Надежда Гарнык - Лисье время [litres]

– Ну что тут у вас? – вместо «здрасьте» прогремела ветеринар Карповская.

– Тише, Раечка. Ляля спит.

– Господи, господи! Такой стресс для ребёнка, – запричитала бабушка Рая. – Как она вообще?

– Не испугалась почти. Ляля спокойна ко всем этим кровожадностям. Я, знаешь, Рай, заметила. Если ребёнок любит дождевых червей и слизней, он не боится ни препарирования, ни даже смотреть на трепанацию.

– А вот это мы можем проверить, – расхохоталась, давясь, бабушка Рая.

– Что там?

Ляля не выдержала, выбежала из комнаты, перепрыгнула специальный знакомый ей контейнер-холодильник для переноски органов, стала обнимать необъятные ноги бабушки Раи.

– Товарищ ветеринар Карповская! Как поживаете? – Мама так всегда обращалась, когда заходила с Лялей в гости.

– А ты-то как, солнце?

– Сейчас мы вам с бабушкой всё подробно расскажем. По-моему, вы уже в курсе некоторых событий. – Ляля любила поумничать; так говорила иногда Потоцкая воспитателю. Ляля заметила, что взрослые восхищаются, когда дети говорят по-взрослому.

– Ты солнце моё, умница ты моя, – расплылась в улыбке бабушка Рая и обратилась к Лялиной бабушке: – Не читает?

– Нет, – покачала головой бабушка.

– Да они сейчас все такие: видик и мультики. Говорят, ещё появились такие видики, в них диск вставлять, как в магнитолу. Слышали?

– Нет, Рая, не слышали. Ну что, чай с «орешками»?

– Что я, белка, что ли? – обиделась ветеринар Карповская.

– Бабушка Рая! Со сгущёнкой «орешки»! И с кремом заварным! – запрыгала Ляля.

– Лялечка! Какая у тебя пижамка красивая! Какие шикарные кружева!

– Это Дед Мороз принёс на год быка.

– Ляля! Переоденься! А то без тебя начнём чаёвничать!

На кухне Рая раскраснелась не только от чая – Рождество же.

– Теперь рассказывайте, что произошло.

– Понимаешь, – грустно и затравленно, как до операции, улыбнулась бабушка. – Звонят мне из поликлиники и спрашивают: вы – Филиппова Татьяна Михайловна? Вы сдавали биохимию? Я отвечаю, что да. И мне тут девушка, представившись сотрудницей, говорит…

– Говорит, что у тебя смертельная болезнь, и предлагает купить лекарство на Собольей улице?

– Нет. На Волкотруба, почему-то в оптике.

– Ну всё в одном районе. Говорят, что банда… И вы, Татьяна Михайловна, поверили?

– Сама удивляюсь, Рай. Потом уже, после всего, догадалась. Полезла в энциклопедию – болезни такой не нашла, набор слов, но каждое слово по отдельности очень умное.

– Не ты одна, Таня. Бабка из нашего подъезда так же побежала, и деньги у неё отняли прямо у сберкассы. А вас ещё вели. Стелка работает в лаборатории в поликлинике. Они же неделю на моче – неделю на крови. Как её очередь на моче работать, так происходят эти мошенничества, и никто не может понять, кто конкретно этим занимается. И Стелла не может понять – она ж не на крови всю неделю. Целая банда у нас в поликлинике. Надо же историю болезни знать. У тебя летом – операция сложнейшая, у нашей соседки по подъезду – гипертония и инсульт. Вот и ловят, но как ты могла поверить, я понять не могу.

– И я не могу. Но ещё больше я не могу понять, откуда взялись лисы.

– Какие лисы?

– Нас же лисы отбили.

– То есть деньги остались у вас?

– Конечно! – не выдержала Ляля.

– А те люди, бандиты?

– Лисы их сожрали! – захлопала в ладоши Ляля.

– Серьёзно, Танечка? – схватилась за сердце видавшая многое в своей ветеринарной жизни Карповская.

– Не знаю, Рая. – Бабушка забарабанила пальцами по столу. – Я видела только, как они на парня напали, который Лялю оттолкнул и ко мне в карман полез.

– И?

– Они их оттащили за шоссе.

– Как – за шоссе? А люди вокруг?

– Автобус уехал только что, а мне нехорошо, я вижу – много людей, и не села. Ещё я в таком состоянии была, хотела немного успокоиться. И они остались тоже.

– Бандиты.

– Нет. Сначала я решила, просто парень с девушкой тоже не захотели толкаться. Там верующие, Рай, на службу ехали. Ну, может, думаю, как мы с тобой, атеисты, не хотят с верующими. Знаешь же: эти юбки, платки, разговоры, истощённые лица…

– На себя, Татьяна Михайловна, посмотри, – хлебнула вина ветеринар Карповская. – Истощённое лицо, как у инка. А пост лично мне не помешал бы. Эх, да что там говорить!

– Бабушка Рая! Они, эта «блестящая юбка» и «бегающие глаза», и в сберкассе были. Это её смертельные были.

– Все похоронные, Таня, сняла? Ну даёшь!

– Я сама не понимаю как. Столько передумала, как эту опухоль в голове нашли, готова любой ерунде поверить.

– Ну подготовленные люди, всё про тебя знали. Ты же по аптекам часто шастаешь?

– Шастаю, Рая. И себе лекарства, и для образцов кое-что. И Ляле.

– Бабушка из рекламы все лекарства покупает!

– М-да? – Ветеринар Карповская посмотрела на бабушку испытующе: – Это плохо.

– Хочется попробовать, изучить, сравнить с нашими аналогами… – залепетала бабушка.

– Да не волнуйся ты, Татьяна Михайловна! – улыбнулась ветеринар. – Сто лет ты проживёшь! Посмотри на себя: стройная, жилистая, бандитов не испугалась.

– Мне бы хоть Лялечку поднять, дожить до её свадьбы.

– Доживёшь. Такая красота в девках не засидится, а, Ляля? – И бабушка Рая подмигнула Ляле и добавила: – А заявление в милицию я бы написала.

– Что ты! Про милицию даже не говори.

– Но почему? Легко же банду накрыть. Моя Стелка молчит на работе, боится, а то подкараулят в тёмном углу.

– Лисы их сожрут, Рая, без всякой милиции. И злоумышленника найдут наши лисы сами. Они – всесильные. Я теперь точно это знаю. Второй раз спасают. От неминуемой гибели спасают. Деньги украсть для меня – как пополам разорвать.

– Татьяна Михайловна! Ерунду мелешь. Деньги – дело наживное. А вот убить могли эти отморозки, запросто могли.

– На девку-то молодые накинулись, парня точно наши в оборот взяли, седые.

– Все охотники знают, что твои лисы особенные. Весь город знает. Выжили и бегают себе, плодят потомство себе под стать. Потомство гениальное…

– Рая! Уничтожить хочу полушубок. Я почему-то его напялила.

– Бабушка как зомби стала, – сказала Ляля. – Я поэтому с ней и пошла. Не бросила её в трудную минуту! – Ляля очень гордилась собой, лисами и тем, что деньги удалось вернуть.

– Таня! Тебе волноваться запрещено. Правильно Лялечка говорит: как зомби становишься.

– А может, он меня спас, этот полушубок, может, они его узнали…

– И думать не хочу.

– Я боюсь, трупы найдут и какие-нибудь следы мои, он же меня за полушубок хватанул, наверняка волос к ладони прилип, к одежде.

– Отдай мне, я сожгу в печи.

– Кстати, они за одежду его и тащили… А у Вадима одежду не трогали…

– Сколько лет прошло с той истории, все забыли.

– Никто не забыл, – подала голос Ляля.

– Ты ещё здесь, детка? – удивилась ветеринар Карповская.