Дж. Р Воллис - Мальчик с одним именем [litres]

– Я думала, ты хотел сотрудничать.

– Ты швырнула меня в Симеона, другого Опустошителя! Извини, но я должен думать о своей репутации. Я работал с некоторыми из лучших Опустошителей, включая Мэйтланда, упокой вирд его душу. Так что я ожидаю, что мой новый владелец будет такого же калибра, не будет впадать в истерики и использовать меня, словно примитивный снаряд. Я не камень. Я служебный револьвер «Уэбли Марк 1» 1897 года выпуска, и ко мне нужно относиться с уважением!

За речью последовали аплодисменты от чертенят, которые свистели и махали своими маленькими тряпками, стоя на столе.

– Я сожалею о том, что произошло, – сказала Руби, горя желанием убедить револьвер в своей искренности. – Честно. Я не хотела задеть твои чувства. Я просто была в панике. Я не знала, что мне делать.

Револьвер лишь фыркнул и ничего не ответил. Тем временем Джонс достал две банки печёной фасоли из шкафа и снял с них крышки, потянув за кольца.

Руби прочистила горло.

– Мне очень жаль, что я швырнула тебя. Я больше никогда так не сделаю. Правда.

Револьвер продолжил хранить молчание, в то время как Джонс грохотал кастрюлей, переливая туда содержимое банок с фасолью с помощью деревянной ложки. Он повернул конфорку на газовой плите, и вспыхнуло синее пламя.

– Помоги нам справиться с этой ведьмой, и ты станешь знаменитостью, – продолжила Руби. – Мы собираемся сделать то, чего не мог даже такой великий Опустошитель, как Мэйтланд.

– Именно поэтому вам даже не стоит пробовать, – предостерёг револьвер. – Вы просто дети. Вы даже не знаете, с чего начать.

– Ну, мы уже знаем, кто она.

– Ну конечно, – фыркнул револьвер.

– Её зовут миссис Истон. Выяснилось, что она печёт торты.

Джонс улыбнулся себе, услышав ворчание револьвера. Когда фасоль разогрелась, он нарезал ломтиками домашний хлеб и положил их под гриль.

– Если я и задумаюсь о совместной работе, – начал револьвер, – то желаю, чтобы вы заботились обо мне. Полировали меня. Чистили. – Руби закатила глаза. – Забота обо мне воспитывает дисциплину. А она жизненно важна для любого Опустошителя. Даже если ты девочка.

– Хорошо.

– И ещё я жду, что вы будете слушать мои истории.

– О чём?

– О моих великих приключениях, конечно. Они поучительны.

– Неужели?

– Конечно. Для чего ещё мне их рассказывать? – Руби прикусила язык, поскольку ей в голову пришли разные варианты ответов.

– Подожди, пока не увидишь тридцатифутового колючего людоеда, несущегося к тебе навстречу, или стаю жестоких троллей, окружающих тебя со всех сторон. Одно только их дыхание может за считаные секунды превратить солнечный день в ночь, и тогда вам пригодится смекалка. Именно в такие времена вы будете вспоминать мои истории, и вам не будет страшно, потому что вы будете знать, что я уже был в подобной ситуации, разобрался и выжил. – Чертенята снова развеселились. Руби пыталась их утихомирить, но было поздно. Револьвер получил свою минуту славы. – Помню, был я как-то раз в Шотландии с Мэйтландом, на болоте. В один из тех тёплых летних вечеров рой мошек был словно густой туман.

– Это займёт много времени? – уточнил Джонс, вытаскивая тост из гриля и намазывая его маслом. – Мы собираемся поесть.

– Так ешьте, а я буду рассказывать истории. Мне пришли в голову сразу три.

Руби покачала головой, в то время как Джонс удивлённо поднял брови и поставил перед ней тарелку с тостами и горячей фасолью. Он прогнал чертенят, увидев, что они потянулись к тарелке, учуяв запах еды. Джонс не спускал с них глаз, пока они не забрались обратно в свою банку и не накрылись крышкой. Только тогда он поставил свою тарелку с фасолью на стол и начал есть.

Револьвер прочистил горло и заговорил чрезмерно театральным голосом. О шотландском тумане и вересковой пустоши, и об одном из ранних опытов охоты Мэйтланда, который он записал в своём журнале под названием «Дело о пещерных энтах». Но Джонс отвлёкся. Он слышал всё это раньше. А затем что-то пришло ему в голову, он положил нож, вилку и встал из-за стола.

– Возможно, есть и другой способ узнать больше о миссис Истон, не спрашивая револьвер.

– Какой? – спросила Руби, пока револьвер жаловался, что его перебивают.

Но Джонс уже вышел из кухни.

Куст памяти по-прежнему стоял в коридоре у входной двери, где Джонс оставил его несколько дней назад. Земля в горшке была сухой. Но даже в комнатных условиях он хорошо себя чувствовал. Листья были насыщенного тёмно-зелёного оттенка.

Джонс тщательно проверил куст на наличие плодов, и когда нашёл один, глаза загорелись, но он не сразу сорвал его.

– Мне жаль, что я не мог какое-то время за тобой присматривать, – повинился Джонс, вытирая тонкий слой пыли с листьев. – Всё, что ты показал мне в прошлый раз, было великолепно. Это помогло мне многое узнать. Разреши взять ещё одну ягоду? Это действительно меня выручит.

Казалось, куст задумался на мгновение, а затем раскинул ветви, чтобы мальчик сорвал фрукт.

Перед тем как Джонс съел маленький пурпурный плод, он очень чётко объявил, как и в первый раз, что именно хотел увидеть:

– Я хочу прожить лучшее воспоминание, которое у меня есть, связанное с Энджелой Истон. То, из которого я могу узнать больше всего о ней и о том, какая именно она ведьма.

Джонс сунул фрукт в рот, откусил, прожевал и проглотил. Как только веки отяжелели, он подумал, что вот-вот увидит своих родителей с миссис Истон. Но перед его взором предстала совсем другая картина…

Он лежал в колыбели на столе Мэйтланда и сразу догадался, что снова вспоминает далёкое детство. Справа от него за столом сидел Мэйтланд и разговаривал с кем-то, стоящим перед ним. Это был Виктор Бринн, на этот раз не череп, а полностью сформированный, бледный и напряжённый с чёрными и острыми зубами, как держатели для карандашей. Его руки были вытянуты по швам, и стало ясно, что он был связан какими-то чарами, из-за которых не мог двигаться, в то время как вокруг него мелькали белые искры.

– Возможно, я когда-то и был твоим учеником, Виктор, но теперь я сам принимаю решения.

Виктор Бринн неодобрительно цокнул.

– В самом деле, ты оправдал все возложенные на тебя надежды. Стал настоящим Опустошителем. – Язык Пустого скользил между его зубами, точно у ящерицы, пробующей воздух.

– Я старался изо всех сил, – сказал Мэйтланд. – Я выследил эту ведьму, несмотря на то, что ты мало рассказал мне о ней, и нашёл её на этеланде Симеона Роуэлла в Хэмпстеде. Она противная, как ты и сказал. Вдобавок это Шестиглазая и Пучеглазая ведьма. Невероятная редкость. Само воплощение зла.

– Ну, чтобы увидеть это, тебе нужно приглядеться ко мне, – прошипел Виктор Бринн.

– Ты был великим Опустошителем, Виктор, а для меня ещё и особенным мастером. Я не хотел ничего больше, кроме как убить эту ведьму и избавить тебя от заразы, которую она тебе передала и которая отравила магию внутри тебя. Что может быть лучше для меня, как отплатить своему мастеру за всё, что он сделал для меня? – Мэйтланд наклонился вперёд. Покачал головой. – Но ты охотился за ней с давних пор. Она стала намного более могущественной с тех пор, как укусила тебя и превратила в Пустого. Я не могу её убить. Она создала Диоркан Фласкан. Теперь она непобедима.