Лайза Николь - Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире [litres]

Следующие дни проходили ничуть не лучше. Каждый раз, как только Флоренс уходила из фойе, Винсент бросал свои дела и тенью следовал за нею, готовый спасать её от всего и вся. Однако ничего плохого не случалось. Если и был какой-то вред, то проистекал он лишь из попыток Винсента спасать Флоренс от воображаемых угроз.

Тем временем возле его кресла неуклонно росла куча нечищеной обуви, заодно с жалобами клиентов на плохое обслуживание, небрежную чистку, некачественный ремонт или – и того хуже – на пропажу их башмаков.

И с каждым днём поведение Винсента делалось всё более диким, а истории для оправданий – всё более жалкими.

В то время как Винсент изводился от страха в ожидании неведомых ужасов, Флоренс тоже начинала беспокоиться. Ведь из самого близкого друга Винсент превратился в непредсказуемого странного типа. Когда его приняли на работу в Необыкновенный, он был одним из лучших чистильщиков обуви – а теперь сделался одним из худших. Флоренс уже боялась лишний раз встречаться с ним. Как ей теперь быть? Ведь это её работа – управлять Необыкновенным так, как это следует делать. А Винсент разрушал не только свою работу, он разрушал её жизнь.

У Флоренс усилилась бессонница. Она часами разглядывала потолок, засыпая только под самое утро. И в такие моменты ей очень хотелось, чтобы рядом были мама или папа. Они бы знали, что делать. Но они не могли оставить погоню за вымирающим диким ослом в пустынях Сомали и неделями оставались без связи. Наконец она не выдержала и обратилась за советом к доктору Мабути.

– Флорри, я бы всей душой хотел тебе помочь, но моя специальность – слоны. У нас с Зельдой не было детей, так что я не разбираюсь в том, что творится в голове у одиннадцатилетних мальчиков. А сам я слишком стар, чтобы вспомнить. Но я могу сказать тебе совершенно твёрдо, что этот мальчик любит тебя как сестру. И никогда не захотел бы навредить ни тебе, ни Необыкновенному.

Флоренс знала, что он прав. Но от этого было только хуже.

– А почему бы тебе просто не спросить его самого, что происходит? – предложил доктор Мабути.

И вот на следующий день, когда они обедали на площадке для экстремалов, Флоренс приступила к расспросам.

– Винсент, у тебя всё в порядке?

– Лучше не бывает! – ответил он с фальшивой улыбкой. – А что?

– Да ладно, Винсент. И ты знаешь, и я знаю, что ты больше не увлечён работой, как раньше. Тебя вообще не застанешь на месте.

Винсент рассыпался в извинениях. Он наплёл с три короба о том, что дома были неприятности и что гости в отеле все какие-то капризные, и так далее и тому подобное. – Но я обещаю, Флоренс, что теперь всё под контролем. И тебе не надо волноваться – я вернусь в колею. Вот увидишь.

Флоренс не могла сказать почему, но она не чувствовала себя убеждённой.

– Ты ведь знаешь, что мне можно рассказать обо всём?

– Конечно, знаю. Я отлично помню, как рассказал тебе про Тома в первый вечер в Необыкновенном. И я о многом могу рассказать только тебе, Флоренс. Ведь поэтому мы с тобой такие хорошие друзья.

– И я чувствую то же самое, Винсент. Вот почему я так волнуюсь из-за тебя. Это будет ужасно, если окажется, что ты не рассказал мне о чём-то серьёзном.

После их разговора Винсент стал приходить на работу раньше, а уходить позже. Гора нечищеной обуви исчезла. Жалобы прекратились. Но его хватило ненадолго. И уже через несколько дней обувь снова валялась нечищеной, а Винсент продолжал сеять хаос, следуя за Флоренс тенью, подобно дурному сну.

Флоренс распорядилась, чтобы Винсенту накрывали обед в Номере Let It Be [5] Let It Be ( рус . Пусть будет так; Пусть так и будет) – песня группы «Битлз», выпущенная в марте 1970 года. , в надежде, что это поможет ему избавиться от внутренней тревоги, рисовавшей неведомые угрозы на каждом шагу. Когда это не сработало, она отправила его на приём к доктору Нельсону, обслуживавшему работников отеля, желая убедиться, что Винсент не страдает от какого-то тяжёлого недуга. Но сколько бы Флоренс ни пыталась убедить его в том, что она управляет этим отелем – успешно и безопасно – уже не один год, Винсент стоял на своём: она должна быть начеку! А вдруг на ленивцев найдёт приступ агрессивности и они разорвут Флоренс в клочья? (Мой соавтор настоял на клочьях!) А вдруг учёные докажут, что поведение детёнышей черепах сродни поведению пираний и они сожрут её заживо, и, значит, ей нельзя быть беспечной и совать руки в фонтан!

В конце концов терпение Флоренс лопнуло, и она вызвала к себе в офис Руперта. Она заперла дверь и разразилась слезами. Быть во главе огромного отеля – слишком тяжёлый груз для одиннадцатилетней девочки, даже с такими необыкновенными способностями, как у Флоренс.

– Ох, Руперт, я не знаю, как мне быть! Я перепробовала всё, что могла, но Винсент по-прежнему неуправляем. Ты видел эту гору обуви? – Руперт сочувственно кивнул. – И мне уже не удаётся отбиваться от жалоб.

Флоренс прижала ладони к губам – жалкая попытка не дать прозвучать словам, которых было не избежать.

– Я больше не могу держать Винсента чистильщиком обуви, но мне тошно от одной мысли о том, что его с нами не будет. Он мой лучший друг. Как я могу прогнать своего лучшего друга? Но я не смогу дальше работать, пока он будет выскакивать из-за кресел или кадушек с пальмами и сшибать меня с ног.

Руперт протянул Флоренс носовой платок и крепко-накрепко обнял.

– Ах, Флорри, Флорри, – сказал он, – я знаю, как тебе тяжело. Ведь я тоже люблю Винсента. Он такой хороший парень! И настоящий талант по части обуви! У нас и прравда не было такого прекрасного чистильщика. Ну, до последнего времени. И я ума не приложу, что с ним творится, Флорри. – Концы усов у Руперта уныло обвисли, немного напоминая антенны искусственного спутника, запущенного в космос.

Руперт взял Флоренс за плечи и посмотрел в глаза.

– Но ты слишком хорошо знаешь, как и я это знаю, Флорри, что мы должны делать свою работу. Мы и есть Самый Необыкновенный Отель в Мире! И наш долг состоит в том, чтобы по возможности делиться с другими людьми частичкой необыкновенного. И по большому счёту для нас ничего нет важнее.

Флоренс понимала, что имеет в виду Руперт. Она исчерпала свои возможности.

– Но ведь Винсент любит Необыкновенный так же сильно, как мы. Это его уничтожит, – и она снова разрыдалась.

Её очки запотели. Слёзы лились в три ручья.

– Знаю. Быть необыкновенной трудно, но ты делаешь великолепную работу, Флорри.

Она кивнула:

– Я скажу ему вечером.

Руперт смахнул с глаз слезинку.

– Ты пр-равильно поступаешь, Флорри.

– Спасибо, Руперт, – она горячо обняла своего преданного портье.

Флоренс открыла дверь, собираясь выйти, но что-то снаружи навалилось с такой силой, что дверь врезалась в неё и опрокинула на пол.