Владислав Крапивин - Стража Лопухастых островов

На берегу снова разожгли костер, согрели чай, угостили книма. Поболтали еще. Жора признался, что на острове у него есть приятельница. Или приятельницы – как хотите.

– Потому что их две. Это куриные ноги, большущие. Остались от бабы-яговой избушки, когда она развалилась от старости. Гуляют теперь сами по себе. Я их часто навещаю, у нас в жизни много одинакового. В том смысле, что я ведь тоже, можно сказать, одни ноги… Только сегодня мы не встречались. Наверно, они бродят в Плавнях…

Кним (кстати, его звали Нырялло) стал прощаться.

– Нет, нет не провожайте меня. Я отлично вижу в темноте, не хуже кота…

– Можно, я вас все-таки провожу? – попросил Ига. – Самую капельку…

– Ну, если капельку…

Они прошли до опушки, и тогда Ига заговорил о том, что его почти все время тревожило:

– Скажите, пожалуйста, господин Нырялло… Я однажды был в городе под земляным куполом и там видел очень похожего на вас книма, только не в шапочке, а в шляпе. Он сидел в окне с песочными часами… Это были не вы?

– Нет-нет, что вы! Я там не бывал. Правда слышал, но… А чем вас заинтересовал тот напомнивший мою особу кним?

–.Он сказал тогда… я не совсем понял…

– Что же именно он сказал? Может быть, я смогу помочь вам… в силу своей ограниченной эрудиции?

– Он сказал… что я должен нащупать свою нить. И совместить с каким-то Меридианом…

– О! Я, кажется, улавливаю мысль коллеги… Возможно, он имел ввиду линию вашей жизни. Или какой-то важной в этой жизни задачи. Или что-то еще в этом роде… Да… А меридиан… видите ли, это достаточно размытое понятие. Иногда оно означает что-то одно, потом что-то другое. Но думаю, что в данном случае имелось ввиду направление, которое соответствует установлению во вселенной всеобщей гармонии. Задача, конечно, весьма обширная… Простите, вы меня, наверно, не понимаете…

– Понимаю, – соврал Ига. – А вот еще… Эти места, в которые я в тот раз попал, были какие-то… интересные, даже знакомые иногда, но запутанные. Будто кто-то там все нарочно перемешал… А кним сказал: не надо строить, пока я… ну, это самое, про нить и Меридиан… А я дома делал Конструкцию. Вроде игрушки из трубок, такая фантазия. Интересно было, вот и делал. А потом стало казаться, будто напутал в ней… и там напуталось… Так же не бывает!

– Как знать, как знать! Бывает, что созданная маленькая конструкция что-то меняет в большом мире. Если между ними вдруг возникает резонанс…

– Но я не видел этого… резонанса. И не хотел…

– Есть простой способ. Рядом с такими конструкциями полезно вешать маятник. Если он качается сам собой, значит, все в порядке…

– Я подвешивал! И он качался!.. Правда, не всегда…

– Тот-то и оно, что не всегда… Мальчикам лучше не устраивать такие эксперименты. Но… мальчиков ведь не остановить. По крайней мере, если будете рисковать снова, следите за маятником…

Ига понял, что у книма Ныряллы нет охоты беседовать дальше.

– Спасибо. До свиданья…

– Всего вам самого доброго! – И кним исчез в зарослях.

А Ига побрел обратно, к уютному оранжевому огню. «Что же я сделал не так? – думал он. И понимал, что секрет не в трубках. В поступках. – Может, виноват в том, что строил Конструкцию только для своего удовольствия? Тяп-ляп, как в голову придет… Но в дыру-то я полез не ради себя! Ради Степки!»

«Ну, полез… А дальше что?» – спросил он сам себя.

«Как что? Я же думал о ней , а не о себе! Я ее выручил!»

«Выручил, а дальше что?»

«Как что? Ну, сделал… то есть сделали, чтобы мама ее приехала…»

«Приехала и уехала…»

«Но я же не виноват!»

«При чем тут «виноват», «не виноват». Дело в другом…»

«Тогда я не знаю, – слегка рассердился Ига. Потом сказал себе: – Ладно, не горюй. Многие существуют и вообще не строят никаких конструкций. Никогда. Ни о каких линиях и меридианах не думают. Живут и в ус не дуют!»

«А многие – строят, – словно сказал кто-то Иге со стороны. – Только, наверно, каждый по-своему…»

Но дальше поразмышлять не удалось. Он был уже у костра. Пламя жарко дохнуло ему на ноги. Стреляли угли. Ига присел на корточки и стал смотреть в огонь.

– Где ты гулял? – шепнула оказавшаяся рядом Степка. – Я боялась…

– Вот глупая, отойти нельзя? Я книма провожал, заговорился с ним.

– О чем?

– О жизни, – сказал Ига.

– А! Знаю… Я тоже о ней думала. Сейчас…

Игу кольнуло беспокойство.

– И что надумала?

– Ну… Ига я не хочу домой. Вот так бы путешествовать всю жизнь. С ребятами… и с тобой. Забавно, да?

Он привычным уже движением притянул ее к себе.

– Эх, Степка ты, Степка… Всю жизнь так не получится. Все равно надо возвращаться…

– Я знаю. Только не хочется.

– Зато завтра полетим на ступе! До самого дома! Разве плохо?

Степка только вздохнула, повозилась под боком, притихла.

Соломинка сказал, что пора спать. Надо залить костер, а дежурить никому не надо. Здесь безопасно.

Власик спросил:

– А три наряда на камбуз мне считаются? Это ведь все-таки я нашел скважину…

– Считаются, считаются, – сказал Пузырь. – Они не за скважину, а за то, что поперся в лес без спросу.

– Конечно, считаются, Пузырь правильно говорит, – подтвердил Соломинка. – Только… я их отменяю. Я тогда так, с испугу…

4

Перед сном договорились, что в полет отправятся с первыми лучами. Но какое там! Проспали самым бессовестным образом. Всех разбудила телефонная трель. Маргарита Геннадьевна хотела знать, почему ее племянник – вопреки своим наичестнейшим обещаниям! – не выходит вовремя на связь.

– Я просто в панике! Что с вами случилось?

Власик не стал юлить:

– Тетя Рита, ничего не случилось! Проспали! Сейчас отправимся домой и будем очень скоро! Честное лопухастое!

Степка сонно поморгала и хихикнула:

– Власик, а у тебя уши стали малость оттопыренные!

– Да, я заметил, – с удовольствием сказал Власик. – А у тебя… тоже.

– Ага. Забавно, да?

Забрели по щиколотку в воду, умылись. Наскоро попили чаю со вчерашними бутербродами. Уложили в лодку ненужное теперь имущество, укрыли парусом. Книму можно верить – ничего не пропадет. Ёжика (который так и не нашел здесь соплеменников) опять поселили в корзинке. Казимир Гансович дал понять, что двинется домой своим ходом. Малые Репейники недалеко, не Африка, а он… Птица он все-таки или кто?

– Вы замечательная птица, Казимир Гансович, – сказал Лапоть и поправил на гусиной шее кожаный бантик.

Соломинка скомандовал занять места. Заняли. Ой-ёй, чугун остыл за ночь, сидеть было неуютно.

– Ничего, нагреем, – решил Соломинка. – Ига, стартуй!

«А вдруг не послушается? Остывшая-то…»

Но ступа послушалась сразу.

Сделали над Одиноким Петухом прощальный круг и взяли курс на юго-запад (зюйд-вест!), домой.