Надежда Беленькая - Девочки-колдуньи [litres]

– Это как? – взволнованно шепнула Аля.

– В поход, – пояснила Светка.

– Именно. В поход. Но только далеко. Очень далеко. Вы согласны?

Девочки молчали.

– Мы согласны, – ответила за всех Кристина.

Аля и Светка не возражали.

– Я буду вашим проводником, – продолжала Натка. – Но с вас потребуется плата.

– А дорого? – спросила Аля.

– Если нужно, я за всех заплачу, – неожиданно вмешалась Светка Синица, у которой в былые времена лишнего рубля не водилось.

– Деньги проводнику не нужны, – ответила Натка. – Ему нужна сила. Ваша сила. Вы готовы её отдать?

– Да, мы готовы, – с неожиданной решимостью ответила Светка Синица.

Кристина обрадовалась: именно от Светки она ожидала больше всего упрямства и вредности, и вдруг Светка с такой готовностью согласилась.

Что-то с ней, похоже, происходило.

Тут у Светки зазвонил телефон:

– Да, принимаю, да, – тихо забормотала она в трубку. – Адрес продиктую. Перезвоню позже.

Кристина с подозрением покосилась на Светку, но спросить ничего не успела.

– Итак, – Натка обвела их пронизывающим взглядом, – ты, Кристина, отдашь проводнику Малышку Братц. Аля – амфору. А ты, Светка Синица, расплатишься с проводником зеркалом, в котором живёт ночная бабочка.

Девочки потрясённо молчали.

И снова только Кристина понимала, что всё это никакое не волшебство, а часть заранее спланированного и ловко разыгранного спектакля. Ведь это она рассказала Натке и про Малышку, и про всё остальное.

– Мы согласны, – кивнула Аля. – Мы отдадим проводнику всё, что он требует.

– Отлично. Тогда сбор через десять минут. Проводник ждёт вас на лавочке.

– А что ещё взять с собой? – спросила Кристина.

– Сладости: конфеты, печенье. Если есть. А если нет, придётся по пути зайти куда-то и всё купить. А заодно потерять драгоценное время.

– Может, захватим карту или компас? – с надеждой спросила Мелкая Аля: она читала в книгах, что в далёкие и опасные путешествия карту и компас обязательно берут с собой.

– Нет, ничего такого не нужно. Вы же не одни идёте, вас ведёт опытный проводник.

– А зонтик? – спросила Кристина.

В небе собиралась густая знойная дымка, предвестник будущего дождя. Жар становился всё сильнее, духоту изредка пронизывал ветерок: он украдкой проносился по двору и шевелил Наткину жёлтую юбку.

– Зонтик возьмёшь в другой раз, – снисходительно ответила Натка. – Если он будет.

И девочки побежали к дому.

Через десять минут все были в сборе – стояли перед скамейкой с сидящей на ней Наткой, которая всё так же беспечно и хитровато улыбалась, словно довольная удачной выдумкой.

– Отлично! Гоните плату.

И девочки по очереди протянули ей свои талисманы. Кристина – куклу в белых сапожках. Аля – завёрнутый в шуршащую бумагу глиняный черепок. Светка – зеркальце в прозрачном пластиковом файле.

– Вот теперь мы действительно готовы, – сообщила Натка, убирая вещи в маленький кожаный рюкзак. – То есть вы готовы. А значит, пора в путь. Родителей предупредили?

– Да, конечно, – ответила Кристина и вопросительно посмотрела на Алю и Светку.

– Я написала сообщение, – сказала Аля.

– А я позвонила Славе, – сказала Светка, которая никому не позвонила: Слава вряд ли бы отпустила её куда-то надолго в эти ответственные дни.

– Вот и отлично, – кивнула Натка. – А теперь выключайте ваши телефоны и – вперед. В настоящие походы ходят с выключенными телефонами.

Светка выключила свой смартфон с радостью! Отвечать на звонки клиентов оказалось занятием не из лёгких, и она была рада немного расслабиться. «Всё-таки со временем надо поручить Славе вести переговоры, – подумала Светка. – Если Слава, конечно, справится».

Они вышли из двора. Поднялись по переулку, оставляя позади готическое здание Института мозга и мрачный Химический институт. Аля подумала, что их дом уплывает от неё, как океанский лайнер удаляется от утлой лодочки, уносимой течением, и от этого на душе было тревожно и немного грустно.

Вышли на Яузский бульвар и вскоре оказались на трамвайной остановке.

– Мне далеко нельзя, – пискнула Аля.

– Нельзя – оставайся, – без тени сожаления предложила Натка.

– Я не хочу оставаться, я хочу со всеми, – горячо возразила Аля.

– Тогда помалкивай.

И Аля послушно замолчала.

– Мы сейчас сядем на тридцать девятый трамвай, – объявила Натка.

– На трамвай? – удивилась Кристина. – Можно вызвать такси.

– Нет. Нам надо ехать именно на трамвае. Но тридцать девятом. Это непростой трамвай.

– А что в нём непростого? – спросила Аля. – Мы на нём часто ездим. Хотя, может, ты и права. Во всяком случае, это не совсем обычный трамвай…

И Аля пустилась рассуждать про трамвай № 39, про то, куда и когда она на нём ездила с Лёлей и что в этом трамвае, по её мнению, особенного.

Кристина молчала. Она не слушала Алю. Что-то новое виделось ей в лице Натки, бледном и будто бы встревоженном. На лбу выступили мелкие капельки пота.

Отчего тревожится Натка? Может, чего-то боится?

Непонятно, что повлияло сильнее на их воображение – необъяснимая тревога Натки или странный цвет неба, которое заволакивалось желтоватой дымкой, – но подъехавший через три минуты трамвай № 39 действительно показался им не таким, как всегда.

Трамвай № 39 тронулся. Мимо потянулся Яузский бульвар. Поплыли дома – старинные и, как говорила когда-то маленькая Аля, «с печальным выражением окон». Вскоре бульвар кончился, дома расступились, и трамвай выскочил на простор большой площади. Ещё пара минут – и они прогремели мимо сквера и въехали на Устьинский мост.

Трамвай миновал реку и покатился по незнакомым районам. Ехали долго. Почти всё время девочки молчали – даже разговорчивая Светка задумчиво глазела в окошко. Вышли на незнакомой остановке. Вокруг – чужие дома, чужой бульвар – гораздо менее симпатичный и приветливый, чем их Яузский. Незнакомая станция метро: вывески, магазины, салоны мобильной связи. Здесь жизнь вращалась активнее, чем в их квартале. Эта жизнь не замечала девочек, которые продвигались по её суетному пространству. Она не думала о них, они её не интересовали. Чуть дальше, позади метро, возвышался торговый центр. Девочки обошли его серую громаду и зашагали по пустынной улице. Это была почти незаметная улица. Пешеходов на ней было мало, как на всякой улице, ведущей к промышленным районам, и даже машины сворачивали туда редко. Вдоль тянулись заборы, разрисованные всё теми же граффити, и безликие постройки: автомойка, шиномонтаж, заправка.