Диана Лот - Черепашки-ниндзя против Тайного Советника

- Зачем тебе этот хлопотливый пост, Билли? - удивился тогда этой просьбе Далтон.

- На этом хлопотливом посту я обрету реальную возможность управлять судьба­ми всего мира, - полушутя полусерьезно ответил Танакис.

Президент обещал подумать над этим предложением. Но впоследствии, под дружным давлением военного лобби в Се­нате и Конгрессе, на пост директора ЦРУ был назначен другой человек.

Чтобы утешить опечаленного Танакиса, президент назначил его своим тайным советником. В истории американской го­сударственности этот пост не имел анало­гов. Майкл Далтон сразу же указал Тана­кису на исключительность его положе­ния.

- Ты не будешь практически ни за что отвечать. Но обретешь возможность реаль­но влиять на судьбу Америки.

- Америки, но не всего мира, - криво улыбнулся тогда Танакис.

- Разве судьба Америки не определяет сегодня судьбу всего мира? - удивился Далтон.

- Разумеется, это так, - поспешно со­гласился Танакис, - и я очень благодарен вам, господин президент, за оказанное мне большое доверие.

- Билл Танакис будет при президенте Далтоне тем же самым, чем был кардинал Ришелье при французском короле Людо­вике Тринадцатом, - провел остроумную историческую аналогию президент.

- Возможно, я и обладаю кое-какими способностями к интригам, как и Рише­лье, - уклончиво ответил Танакис. - Но вы - не безвольный Людовик Тринадца­тый.

Президенту тогда показалось, что по­следнюю фразу Танакис произнес чуть ли не с сожалением. Однако Далтон быстро об этом забыл. В течение четырех лет Билл Танакис безукоризненно, даже с некото­рым блеском, выполнял свои обязанности. Но иногда Далтон замечал у него на лице такое выражение, словно должность тай­ного советника - лишь временный этап в карьере Танакиса. Президента осенила догадка - Билл считает, что заслуживает гораздо более высокого поста.

«Но какой пост может быть выше того, который он занимает? - с недоумением подумал тогда Далтон. - Неужели пост директора ЦРУ до сих пор не дает ему по­коя?..»

И действительно, после начала кампа­нии по переизбранию Далтона на второй срок, Танакис поинтересовался как бы не­взначай - сможет ли он на этот раз, в слу­чае победы, претендовать на кресло дирек­тора ЦРУ?

- Я мог бы обещать это кресло тебе, Билли, только в том случае, если назначу тебя своим указом. Но в таком случае мне придется пойти на конфликт с Сенатом и Конгрессом, - честно ответил Далтон. - ­А я, как ты знаешь, стараюсь, по возмож­ности, избегать конфликтных ситуаций. Поэтому я не могу тебе твердо обещать пост директора ЦРУ. И почему тебя так туда тянет? Неужели пост тайного совет­ника для тебя неприемлем?

- Что вы, что вы, сэр! - энергично за­махал руками Танакис. - Напротив, я очень доволен своим нынешним положе­нием. И обещаю приложить все усилия для нашей победы...

Эти воспоминания пронеслись молние­носной чередой в голове президента. В сле­дующую секунду Майкл Далтон энергично сказал:

- На сей раз следует признать, что Джоанна права. Я действительно сильно примелькался публике за последние четы­ре года. Будет лучше, если в эту кампанию я приму образ человека, равнодушного к борьбе за власть.

- Тебе это будет легко сделать, - заме­тила Джоанна, хорошо знавшая сущность своего мужа.

- Буду выступать пореже. Моим спич­райтерам следует позаботиться о том, что­бы мои выступления стали короче по вре­мени, но богаче по содержанию, - резю­мировал Далтон.

Билл Танакис ничем не выразил своей досады. Но Джоанна знала, что тайный со­ветник болезненно переживает любой слу­чай, когда президент не прислушался к его словам. Далтон тоже знал об этом свойстве характера Билла, но не считал его серьезным недостатком.

Президент особенно часто прислушивал­ся к мнению своей жены и тайного совет­ника именно потому, что всегда слышал от них совершенно противоречивые, взаимно исключающие друг друга советы. Он знал, что Джоанна и Танакис сильно недолюб­ливают друг друга. Но знал также и то, что правильное решение всегда лежит по­середине двух противоположных крайностей.

Далтон редко принимал в споре чью-то одну сторону. Сегодняшний случай, когда он целиком принял концепцию Джоанны, был редким исключением. Понимая это, жена президента поспешила развить до­стигнутый успех.

- Однако для победы мало только при­нять образ немногословного мудреца, ­- сказала она.

- Чего же мне, по-твоему, еще недоста­ет? - пристально взглянул на жену пре­зидент.

- Сильного союзника.

- Кого ты имеешь в виду? - мысленно перебрал в уме Майкл Далтон всех влия­тельных общественных деятелей Амери­ки, к которым обращался за содействием в последнее время.

- Ты знаешь, кого я имею ввиду, ­- мягко ответила Джоанна, понимая, что упоминание этого имени может болезнен­но подействовать на самолюбие мужа. - Он остался единственным, к кому ты не обратился за помощью. Если ты зару­чишься его поддержкой, то останешься на Капитолийском Холме еще на четыре года.

Президент понял, о ком идет речь, и гневно воскликнул:

- Ни за что! Никогда! Не смей о нем да­же говорить!

Он взволнованно вскочил с кресла и стал расхаживать по кабинету, словно меряя шагами лежащий на полу ковер по диаго­нали.

Джоанну крайне стесняло присутствие при этом доверительном разговоре посто­роннего. Но она понимала, что если не вы­скажет сейчас всего, что накипело у нее на душе, то впоследствии Майкл и слушать ее не станет. И это может привести всю их команду к поражению.

- Ты потому так взволнован, что сам по­нимаешь мою правоту, - сказала она. ­- Пришло время идти на мировую с ним, Майкл.

- Мир для нас с Фрэнком Нилгсом не­возможен, - вкрадчиво произнес тайный советник, безучастно глядя в окно, за ко­торым непроницаемую тьму пронизывали огни фонарей на лужайке перед Белым Домом.

Далтон невольно вздрогнул, едва это имя прозвучало в тиши кабинета. Теперь, когда имя Нилгса было названо, Джоанна решила, что можно не стесняться говорить напрямик.

- Именно сейчас для нас наилучшее время заключить с ним сделку! - с жаром воскликнула она. - Он сам дал нам это понять.

- Из чего ты заключила? - удивился президент.

- Он отказался официально поддержать кандидатуру Роберта Саймака.

- Разумеется, он ведь неглупый чело­век и понимает, что такой экстремист, как Саймак, натворит больших бед, если дорвется до президентского кресла и ядерной кнопки, - пожал плечами Дал­тон. - Но это отнюдь не указывает на его симпатии моей кандидатуре. Если бы он и впрямь хотел мне помочь, то уже мог бы давно проявить инициати­ву...

- После того оскорбления, которое на­несла ему наша администрация?! - с вы­зовом бросила Джоанна. - По-моему, это ты должен сделать шаг навстречу первым. Тебе следует выразить сожаление по пово­ду случившегося.