Диана Кинг - Черепашки-ниндзя спасают Землю

Рыцари в латах прилипли к ней, как жуки, приколотые булавками к бумажке. Донателло поднёс к глазам компас на руке - стрелка компаса вертелась, как сумасшедшая.

- Всё понятно - тут залежи магнитного железняка. В ваших латах тут вам делать не­чего. Отдохните здесь, ребята, а у меня дела!

Донателло без сожаления оставил двух при­печатанных магнитной рудой к скале монстров и нырнул в подземный лабиринт. Через полча­са он узкой лазейкой вполз в пещеру, где его ожидали черепашки-ниндзя.

Они сидели у радиоприёмника с наушника­ми на голове. Мак-Тертель протянул Донателло свои наушники.

- Донателло, - раздалось у него в ушах. - ­Ты живой?

- Живой - живой, ещё какой живой... Эй­прил, ты не забыла, где у тебя аварийный ра­диомаячок? - напомнил ей про изумрудные серёжки Донателло. - Включи его завтра но­чью. Он тебе ещё пригодится.

- Всё понятно! Конец связи! Мой остроух-­охранник снова возвращается.

Глава 23. Спасение Эйприл

Когда уже всё было готово, когда ниндзя проверили каждую мелочь на своём костюме и еще раз тщательно подвязали оружие, чтобы не бренчало на операции, неожиданно раздался истошный визг маленького Мак-Тертеля:

- Так нечестно!

Ниндзя обернулись назад, хотя оборачивать­ся при выходе на операцию было плохой приметой.

- Так нечестно - теперь моя очередь идти на боевую вылазку к замку! - капризничал Мак-Тертель.

- Нос не дорос, - сказал ему Микеланд­жело.

- Так нечестно - вы не принимаете меня в игру!

- Потому и не принимаем, что теперь мы не играемся в игрушки, а идём спасать нашу Эйприл, - пояснил Леонардо серьёзным голо­сом командира.

- Так нечестно... - пискнул было Мак-Тер­тель, но Рафаэль ловко перевернул его на спи­ну, и бедный черепашонок завертелся юлой на панцире под ногами у настоящих ниндзя, пытаясь перевернуться снова на живот.

- Вот и вертись тут, как карусель, - ска­зал Леонардо, - пока не повзрослеешь. А мы пошли на операцию.

- А я? - теперь уже жалобно пропищал Мак-Тертель.

- А ты останешься на связи, - сказал До­нателло. - И наловишь нам свежих рачков в озере.

- Я их терпеть не могу!

- Зато Рафаэлю они нравятся, - сказал Микеланджело. - Правда, Раф?

- Ага, - подтвердил Рафаэль. - Мне по вкусу все мелкие водные обитатели.

- Особенно пиявки, - буркнул Микеланд­жело.

* * *

Эйприл включила радиомаяк - микроско­пический передатчик, вмонтированный в се­рёжки с изумрудом. Она весь день волнова­лась и никак не могла дождаться сегодняш­ней ночи. Хааврон, казалось, забыл про неё. Даже охранник-остроух куда-то исчез, оста­вив после себя горку надкусанных камушков на пороге. Эйприл включила радиопередатчики в серёжках. Только бы в них не подсели батарейки...

Радиомаячок непрерывно наигрывал одну и ту же рождественскую песенку.

Когда черепашки вышли к какому-то забро­шенному скверу, похожему на храм под открытым небом, они услышали в наушниках этот очень слабый сигнал.

- Пусть до рождества ещё далеко, - сказал Донателло, - зато до Эйприл уже рукой по­дать!

Он показал черепашкам рукой на обсервато­рию. С площадки храма открывался хороший вид на вершину горы.

Храмовой комплекс казался совершенно за­брошенным. Это было самое тёмное место на всей горе-замке. Недалеко от разрушенного храма с колоннами возвышалась скульптура какого-то позабытого бога дикарей. Каменный истукан с блюдом на голове стоял так выгодно, что с него можно было перебросить верёвку с тяжёлым якорем-кошкой на конце до самой стены, за которой поднималась к небу обсерва­тория, где томилась в плену Эйприл.

Рафаэль первым взялся за верёвку, свёрну­тую тугими кольцами. Он долго крутил её над головой, пока моток не стал со свистом рассекать воздух, потому выпустил один конец веревки из рук.

Верёвка описала плавную дугу, но не долета­ла до зубчатой стены.

- Да, - сказал Донателло. - Без пиццы ты никуда не годишься. Вот посмотри, как я доброшу.

Теперь уж Донателло размахнулся верёвкой с длинной кошкой на конце. Острые крюки кошки скользнули по стене, но не зацепились за зубцы.

- Знатно брошено, но это не заброс, - ска­зал Леонардо, наматывая верёвку на локоть.

Размахнулся Леонардо так, что едва сам не сорвался с пьедестала, на котором стояла скульптура бога с блюдом над головой. Верёвка прочертила кривую линию в воздухе. Крючья кошки прочно уцепились за камень стены, за которой возвышалась обсерватория. Чере­пашки натянули верёвку так, что она превра­тилась в прямую линию.

- Вот это заброс, так заброс.

Леонардо закрепил другой конец верёвки за основание каменного истукана, и хотел было уцепиться за туго натянутую струну, чтобы пе­рейти по ней к обсерватории, как Микеланджело оттолкнул его.

- Пустите! Только я спасу Эйприл. Только я так сильно люблю её!

Леонардо не стал возражать, только сказал в напутствие:

- Возьми палку у Донателло, чтобы легче было сохранять равновесие на верёвке.

Тонкая верёвка резала босые ноги, покрытые жёсткой черепашьей кожей, но Микеланджело всё ближе перебирался по неверной струне к высокой стене, которой была окружена обсерватория.

* * *

Со стены Микеланджело спрыгнул на цо­кольный этаж обсерватории. Всё снаружи была так побито и разрушено, словно это здание не раз брали штурмом неприятельские войска.

Микеланджело серой крысой незаметно про­скочил в скрипучую дверь и по темным переходам добрался до вентиляционной камеры. Пе­ленгатор, который ему дал Донателло, поймал радиомаячок Эйприл, замаскированный в се­рёжках с изумрудом. Теперь этот сигнал всё громче попискивал в наушниках, напоминая ему о весёлом рождестве. Микеланджело забрался в вентиляционный короб и пополз туда, где сильней всего звучал сигнал Эйприл.

Когда он пробрался по вентиляционному жё­лобу вплотную к цели, Микеланджело осто­рожно глянул в компьютерный зал сквозь про­волочную решетку.

Звук сигнала так громко звучал в наушни­ках, словно Эйприл была рядом с ним на встре­че рождества, но вместо девушки с рыжими во­лосами за компьютером сидел кошмарный ост­роух с рыжими космами минеральной ваты на голове.

Времени на раздумье не было. Микеландже­ло вытащил нож, потом одним ударом ноги вы­бил вентиляционную решётку и спрыгнул с по­толка из люка для вентиляции на ковер в компьютерном зале обсерватории.

- Говори, рожа каменная, где Эйприл, или тебе придёт конец! - крикнул Микеланд­жело, готовясь набросить на каменное чучело тёмную накидку, чтобы лишить его силы.

Он в пылу погони забыл, что не понимает языка остроухов.

Но остроух сам кинулся ему навстречу, гово­ря понятным языком:

- Мик, это я - Эйприл! Разве ты меня не узнаёшь?

- Не верю... Только не подходи близко, а то мы уже знаем, как с вашим братом расправляться.