Ксения Сергеева - Пустогрань [litres]

Первым заговорил Петровский, кашлянув, чтобы прочистить горло:

– Что ж, сейчас вы могли убедиться в том, что наша девочка и правда не совсем обычная.

– Она хотя бы контролирует то, что делает? – Капризный голос Русалки заставил Маричку подняться с пола и еще раз задать самой себе этот вопрос.

– Не знаю. – Маричка постаралась, чтобы ее голос звучал смелее, она все же робела перед всеми этими не совсем людьми. – До конца не знаю. Но кажется, хорошо чувствую, когда оно начинается. И начинается оно не просто так, а когда я очень этого хочу.

Василий Петрович с любопытством посмотрел на Маричку. Это был первый раз, когда она говорила абсолютно уверенно и спокойно. Первый раз, когда она не задавала вопросов, а ровно отвечала на них, в первую очередь сама для себя, а потом уж для всех сомневающихся. И ему нравились эти ответы. Он помолчал еще, глядя на сосредоточенно хмурящуюся девочку, позволил ей проанализировать происходящее, а потом мягко опустил руку ей на плечо:

– Пришла пора определиться с тем, что мы будем делать дальше.

Тут все словно проснулись. Маричка вырвалась из своих ощущений и мыслей, гул голосов то спадал, то поднимался снова, все говорили разом, обращались ко всем или только к тому, кто оказался ближе, Маричка вслушивалась в каждый из голосов, видела разрозненную мозаику, которая кусочек за кусочком складывалась в ее голове, а она только слушала и слушала, рассматривая носки своих кед, прежде чем хлопнуть в ладоши. Все замолчали.

– Я знаю, что нам нужно сделать.

Петровский с улыбкой посмотрел на нее. Раздражающее его фасеточное видение, переданное, очевидно, прикосновением, ловко трансформировалось Маричкой в умение объединить рассыпанное вокруг в одну картину. Он расправил плечи и приготовился слушать.

Видение притупляется только в редкие моменты полного штиля. Такого не бывало уже тридцать семь лет. Тридцать семь лет ни одной секунды он не провел без того, чтобы видеть причалы авианосцев, крейсеров, байдарок, яхт, фрегатов, лодок, танкеров и шхун. Проще, когда представляешь их всего лишь лодками, а не судьбами людей. Кому-то можно помочь, кто-то упрямо идет в поле водных мин, кто-то уже нашел тихую гавань, а кто-то только начал свой путь ко дну. И ни одной волны без флагштока. Вот и сейчас на одной-единственной волне вились самые разные суда, а порт все не показывался из туманной дымки. Все заволокло дождем и пеной, не пробить даже самым ясным взглядом. Что за толк быть Маячником, когда сам ты тоже в лодке?

Охотник с детской обидой осматривал театр. Он ведь мог перетащить девчонку в реальность, но ей удалось ускользнуть. И не просто сбежать под защиту Дракона сотоварищи (трусишка!), но и украсть одного из лучших помощников – Венецианца. Он был почти незаменим: так ловко прокладывал пути в зеркалах, так уверенно мог уболтать кого угодно, смог даже заманить девчонку… И что теперь? Придется все делать самостоятельно. С самого начала стоило все делать самостоятельно, а не надеяться на помощничков. Что ж, еще один остался. От него можно легко избавиться: он подскажет, есть ли на пути ловушки, потому что слишком отупел, чтобы не попасть в них. Странно, а ведь был почти близнецом ему, целеустремленным, жестким, так мечтал полакомиться Горгульей, что даже презрел запрет. А теперь… Переел? Отравили его? Никогда ничего не слышал о подобном… Охотник качнул клетку с полуживым стрижом, присел на один из кубов и задумался. Стоило решить, куда двигаться дальше. Торопиться в этом деле не стоит. Ведь однажды он был так близок к цели, что перестарался, и теперь придется все начинать сначала. Нет, на этот раз он не попадет впросак. Ему нужна девочка – и он ее получит. Осталось только решить, как действовать. Сейчас уже не имеет смысла гоняться за всей той шушерой, что обитает в доме, он успеет добраться до них уже после того, как завладеет даром девчонки. Наверняка сейчас ее тщательно охраняют, она вряд ли высунет нос из крепости, воздвигнутой вокруг нее. Да, королевская гвардия сильна, но и он не промах. Выманить девочку. И не медлить, ни секунды не медлить, а захватывать. Он хищно оскалился. Пожалуй, стоит оставить на время дом в покое: слишком много сил отнимает вся эта ерунда с текущими окнами… Впрочем, он только подтолкнул процесс, его можно просто отпустить и не контролировать, а там как пойдет: в конечном счете, ему не нужны твердые ступеньки, чтобы подняться на седьмой этаж, окна и стены вообще не имеют значения. Они всего лишь условная преграда.

Конечно, он ощутил и легкий укол сомнения: все же духи города, которых никто сюда не звал, собрались. Они не дадут дому рухнуть, но это уже их проблемы. Хорошо, что они предпочитают не вмешиваться в конфликты, все, что для них дорого, – это их излюбленные памятники, древние домишки, мосты да деревья в парке, а остальное их не волнует. Кроме тех, разве что, кто может что-то порушить. Вот пусть сами и справляются с домом, он-то хотел только подтолкнуть воображение девчонки, а не размазывать квартиры пятнами на палитре. Нет, духи не сунутся к нему. Им незачем ни обращать на него внимание, ни мстить ему, как только дом стабилизируется, они уйдут. Может быть, постоят часок, порассматривают людишек в окошки. В это время он уже насытится удивительно вкусным настоем из дара девчонки и, возможно, сможет попробовать и кусочек духа… От этой мысли по его телу пробежала дрожь: запретное удовольствие теперь будет и ему доступно. Может быть доступным. И что он мог бы сделать, обладая кусочком высшего духа?! О-о-о, как много! И для этого вовсе не нужны ни зеркальщик, ни конкурент, пусть и слабак. Что же с ним приключилось? Впрочем, какая разница! Да, от второго Охотника нужно избавиться как можно быстрее…

А что делать с остальными? Они ведь не оставят девочку ни на минуту… Это задача. У него слишком мало ресурсов, чтобы отвлечь их всех, сражаться с каждым напрямую – мало охоты тратить время… Хотя, если не останется другого выбора, то придется. Да, есть над чем подумать.

Охотник подтянул ноги и в задумчивости уселся на кубе по-турецки, медленно развернул измятый листок бумаги. Да, как и полчаса назад, он был пуст. Иронично. Все знаки стерлись, исчезли. Должно быть, он все сделал правильно, и подсказки ему больше не нужны. Неужели у него все так легко получается? Он резко обернулся на проход в партере и расплылся в улыбке. Навстречу ему неторопливо шла-плыла Русалка. Хороша, чертовка, подумал Охотник, хищным взглядом окидывая пышные формы. У Русалки под глазами растеклась тушь, руки мелко подрагивали, она периодически шмыгала носом, но выступала царственно. Что это с ней такое? Испугалась?!