Андрей Аринушкин - Черепашки-ниндзя против Разрушителя

Необычно яркие молнии раскалывали горизонт на тысячи бесформенных осколков. В воздухе носились тучи мусора. В эту минуту небо разроди­лось обильным ливневым потоком, но вода вмиг испарялась на расплавленной лаве и поднималась густым туманом.

Кромешная тьма озарялась кое-где языками пла­мени. Горизонт вздыбился и ушел вертикально вверх. Смерть, неуправляемая смерть, без логики и снисхождения, носилась над землей.

Океан, ворвавшись в город стеною волн, размы­вал руины. Посреди бывших улиц, проспектов и площадей бесновались огонь и вода. Огонь взби­рался на уцелевшие стены небоскребов. Дома по­меньше просто стирались с лица земли.

Всюду вспыхивали один за другим огненные кра­теры и воронки. К ним с воем и шипением устрем­лялся океан. Волна набегала на огненную глотку. Взрывы содрогали почву.

Измученная земля тряслась, словно пыталась встать на дыбы и вывернуться наизнанку. Каза­лось, что настал конец света. Казалось, это больше никогда не прекратится. Но, как ни странно, чудовищная буря все-таки закончилась. Земля, разво­роченная и непохожая сама на себя, замерла. Стих ветер.

Моросящий дождь падал на огненные дорожки лавы, которые темнели и постепенно замедляли свое движение.

То, что открылось перед глазами, было уже дру­гим и незнакомым черепашкам миром. Они не узнавали город, сами улицы, да и понятие улиц практи­чески исчезло. Из-под развалин выбирались жал­кие существа, слишком маленькие и беспомощные, чтобы в них можно было признать людей.

Некоторые из них пытались встать, некоторым это даже удавалось. Они стояли, пошатываясь, на руинах родного города, и щурились на неяркое солнце.

Лили протянула руку и выключила визер. Чере­пашки встрепенулись и снова обнаружили себя внутри кабины аэрокара.

- И это - меньше всего пострадавший конти­нент! - тихо пояснила девушка.

Друзья не могли прийти в себя: в фантасти­ческих фильмах их времени режиссеры и выдумщики операторы, частенько запугивали мир страш­ными движущимися картинками. Но никому и в го­лову не могло прийти, что спятившая природа воплотит в действительность все эти фильмы ужасов.

Черепашки сидели, как ослепленные, прикрыв ладонями глаза. Они молились лишь о том, чтобы их друзья и близкие, захлебнулись в соленой мор­ской воде, а не сгорели живьем в огнедышащей лаве.

- Ребята, очнитесь! Скоро подлетаем к му­зею! - попыталась растормошить их Лили.

На нее фильм не произвел впечатления. Это было мало похоже на все, что окружало девушку и как бы не могло иметь к ее миру никакого отношения.

Точно также черепашки слышали когда-то о кострах средневековья и о чудовищных пытках, придуманных изуверами в человеческом облике.

Но редко кто из них содрогался от ужаса и жа­лости к людям, чей пепел давным-давно развеялся, а кости превратились в прах.

Донателло, Микеланджело, Рафаэль открыли глаза; в них запечатлелось страдание. Но Леонар­до продолжал сидеть, закрыв лицо руками.

- Леонардо, очнись! - позвал Рафаэль.

Но тот даже не шелохнулся. Не было аэрокара, не было кабины, не было друзей и никого вокруг.

Леонардо стоял посреди разрушенной улицы. Кое-где огонь еще лизал обуглившееся дерево, стоял удушающий запах гари. Пламя все ближе и ближе подбиралось к металлическим цистернам, на удивление удержавшимся в этом хаосе в строго вертикальном положении. «Лучший бензин штата!» - вывел масляной краской какой-то шутник на одной из цистерн.

Лицо и руки Леонардо были черными от копоти; ему плевать было на бензин, бензовозы и бочки с горючим, но из головы никак не могла уйти дурац­кая мысль: «Странно, почему у бензина запах цве­тущего миндаля?»

А огонь, словно забавляясь, живым кольцом окружал цистерны. Детский голос напевал незатейливую песенку о пироге, которой испекли на именины. Леонардо на грани реальности и бреда метнулся вперед.

В нескольких местах от него зияла желтым песком воронка. На самом дне валялись кучи мусора, переломленные доски и чей-то автомобиль вверх колесами.

Леонардо поднатужился, перевернул бочку и пе­рекатил ее через ожерелье пламени. Снизу донесся грохот. Бочек было пять или шесть. Наконец по­следняя рухнула на дно воронки. Зачем во всеоб­щем хаосе Леонардо выкатил из огня, из опасной зоны бензин, когда более сильные катаклизмы потрясали мир?

На это он себе ответа дать не мог.

Леонардо стоял на осыпающемся краю кратера. Хотелось пить. Перед ним лежал мертвый город. Леонардо с силой провел ладонью от виска к под­бородку. И тяжело вздохнул: планета нуждалась в генеральной уборке...

Леонардо с трудом оторвал руки от глаз и очнулся.

- Со мной что-то случилось. Тут, сейчас...

- А, извини! - беспечно махнул рукой капитан Джексон. - Я забыл выключить камеру.

- При чем тут камера? - возмутился Леонардо. - Я говорю, что сейчас был там. В мертвом городе, - и он ткнул пальцем куда-то в пространство перед собой.

- Ну, да! - недоумевающе пожал плечами капитан Джексон, обернувшись к Леонардо. - Камера работала, ты думал о миротрясении и аппарату­ра воспроизводила твои представления. Все очень просто.

Леонардо еще раз недоверчиво оглядел лобовое стекло кабины. Словам капитана Джексона он не сильно доверял, потому что готов был поклясться, что был там, в этом горящем аду. Он пошевелил рукой. Вот и мышца, которую Леонардо неудачно потянул, пока таскал тяжелые бочки с бензином, болела. След остался бы на руках.

- Леонардо, ты где-то испачкался, - Лили из­влекла батистовый платок и аккуратно провела им по щеке Леонардо. На белоснежной ткани, остался безобразный черный след.

Леонардо вспомнил как провел по лицу рукой, но спорить с Джексоном не стал.

Может, у них и гениальная видеозапись, но то что Леонардо очутился в прошлом на самом деле, это было абсолютно точно. Только знать об этом никому не обязательно.

Глава 8. Исторический музей

Шредер, засунув руки в карманы своего широко­го комбинезона , нагло насвистывая, несмотря на музейную тишину, уверенно шагал между посети­телями.

У людей будущего было очевидное пристрастие к округлым формам. Исторический музей не был исключением.

Все шесть куполов павильонов музея перевер­нутыми чашами глядели в небо. Окрашенные в разные цвета, купола были похожи на шляпки грибов неизвестного людям вида. Таким же неле­пым и беспомощным выглядел охранник у входа.

Шредер ткнул пальцем охранника в живот:

- Смирно!

Тот удивленно посмотрел на ненормального посетителя. Шредер же ядовито захихикал и пошел дальше. Никакого окошка кассы, ни входных биле­тов не было. Музей внутри походил на все музеи мира: прохлада от каменных стен, пыльные экспо­наты.

Шредер решил присмотреться, ему все еще не ве­рилось, что тут нет скрытой электронной проводки или хотя бы примитивной кнопки вызова полиции.