и намного лучше простого поводка, который был у тебя вчера. Мой мастер однажды тоже хотел обучить пса, это было давно. Она всё равно пылится без дела, – он протянул ей шлейку, и Руби взяла её. Тёмно-коричневая кожа пахла перцем, а в руке она была лёгкой и податливой. – Она меняет размер, когда щенок растёт. Если ты всё-таки сумеешь выдрессировать твоего скакку, он пригодится тебе в Грейт-Уолсингеме, особенно учитывая то, что Фредерикса последний раз видели на кладбище.

– Спасибо, – сказала Руби, повеселев. Она обняла Рейнхема, будто не надеялась увидеться с ним снова; поводок шлейки свисал до самой земли, и со стороны казалось, что Рейнхем отрастил себе изящный коричневый хвост.

Джонс изучал список Рейнхема, сидя за кухонным столом в доме у Руби. Из-за присутствия Мэйтланда было сложно сосредоточиться. Действие зелья ослабло, вызвав очень необычный эффект. Мастера было видно, как гаста, и слышно, но он не мог управлять Джонсом, как раньше. Покамест Мэйтланд хранил молчание и маячил перед своим учеником, мрачный словно грозовая туча. Время от времени он обрушивал на мальчика слова негодования, досадуя, что ничего не в силах сделать. Джонсу оставалось только игнорировать его, насколько это было возможно.

– Серебряная клетка для скакки влетит нам в копеечку, – сказал Джонс, показывая на первый пункт в списке и глядя на Руби, старательно избегая зрительного контакта с призрачным Мэйтландом. – Уверен, в доме найдутся взрывные шары. В фургоне достаточно соли и розмарина, а ещё жуков-вредителей, медных чешуек и железных опилок, но некоторые из этих зелий очень редкие; они дорого нам обойдутся. – Джонс провёл пальцем дальше по списку. – Флейта-рапсодия? – он зафыркал, как пропеллер, и покачал головой. – Рейнхем перечислил средства против всех тварей из Карманного бестиария. – Он вычеркнул этот пункт из списка, когда Руби села рядом с ним и отпила свой чай, затем постучал карандашом по бумаге и вздохнул.

– Неужели он не сказал ничего полезного про Грейт-Уолсингем?

– Он дал мне обрывок карты.

– Дай посмотреть.

Руби развернула клочок бумаги и положила на стол.

– И что дальше?

Руби показала на Грейт-Уолсингем.

– Вот он.

– Значит, карта ничего не может? Она не зачарована? Никаких тайных знаков и мест? Ничего необычного?

Руби покачала головой, а Джонс надул щёки.

– Мы хоть знаем, как туда добраться.

– Лучше б не знать. – Он поглядел через комнату, услышав, как Мэйтланд презрительно фыркнул.

– Прости, что так получилось, – сказала Руби. Джонс провёл пальцем по краю своей кружки. – Джонс, я знаю, как сложно будет разгадать эту тайну, Рейнхем не оставил никаких сомнений. Но мы справимся. Мы ведь вместе, а ещё у нас есть твои мозги и моя магия. И не забудь про револьвер. И все другие штуковины, которыми пользуются Опустошители. И книги… фургон… у нас даже скакка есть.