Анна Некрасова - Эзумрит

– Она слишком много времени проводит на реке, ей следует быть осторожнее!

Тамея решительно вошла в кухню. Хида плакала. Перлас утешал ее, обняв за плечи.

– Отец, мама, если вам есть что мне рассказать, я хочу это услышать, – мягко попросила Тамея.

Перлас и Хида вздрогнули.

– А что рассказывать-то? – поспешно вытирая щеки, воскликнула Хида. – Глупости городим от скуки!

Перлас вздохнул и неодобрительно покачал головой.

– Ну что ж, придется у Арды или еще у какой-нибудь сплетницы разузнать, что мои родные отец с матерью скрывают от меня! – Тамея с укоризной посмотрела на родителей.

При этих словах Хида залилась слезами.

– В том то и дело, что неродные! – запричитала она.

– Дочка, – хмурясь и покашливая, чтобы скрыть волнение, заговорил Перлас, – когда мы с Хидой поженились, у нас долго не было детей. Но однажды кто-то оставил в нашем дворе девочку, совсем крошечную. Время тогда было неспокойное: пропала Турия, нашли в лесу мертвую Рохайду, а в деревне объявился белобородый колдун. Он искал младенца с оранжевыми волосами и глазами, да только мы спрятали тебя. – Перлас тяжело вздохнул. – А сейчас колдун снова кружит вокруг деревни. Мы боимся, что он узнал тебя.

У Тамеи все поплыло перед глазами. А ведь совсем недавно ей казалось, что ничего страшнее сватовства Дала к другой быть не может. Еще вчера она думала, что ее мир рухнул, но оказалось, что он лишь слегка покачнулся. И вот оно, настоящее крушение! Тамея перевела растерянный взгляд с Перласа на Хиду, огляделась по сторонам, словно не понимая, где находится. Что же получается? Ее мать – это вовсе не ее мать, а отец – ей не отец и этот дом для нее чужой? Ошеломленная, Тамея медленно опустилась на лавку. Хида горько плакала, прислонившись к косяку. Перлас сильнее хмурился и покашливал. Тамее хотелось сказать им что-нибудь ободряющее, ласковое, но в голове стоял лишь монотонный гул.

– Молоко опять кислое! – В кухню с криком ворвалась Лавидия. Увидев плачущую мать, девочка остолбенела. – Молоко опять кислое, – хлопая ресницами, пролепетала она.

Звонкий голос младшей сестры привел Тамею в чувство, точно она очнулась после глубокого обморока. Слишком страшной оказалась правда. Нужно время, чтобы свыкнуться с ней и, вероятно, начать жить как-то по-другому. А пока Тамея решила вести себя так, словно ничего не произошло, и не терзать понапрасну родителей, и не мучиться самой.

– Мы будем ужинать? – ровным голосом спросила она.

– А? – всхлипнула Хида. – Ах, ужинать!

Торопливо высморкавшись в старенький платочек, она быстро накрыла на стол.

После ужина Тамея слонялась из комнаты в комнату, не зная, чем заняться. Дома ей в этот вечер было неуютно: чувствовалось, что родители только и думают что о недавнем разговоре, но продолжить его не решаются. Идти же Тамее было некуда. Рока наверняка сейчас с Торином. На плешь обязательно заявятся Дал и Идара, а видеть их вместе счастливыми и влюбленными было невыносимо. У Дэвики есть Агга. Оставалась только Руя. Тамее нестерпимо хотелось на реку, но за окном уже сгущались сумерки.

Едва дождавшись, когда вся семья наконец уляжется спать, она бросилась на кровать, накрылась с головой одеялом и разрыдалась. Она чувствовала себя чужой в этом доме, в этой деревне, в этой жизни. Нет сомнений, Перлас, Хида и Лавидия любили ее, как родную, хуттинцы уважали и называли лучшей рыбачкой, однако Тамея ощущала себя потерянной. Она плакала горько, навзрыд, когда вдруг почувствовала, что кто-то гладит ее поверх одеяла. Рядом с ее кроватью стояла Лавидия. В огромных перепуганных глазах сестренки отражался лунный свет.

– Это ты из-за Дала? – с жалостью спросила она.

– Нет-нет, – поспешно ответила Тамея, вытирая слезы. – Просто грустно стало.

Лавидия присела на край кровати и погладила ее по плечу худенькой ручонкой.

– Ты моя родненькая, – прошептала Тамея и крепко обняла сестру.

Засыпая, она ощущала прохладные пальчики Лав на своем лбу. И как она могла подумать, что чужая в этом доме?

Утром деревню облетела радостная весть: молоко дадан оказалось свежим. Впрочем, на этот раз особого переполоха не было. Колдун на глазах у всех хуттинцев побывал в деревне, и тому, что молоко скисло, никто не удивился. Но только Тамея отметила, что и Турия в тот день оказалась неподалеку.

По лесу, пронизанному косыми лучами солнца, спотыкаясь на каждом шагу, брела высокая женщина в черном плаще. Она очень торопилась, но усталые ноги едва слушались ее. Из-под растрепанных черных волос, закрывавших половину лица, горели решимостью темные глаза. Запнувшись за корень старого дерева, женщина упала в траву. Она лежала, не в силах пошевелиться, но вдруг подняла голову, словно что-то почуяв, принюхалась и стремительно перевернулась на спину. По воздуху к ней летели три прозрачных светло-зеленых шара. Шары трепетали и переливались на солнце. Со звериным рыком женщина выбросила руки вперед, словнораскрытыми ладонями пыталась остановитьзеленые облачка. Шары, не коснувшись ее рук, повисли в воздухе, потом медленно поплыли вокруг ее головы. Женщина с трудом поднялась, ни на миг не опуская ладоней. Пузыри кружили вокруг нее все быстрее и быстрее, и женщина завертелась на месте. Сквозь зубы она цедила неистово:

– Врешь – не найдешь!

Наткнешься – обойдешь!

Шары вдруг остановились, потом медленно поплыли дальше по лесу. Женщина опустила руки и устало села на траву.

– Проклятый колдун! – в бессильной ярости проговорила она. – Сколько сил и времени ты у меня отнимаешь!

Седобородый старик за столом разочарованно вздохнул и отодвинул от себя чашку, в которой лежали три зеленых камешка.

Дни в Хутти текли размеренно и спокойно, пока из Наллехи не вернулся Крим. Встретиться с правителем ему не удалось, но его выслушал советник по имени Бэрит. На просьбу гонца защитить деревню от колдуна советник вытянул губы трубочкой и сказал: «Мы подумаем». После чего Крима выпроводили и больше на порог дворца не пустили. Хуттинцев возмутило равнодушие Оргорона к их беде, но Луд успокоил сородичей, сказав, что это и к лучшему. Не то воины, присланные правителем, съели бы все их припасы, и к зиме хуттинцы остались бы ни с чем. Верно это или нет, но деревня утихомирилась и занялась своими заботами.

Середина лета выдалась сухой и жаркой. Тамея почти все свободное время проводила на реке в обществе водяной дивы. Рока все больше отдалялась от нее, коротая вечера с Торином. Дома Тамея то и дело ловила на себе настороженный и виноватый взгляд Хиды, и это ее тяготило. Сидя с Руей на берегу, она размышляла о том, как теперь жить. Пару раз ей даже приходила в голову мысль, а не выйти ли в самом деле замуж за Пата. Если не Дал, то не все ли равно кто? А может, попытаться найти настоящих родителей? Только где их искать? В Тохте, в Сохоте? Но если бы в соседних деревнях жили люди, похожие на Тамею, об этом давно было бы известно. Отправиться на поиски в Наллеху? Одной?