Дж. Р Воллис - Мальчик с одним именем [litres]

Уворачиваясь, Руби отбивалась от всё большего количества букв, но другие продолжали струиться из пальцев мужчины, пока их не стало слишком много, чтобы она могла справиться. Куча разных букв схватила конец посоха и вырвала его из её рук. В отчаянии Руби вытащила револьвер и попыталась отбиться им от букв, к большому его недовольству.

– Я оружие, – крикнул он, – а не палка!

В конце концов, Руби сдалась и в отчаянии бросила оружие в мужчину, прежде чем обратиться в бегство. Но буква Т сбила её с ног, и буква О обвилась вокруг её лодыжек и проскользнула до колен. Буква V перевернулась и упала ей на шею, прижав к полу.

Руби почувствовала запах чего-то сладкого, вроде дыни или абрикосов, в то время как вокруг неё толпилось все больше и больше букв. Она чувствовала себя одурманенной. Буквы были на её губах, пытаясь проникнуть в рот. Как только они оказались внутри, они растворились, как сахар. Вкус был так хорош, что она открыла рот, чтобы впустить больше букв.

Когда мужчина опустился на колени рядом с ней, Руби увидела, что он уставился на неё своими свирепыми карими глазами.

– Меня зовут Симеон Роуэлл, и я мастер ученика по имени Томас Гэбриэл. Его Одноглаз нашёл меня, когда я патрулировал свой этеланд , и предупредил меня о Негодяе. Судя по состоянию моего ученика, он не лгал. Теперь мне нужно, чтобы ты рассказала мне, где это существо. Теперь ты не можешь лгать, ты съела заклинание правды.

– Я же вам сказала. Я убила Негодяя до того, как вы здесь оказались.

Мужчина недоверчиво уставился на неё.

– Это моё первое убийство, – просияла Руби.

– Нелепость, – прошипел Симеон. – Ни одна девочка не смогла бы с ним справиться. Ты врёшь. Что ты за мерзость такая, если можешь лгать даже под воздействием заклинания правды? И как ты смеешь высмеивать Орден Опустошителей!

– Я не высмеиваю! Просто вы, Опустошители, так отстали от жизни. Почему девочки не могут быть Опустошительницами? В чём проблема? Мы можем делать всё, что угодно, как и мальчики, если не лучше.

Симеон взглянул на Одноглаза, который только что прилетел обратно на кухню.

– Она говорит правду, – пискнул он. – Негодяй лежит там мёртвый, никаких признаков жизни.

– Я же сказала. – Руби ухмыльнулась, когда Симеон повернулся, чтобы взглянуть на неё, с выражением полнейшего шока на лице. Это было последнее, что она увидела, поскольку следом он швырнул в неё ещё одну горстку белых искр, а затем она падала, как ей казалось, в очень глубокую тёмную дыру.

Джонсу и Томасу Гэбриэлу потребовалось два дня, чтобы поправиться. Симеон использовал магию, чтобы безопасно перевезти их в свой дом – четырёхэтажное здание в георгианском стиле в стороне от главной дороги. Дом прятался за высокими металлическими воротами и был окружён пышным садом и большими кустарниками с зелёными восковыми листьями.

Мальчиков положили на кровати в одной комнате, и белые жизненные шары, парящие рядом с ними, постепенно уменьшались в размерах по мере того, как жизненная сила возвращалась в их тела и умы. Время от времени Симеон приходил, чтобы проведать их, прислушиваясь к их сердцам и следя за тем, чтобы их согревали большим количеством одеял и грелок.

Руби никогда не была в таком величественном доме, но её держали в комнате с отдельной ванной, поэтому она не знала о мальчиках многого, за исключением того, что рассказывал ей Одноглаз. Он время от времени впархивал через большую замочную скважину, чтобы сообщить ей, когда под дверью оставляли поднос с едой, и предупредить её, чтобы не делала глупостей. Каждый раз он рычал и показывал зубы, чтобы убедиться, что она поняла.

Руби вообще не видела Симеона и знала о его присутствии только благодаря прибытию и исчезновению подносов с едой и странного бормотания, которое она слышала. Мужчина отобрал у неё револьвер, поэтому Руби была совершенно одна. Чтобы не умереть со скуки, Руби начала читать книги, хранящиеся на большой полке в спальне. Она многое узнала о жизненном цикле роющего тролля, об истории Опустошителей во Франции с 1745 по 1750 год и о Натаниэле Хьюите, Опустошителе, который жил в Хэмпшире и прославился тем, что случайно обнаружил новый вид древесных духов, после того как однажды ночью решил пописать за деревом.

На третье утро её пребывания в доме резкий стук костяшек пальцев Симеона по двери провозгласил, что Руби может выйти, и она быстро подскочила на кровати, когда мужчина просунул голову в комнату.

– Они выздоровели. Спускайся через пять минут. – Он снова закрыл дверь, ничего больше не сказав.

Когда Руби спустилась по широкой лестнице в большой коридор с полом, похожим на шахматную доску, Джонс и Томас Гэбриэл ждали её. Мальчики выглядели бледными, уставшими и держали руки за спиной.

– Давай, – сказал Симеон, он стоял рядом с ними.

– Спасибо, что спасла меня, – поблагодарил Джонс. Томас Гэбриэл только кивнул и тогда Симеон кашлянул. Громко.

– Да, спасибо, – пробормотал Томас Гэбриэл, не глядя на неё.

– Не за что, – ответила Руби. – Я просто рада, что ты в порядке, Джонс. Рада снова тебя видеть, знаешь ли.

Когда Джонс всего лишь коротко кивнул, переведя взгляд на Симеона, Руби почувствовала, как внутри словно что-то сдулось. Но она решила, что он, вероятно, не хотел показаться слишком дружелюбным по отношению к девочке при другом Опустошителе, потому что у него уже было достаточно проблем. Так что она ничего не сказала.

– Теперь, когда с любезностями покончено, идите за мной, все трое. Я хочу показать вам кое-что. После чего ты, Томас Гэбриэл, сядешь и напишешь мне письмо с извинениями за все причинённые тобой неудобства. Как только ты это сделаешь, ты должен выучить о Негодяях всё, что о них известно, и я имею в виду действительно всё. Ты прочитаешь каждую книгу, исследовательскую статью и брошюру об этих существах, что у меня есть, и поверь мне, это обширная коллекция, и напиши по ним собственные заметки, которые я смогу оценить. – Томас Гэбриэл открыл рот, чтобы возразить, но Симеон поднял палец. – Возможно, это твой последний шанс произвести на меня впечатление, прежде чем я решу, позволить ли тебе пройти Инициацию или стереть тебе память и выкинуть тебя на произвол судьбы. Ты понял?

Томас Гэбриэл кивнул:

– Да, сэр.

– Очень хорошо. – Симеон оправил пальто. – Идём дальше.

Трое детей последовали за Симеоном, когда он вывел их из дома через улицы и переулки Хэмпстеда. Они прогуливались рядом с простыми людьми, которые не замечали их, занимаясь своими делами. Это заставило Руби задуматься, не сделал ли Симеон что-то, чтобы превратить всех четверых в невидимок. Но она не посмела спросить.

Опустошитель провёз их по любимым местам, историческим памятникам, красивым улицам, пабам и даже свозил на Хэмпстедскую Пустынную землю, где рассказал обо всём, что люди предпочитали там делать – от принятия солнечных ванн до бега и купания в прудах. Он не сказал ни слова ни о родителях Джонса, ни о ведьминских марионетках. В представлении Руби это было так же скучно, как и любая школьная поездка. И она могла сказать, что ни Джонс, ни Томас Гэбриэл не наслаждались происходящим. Судя по их взглядам друг на друга, никто не был уверен, почему их провезли по этим местам.